Мулен Руж по-русски. Трилогия (СИ) - Решетников Александр Валерьевич - Страница 65

КАК ИГНАТ ЖЕНИЛСЯ.

- Эй, цыган, ты, что ли кузнецом будешь? - спросил Кощеев, зайдя в кузню, чтобы заказать себе два новых ножа.

- Я не цыган, я - рома, - ответил здоровый смуглый мужик, одетый как кузнец.

- Ну, Рома, так Рома, - легко согласился Игнат.

Тут в кузню вошла кареглазая девушка лет семнадцати и бросила любопытный взгляд на Кощеева. Посмотрела всего мгновение и отвернулась. Она отвернулась, а Игнат потёк, как восковая свеча, стоящая возле жаркого костра. Девушка между тем обратилась к кузнецу, который оказался её отцом, с какой-то просьбой и, получив согласие, удалилась.

- Не боишься отпускать её одну? - спросил Кощеев, - украсть могут.

- Ты что ли её украсть собрался? - усмехнулся рома.

- А хоть бы и я! - начал хорохориться Игнат.

- Ну-ну, - продолжал усмехаться кузнец.

- Украду и женюсь! - неожиданно для самого себя выпалил Кощеев.

- Договорились! - ответил вдруг рома, - украдёшь - она твоя. А теперь говори, зачем пришёл?

В особняк Кощеев пришёл в расстроенных чувствах.

- Ты чего это сам не свой? - заметил странное поведение своего кореша Лапин.

- Ножи ходил заказывать.

- И что, заказал?

- Заказал.

- И в чём проблема?

- Думаю, как их забрать даром.

- Каким - даром, Игнат? Совсем что ли крыша поехала?

- Ага, поехала...

- А ну, давай рассказывай, что случилось? - строго потребовал Лапин.

И поведал Игнат своему другу о девице и о том, что если он её украдёт, то сможет жениться на ней. А в качестве приданного за неё получит два самых лучших ножа.

- Во дела! - почесал Иван затылок, услышав рассказ друга, - и как ты собрался её похищать?

- Да, хрен его знает, - сплюнул в сердцах Игнат, - во дворе кобель злой сидит, на улице в окружении подружек ходит. Цыгане они. Поют там, танцуют. А отец - кузнец. Первый раз слышу о цыганах кузнецах.

- Да ты что!? Они же с лошадьми возились всегда, значит и кузнецами должны хорошими быть. Подковы сами с небес не падают, - нравоучительно произнёс Иван. А после небольшого раздумья, спросил, - значит, говоришь, поют, танцую?

- Ага.

- Пля! Мне их в Тюмень нужно! В ресторан! Публику чем-то новым надо удивлять.

- Может весь их табор украсть? - спросил Игнат с какой-то надеждой в голосе.

- Ага, - усмехнулся Иван, - любить, так королеву, воровать, так цыганский табор! Только потом с ними хлопот не оберёшься. Договариваться нужно.

- А на счёт девушки?

- Думаю, тут хрен договоришься. Уговор-то, у вас, какой был? Такие типы словами не бросаются. Короче, нужно Рустама звать, у него голова на разные выдумки хорошо настроена...

...Первые солнечные лучи уже стучались в окна особняка, в котором в одной из комнат стоял злой Игнат и два молодых бугая, на лицах которых интеллект постеснялся ставить свои отметины.

- Вы кого, мать вашу, притащили, пеньки дубовые? Это же мужик! - шипел на них Игнат, не решаясь громко говорить, указывая при этом на кузнеца, который лежал на кровати обмотанный одеялом и спал.

- Как нам сказали, так мы и сделали, - пробасил один из бугаёв, - Нам сказали Рому молодую принести, мы его и принесли.

- Молодую!!! Её!!! - чуть не сошёл с ума Кощеев.

- Рома в том доме был только один, остальные три - бабы.

- Идиоты! - Игнат обессилено сел на стул.

Тащить кузнеца обратно было уже поздно. Утренние улицы Петербурга наполнялись людьми.

Кузнецу показалось, что будто бы он слышал громкий смех. Удивившись этому, мужчина открыл глаза и увидел, что лежит в совершенно незнакомом помещении. Недалеко от того места, где он лежал, стоял стол, за которым сидели два человека. Одного из них он узнал, это был его недавний заказчик, а второго, лицо которого светилось непонятной радостью, он видел впервые.

- Где я? И как здесь очутился? - вырвались первые пришедшие на ум слова.

- Ты уж нас прости, - ответил весёлый Лапин, стараясь придать своему лицу серьёзное выражение, - но по нашим законам трогать невесту до свадьбы жених не имеет права, - поэтому он украл тебя.

- Какой жених? Какую невесту? - всё никак не мог понять купец, пытаясь принять сидячее положение.

- Вот жених, - и Иван показал на Игната, - а невеста - твоя дочь. Ты же сам договаривался с ним, что если он её украдёт, то...

- Поэтому он украл меня? - спросил кузнец, после чего комната наполнилась его безудержным смехом.

Иван в это время сделал какой-то жест рукой и двое юношей внесли на подносах пару бутылок с вином и довольно аппетитную закуску.

- Не побрезгуй, - продолжил Лапин, - отведай наши угощения, да за доставленные неудобства зла не держи.

- А ты кто ж такой будешь? - спросил, отсмеявшись рома, уже стоя разглядывая комнату, в которой находился.

- Я то? Купец. Лапин. Может, слышал о таком?

- Как же не слышать-то? Про твои магазины весь Петербург говорит, - кузнец уважительно посмотрел на Ивана и в лёгком смущении присел к столу.

- А это - Игнат, - продолжил между тем Лапин, - и магазинами мы владеем с ним на пару.

Теперь кузнец уже совершенно по-другому посмотрел на Кощеева...

Вернулся рома домой только к обеду и сильно навеселе.

- Лала! - крикнул он изумлённой дочери, которая с утра не застала его в постели и не знала где искать отца, - готовься к свадьбе! Я тебе жениха нашёл!

Сумел Лапин уговорить рому, и в Тюмень поехали не только новобрачные, но и кузнец со своей и ещё с одной семьёй, которые прекрасно пели и танцевали. Кроме них Ивану удалось завербовать дюжину мужчин, которые были похожи друг на друга невозмутимым молчаливым характером, а так же два десятка девушек и двух врачей. Прошёл год, как Иван Андреевич покинул столицу...

ПЕРВЫЙ БОЙ.

В тот июльский день, когда пьяненькие Муравьев и Лапин, обнявшись, пели песни про кочи, гардемарин Казанцев за тысячи километров от них, командуя своим отделением пушкарей, вёл огонь по шведскому флагману "Густав III".

- А ну, соколики, - кричал Иван Алексеевич, - заряжай книппелями! Собьём шведу мачты!

В этот момент ответный залп шведского флагмана сотряс палубу "Ростислава" и Казанцев, не удержавшись на ногах, плюхнулся на пятую точку. Это и спасло ему жизнь. Ядро, пролетевшее над ним, убило двух человек из орудийной обслуги. Иван быстро поднялся и стал помогать заряжать пушку, которая потеряла часть своего расчёта.

- Почему орудия Тадеуш не отвечают? - в некуда задал он вопрос, после второго ответного залпа со шведского корабля.

- Его благородие без чувств лежит, - крикнул ему один из канониров, - командовать некому. Да и не видно нечего, всё пороховым дымом занесло!

- Так, слушай мою команду! Заряжай книппелями! Стрельба по готовности!

- Куда стрелять-то? Всё, как в тумане!

- Не меняем целик, продолжаем так же вести огонь! Всем ясно?

- Так точно, Ваше благородие!

- А я к орудиям нашего соседа...

Отделение Тадеуша было в полной растерянности. Люди столпились у орудий и не знали, что делать. Гардемарин лежал без сознания. Лицо его покрылось бледностью, однако следы крови отсутствовали. Мельком взглянув на него, Казанцев прикрикнул на орудийную прислугу: