Эрбат. Пленники дорог (СИ) - Корнилова Веда - Страница 229

А вот с тобой, мужик — караульщик, мне все ясно, как стало понятно и то, кого колдун берет себе в услужение. Таким за защитой от содеянного кроме как у колдуна все одно обратиться некуда, до конца будут стоять за своего хозяина. Договориться с подобными типами никак не получиться. Да оно и понятно: колдун — их единственная защита. Не будет колдуна — и их на родине ждет лютая смерть. Что ж, придется действовать по-другому, тем более, что с ним мне, в некотором роде, повезло: этот охранник относился к числу тех, кто легко поддается влиянию извне…

Исподволь я стала внушать изнывающему от скуки часовому: до утра еще далеко, на душе тоскливо, надоело все… Надо бы сходить в амбар, поглядеть, как там пленники, да и самому развеяться… Он, как часовой, имеет на это полное право. Более того: он просто обязан это сделать: сходить и проверить, все ли там в порядке. Мало ли что… В конце концов, надо же ему чем-то заняться, не все же время под кустами лежать, комаров кормить… Да и баба там тоже имеется… Все одно на утро колдун мужикам развлечение пообещал!.. Ничего не измениться, если он туда сейчас заглянет, а не утром, да и баба все одно не проговорится, особенно если ей пригрозить как следует… Главное, чтоб никто не увидел, если он с поста исчезнет ненадолго… Вернее, не исчезнет, а просто отлучится на время, и не абы так уйдет, а по делам… Пленных проверить…

Некоторое время охранник колебался, но мое настойчивое нашептывание взяло верх над осторожностью и опаской. Дело кончилось тем, что мужчина, воровато оглянувшись, направился к амбару. А чуть позже чуть слышно заскрипел отворяемый засов — смазан он был неплохо, на совесть…

Я услышала, как вошедший негромко выругался — темно, ничего не видно! Однако ко мне он подошел безошибочно, вытащил нож и стал перерезать мои веревки. Не могу сказать, что с этим он справился быстро. Веревки были мало того, что крепкие и довольно толстые, так еще и накручено их на меня было в излишке. Поэтому, несмотря на острый нож, времени на то, чтоб освободить меня от пут, ушло немало. Впрочем, к той поре, когда была перерезана последняя просмоленная веревка, мужчина уже полностью попал под мою волю, и оттого он без малейших возражений отправился освобождать от пут и остальных.

Ой, а руки у меня как затекли! И эта острая боль, стоит лишь немного ими пошевелить… Видимо, когда у меня был приступ, я очень сильно рвалась из опутывающих меня веревок… Руки из плечевых суставов я, может, и не вырвала, но, тем не менее, они болят до того, что хоть кричи… Хоть бы отпустило поскорей…

Глаза привыкли к темноте и я видела, как Кисс, который уже растер свои затекшие руки, отобрал у безвольного охранника нож, а затем, ловко обшарив его, вытащил еще пару коротких кинжалов, нунчаки и метательные звезды. Запасливый парень этот охранник, как я погляжу. Оставь такого без внимания — не обрадуешься! Сейчас Кисс негромко расспрашивал его об этом лесном поселении, о людях, живущих здесь, о дороге отсюда, а охранник покорно отвечает… Молодец, Кисс, все правильно. Меня же сейчас куда больше беспокоит другое: что же такое случилось с моими бедными руками? Никак не отходят, едва могу пошевелить пальцами…

И тут я допустила ошибку. Или головотяпство. Не знаю, как правильно назвать собственное недомыслие. А может, у меня просто не хватило умения или опыта… В общем, я так отвлеклась на проблемы со своими почти неподвижными руками, что непроизвольно ослабила влияние на охранника, и даже не заметила этого. Он же постепенно стал приходить в себя, и понял — дело нечисто. Парень был ушлый, и сообразил, что ему надо как можно быстрее выйти из того нелепого положения, в котором он оказался помимо своей воли. Думается, он был неплохим воином, ловким и сообразительным — в ином случае колдун не взял бы его к себе в услужение. Поэтому, немного придя в себя, охранник понял: ему одному со всеми нами не справиться, и кричать тоже не стоит. Здесь важно другое — снова запереть нас в амбаре, а с остальным пусть хозяин разбирается… Если все удастся, то даже героем можно прослыть…

Внезапно казавшийся безвольным охранник бросился к дверям. Парень все верно рассчитал: пока мы не поняли, что послушный человек пришел в себя — он должен выскочить, успеть задвинуть засов, чтоб мы не вырвались, поднять шум… Хорошо, что Кисс был куда внимательней и расторопней меня. Он хищным котом прыгнул вслед убегающему и сбил его с ног. Хрипя, мужчины покатились по полу, причем Кисс изо всех сил пытался сдавливать горло наемника, чтоб тот не смог закричать. К сожалению, это у Кисса получалось плохо — руки у него затекли немногим меньше, чем у меня, и владеть ими он мог далеко не в полной мере. Увы, но нормальное кровообращение в них пока еще не восстановилось… А между тем охранник оказался ухватистым и ловким, и вдобавок ко всему быстро понял, что у противника после тугих веревок пока еще нет силы и недостаточно ловкости, и в этой схватке он, охранник, сумеет одержать верх. Снова входить в сознание человека и вновь брать его под контроль у меня не было времени. Ругнувшись про себя, я кинулась на выручку Киссу.

Охранник не считает меня серьезным противником — по его мнению, бабы опасаться не стоит. Опасное заблуждение, хотя будь тому свидетелями Темные Небеса, кое в чем он прав — у меня же руки почти не шевелятся! Ладно, не задача… Удар ногой по напряженной шее охранника, добавить ему же по позвоночнику… Вот зараза, чувствую — удар недостаточно сильный, в ногах тоже пока еще прежней силы нет! Охранник оглушен, травмирован, но жив… Плохо… Тогда добавим еще один, контрольный удар, но уже по виску человека…

Как оказалось, бить ногой я умею. Можно не сомневаться: голова у охранника проломлена на совесть, если здесь уместно такое слово. Плохо только, что все это видели мальчишки… Впрочем, они сейчас не в том состоянии, чтоб от ужаса и горя хвататься за голову, и взывать к моему человеколюбию. Или плакать о чьей-то рано загубленной жизни. Думаю, в своей короткой беспризорной жизни им уже довелось видеть сцены не менее отвратительные, а если учесть, что сейчас речь идет о спасении уже наших жизней… И для мальчишек невыносима одна только мысль о том, что они могут повторить страшную судьбу Зяблика…

И все же, блин, ну, оказывается, я и садистка! В моей душе ничего не ворохнулось, когда я убивала человека!.. Но если жить хочешь, пойдешь на многое, а разговоры про всеобщую любовь и гуманизм лучше вести на сытый желудок и находясь в безопасном месте… Великие Небеса, я что, слова Вояра решила вспомнить?

Когда обмякшее тело охранника упало на пол, сама без сил опустилась рядом. Совсем расклеилась, ноги не держат…

— Спасибо, Лиа, — прохрипел Кисс, — помогла… Здоровый, лось…

— Ты сам как?

— Ну, по сравнению с этим парнем… В другое время я бы с ним справился куда легче, но сейчас, боюсь, он бы меня мог заломать… Руки как чужие, не отошли еще…

— Лиа, а как ты сделала, чтоб он нас развязал? — Лис, кажется, пришел в себя быстрей брата.

— Судя по этому вопросу, Лис, ты, как говорят в моем поселке, уже оклемался — невольно усмехнулась я.

— Вроде того… Так чего ты с ним сделала? — любопытство глодало Лиса куда сильнее чувства опасности.

— Ничего особенного. Просто приказала развязать… Правда, это получилось у меня не очень… Сам видишь, если бы не Кисс, то еще неизвестно, чем бы все закончилось…

— А куда мы идем сейчас?

— Вы с Киссом уходите в лес, а я остаюсь Мне очень хочется еще раз пообщаться с колдуном. Наша с ним весьма познавательная беседа осталась незаконченной.

— С ума сошла? — поинтересовался Кисс, еще раз обшаривая тело охранника. — Нам надо немедленно уходить отсюда! И не поодиночке, а всем вместе!

— Хорошо, давай договоримся так. Ты с мальчишками ждешь меня в лесу. Если я не прихожу в условленное место, то ты выводишь ребят из леса…

— Лия, не обижайся, но похоже, что последний приступ здорово повлиял на твои мозги, причем далеко не в лучшую сторону. Плетешь невесть что!

— Не начинай очередную свару!