Живой труп (СИ) - Вебер Алексей - Страница 23

      " Ну вот, заходи, кто хочет!" - недовольно подумал он. Пока открывал ворота и загонял во двор "Уралец" в голове уже крутился план по усилению мер безопасности. Заглянув в большую комнату, где закутавшись в цветастую простыню, спала Машенька, Александр вошел на веранду. Супруга накрывала на стол. Сосед - Сергей Платонович Кореновский расположился в плетеном кресле под сливой, протянувшей под самый козырек свои молодые ветки. Сидел прямо и напряженно. Одет он был как обычно в светло-серые холщевые брюки, из-под которых торчали острые носки туфель и строгую черную рубашку, застегнутую на все пуговицы, украшенные двуглавыми имперскими орлами. Глядя на его миниатюрную поджарую фигуру и худое идеально выбритое лицо аскета сложно было предположить, что этот человек, как и все остальные, страдает от жары.

   В противоположность ему Анна походила на розовощекую только что вынутую из печи пышку. В легкой лишь наполовину прикрывавшей грудь кофточке и обтягивающих ковбойских брюках она хлопотала около стола, и, казалось, сама излучает жар и энергию. Чмокнув жену в щеку, Александр чуть было не влепил шлепок по обтянутым ковбоями ягодицам. Правда, во время сдержался, постеснявшись соседа.

      Вскочив с кресла, Кореновский двинулся навстречу хозяину. Крепко пожимая руку, несколько раз повторил:

      - Сердечно рад встрече Александр Андреевич!

      Голос его нервно подрагивал. Практически безвылазно живя в своем имении, Кореновский большую часть времени проводил за чтением религиозно-философской литературы и редко посещал даже ближайших соседей. Наверное, поэтому каждый такой "выезд в свет" становился испытанием для развинченных терзаниями одинокой души нервов.

      - Давно не появлялись Сергей Платонович! Уж думал, не случилось ли чего. Хотел заехать на днях, - радушно улыбаясь, сказал Александр.

      - Да Бог с вами! Что со мной случится! Да и когда вам разъезжать, все дни в хлопотах, - поспешно и даже испуганно ответил сосед.

   Александр мысленно улыбнулся. Всем было известно, что Кореновский никого у себя не принимает, и в случае визита соседей прячется где-то на верхнем этаже обветшалого особняка, посылая глуховатую кухарку Матрену сообщить, что барин в отъезде. Кто-то приписывал это патологической скупости, кто-то полагал, что виной тому застенчивая гордость, нежелание демонстрировать убогую обстановку пришедшего в упадок жилища. Александр, чаще других общавшийся с Сергеем Платоновичем, считал, что здесь в равной степени работают обе причины.

      - Прошу к столу, господа! Уж не обессудьте, чем Бог послал! - позвала мужчин Анна.

      - А он вас, Анна Павловна, никогда своими милостями не обходит! - улыбаясь, заявил сосед.

      - Ох уж не сглазьте, Сергей Платонович! - в тон ему ответила хозяйка. Кореновского она недолюбливала. В прошлом году, когда они только обустраивались на новом месте, сосед был частым гостем в их доме. Вечерами за бокалом виски они вели долгие беседы на религиозные и философские темы. Александр тогда проникся глубоким уважением к человеку, исповедовавшему близкие ему взгляды, и чуть было не записал Кореновского себе в гуру. Анна же сразу отнеслась к нему с недоверием, и периодически пыталась открыть мужу глаза. Александр отдавал должное прозорливости супруги, но в данном случае старался не обращать внимания на ее выпады против соседа:

      "Все женщины меркантильны! Такими уж создал их Господь, поручив хранить семейный очаг. Так что разговоры о христианском бескорыстии и нестяжательстве вызывают у них желание отвратить от подобных взглядов мужа."

      Но потом произошел случай, заставивший пересмотреть отношения к духовному наставнику. Прошлой осенью, когда Анна была на восьмом месяце. Александр чуть было не остался без телефонной связи. Закрутившись со строительством зимних теплиц, он забыл вовремя пополнить счет на карточке "Телеграф и сыновья". Коммерческое товарищество с этим смешным названием владело большей частью телефонных вышек, как в их губернии, так и на всей территории центральной России. Будучи монополистом "Телеграф" вел жесткую финансовую политику, после второго предупреждения абонента отключали.

   Первое предупреждение Александр уже получил. Когда во второй половине дня пришло сообщении о необходимости пополнить счет, он тут же оценил, чем это для них сейчас чревато. Анна последние дни плохо себя чувствовала и в любой момент могла возникнуть необходимость вызвать доктора. "Уралец" Александра, как на грех, уже второй день в полу разобранном виде стоял в гараже местного деревенского умельца. Машину Степаныч клятвенно обещал починить к завтрашнему утру, но цена этим клятвам была хорошо известна. На счастье Александр вспомнил, что с полчаса назад видел электроколяску соседа, уезжающую в направление уездного центра, и, тратя последние оплаченные минуты, набрал его номер.

      В том, что Кореновский не откажет в любезности, зайдет в контору "Телеграфа" и кинет на его счет несколько рублей, Александр ни минуты не сомневался. Дальнейшее стало ушатом холодной воды. В голосе соседа можно было уловить смущенные нотки, но ответ звучал непреклонно. К великому сожалению он не располагает свободными средствами.

      " А может, под ваше поручительство кредит рублей на пять оформите?" -попытался выйти из ситуации Александр. Несмотря на жесткий прагматизм современности, старые доверительные традиции еще себя до конца не изжили. В конторе "Телеграфа" дворянин под свое поручительство мог оформить для родственника или знакомого платеж в кредит на небольшую сумму. Услышав предложение, Кореновский замялся и сначала даже дал согласие. Александр горячо поблагодарил и ту же почувствовал смущение. Зная сверхчувствительную натуру соседа, он понимал, что даже разговор с барышней в конторе будет для него испытанием. А минут через десять Кореновский позвонил сам и сообщил, что, к сожалению, просьбу выполнить не может. Александр чуть было не стал объяснять, почему именно сейчас ему крайне нежелательно оставаться без связи, но вовремя остановился, и, извинившись за доставленное беспокойство, нажал отбой.

      Вечером, добираясь до уездного центра на крестьянской подводе, Александр размышлял о поведении соседа. Отсутствие денег наверняка было выдумкой. Скорее всего, Кореновский не очень поверил в обещание вернуть деньги в ближайшее время. Представители их сословия были щепетильны в вопросах чести, однако, финансовой дисциплиной не отличались, если конечно дело не касалось карточного долга. Но разговор, по сути, шел о суммах ничтожных, и как-то это не очень вязалась с рассуждениями о христианском самопожертвование, о любви и помощи ближнему. Тем более, что он, по наивности своей, тогда еще считал Кореновского другом.

      Поглядывая на возницу, Александр думал, что этот звероподобный мужик в грязном тулупе и дранной шапке вряд ли сможет правильно связать несколько слов, и уж тем более разглагольствовать на высокие темы. Может быть, он и ходит по воскресеньям в церковь, но воспринимает все там происходящее как малопонятный обряд, которому надо следовать, потому, что так поступали его отец, и дед, и прадед. Тем не менее, возница, не торгуясь, согласился сделать крюк в несколько верст, которые иначе бы пришлось под холодным дождем пройти по осеннему бездорожью. Он, конечно, рассчитывает получить с барина копеек пятьдесят, но наверняка удовлетвориться и двадцатью. И возможно движет этим человеком не только желание подзаработать, а еще и некое врожденное чувство людской взаимопомощи, которое он и объяснить толком не сумеет. Во всяком случае, в это хотелось верить.

      После этого маленького инцидента, Александр, ударяясь из крайности в крайность, хотел прекратить всякое общение с Кореновским. Отговорила его от этого, как ни странно, Анна. В очередной раз, демонстрируя житейскую мудрость, супруга объяснила идеалисту мужу, что надеяться на помощь людей вообще крайне неразумно. Но их надо воспринимать такими, какие есть, и расстраиваться из-за этого не больше, чем по поводу плохой погоды. А то очень быстро возненавидишь мир, и сам же сгоришь в пламени этой ненависти. И уж тем более с соседями всегда лучше поддерживать нормальные ровные отношения.