Тиэль: изгнанная и невыносимая - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 23

— У меня больше и лучше!

Наткнувшись на безмятежный взгляд эльфийки, невидимый Кинтерудух пояснил:

— Моя сокровищница больше! И вещицы в ней подороже будут! А уж если сундуки с монетами и слитками считать, то и подавно!..

— Понятно, — еще более равнодушно согласилась Тиэль, ни разу за все время обитания в особняке Адриса не предпринявшая ни единой попытки прямым вопросом или хитростью выведать тайну местонахождения состояния Проклятого Графа. Даже когда сам граф пытался спровоцировать новую хозяйку дома на поиски целым ворохом намеков на тайны особой комнаты в подвале. Все ухищрения призрака наткнулись на полное отсутствие интереса эльфийки. А ведь о сокровищах Адриса ходили легенды по всему Примту! Нет, порой Тиэль подкалывала призрака угрозами о поиске сказочных кладов, особенно если тот начинал, как ревнивая жена, ныть о скудности доходов живой соседки, спускавшей все лишние и совсем даже не лишние деньги на свою драгоценную оранжерею. Но всерьез привычные пикировки ни один из острословов не принимал. Адрис давно понял, насколько свято для подруги понятие «чужое», даже если это чужое — собственность давно покойного человека. И что с того, что покойного, если он в некотором роде жив, способен мыслить и чувствовать? Теперь-то, зная особенность видения эльфийкой мира, Проклятый Граф окончательно уверился в том, что для Тиэль он живой в точно такой же степени, как и все прочие, обладающие плотью создания. И если уж сравнивать цвета и ароматы, то его, призрака, общество даже более предпочтительно эльфийке, чем очень многих живых, еще не встретившихся со спутниками-тенями для препровождения в Последний Предел.

— Вот в этом сейфе хранились регалии, — кашлянув, отметил Кинтер и указал на один из пяти высоких металлических ящиков, помещенных на отдельные подставки из ледяного ясеня. — Открыть?

Тиэль кивком дала разрешение. И барон снова воспользовался универсальным ключом-печаткой. Щелчок на сей раз прозвучал лишь один. Кинтер откинул боковую створку, являя наблюдателям три пустые полки.

— Не понимаю. Если ключ на кровь заклят, как отворить смогли? — удивился Адрис.

Вместо ответа эльфийка качнула пальцем створку сейфа, и та осталась у нее в руках. Крепкие тройные петли были буквально растворены некоей неизвестной субстанцией. Снаружи преступление ловко маскировалось цветной смолой, с недавних пор продаваемой для детских развлечений почти в любой лавке. В отличие от глины или теста, смола при высыхании не крошилась, а лишь немного застывала, но от тепла рук вновь легко размягчалась до пригодного для игры состояния. Вот и с сейфом Фрогианов успешно поиграл некий забавник.

— Сейф не вскрывали отмычкой, охранное плетение цело, разрушили сам металл креплений, — объяснила мужчинам Тиэль, уловившая характерный сладковатый аромат смолы, замаскированный тонким запахом ледяного ясеня.

— Вот ведь… — Кинтер выругался в бессильном отчаянии. — Я и не приметил.

— При сильном душевном смятении наблюдательность страдает одной из первых, — трезво констатировала эльфийка и попросила: — Могу я взглянуть на изображения украшений?

— Да-да, сейчас, — откликнулся барон и приложил печатку к сейфу рядом, где хранились не драгоценные сокровища рода, а папки с рисунками гарнитуров. С некоторых пор, века три-четыре назад, иметь не только украшение, но и рисунки мастера, его сотворившего, стало модным в Кавилане.

Так что Тиэль имела возможность полюбоваться на цветные изображения украшений из голубых и солнечных бриллиантов в серебре, созданных на основе небесных фантазий о звездах и светилах. Тонкую девичью цепочку безликой модели украшал бриллиант, ограненный звездой, браслет и ожерелье ювелир сотворил в виде свитых воедино двух лун и дневного светила, серьги были сделаны из голубых бриллиантов, символизирующих луны — Димару и Веару, а диадему венчал солнечный бриллиант — Алор.

— Тех вещей, которые здесь нарисованы, не только в сейфе, вообще в хранилище нигде нет. Ручаюсь! По ошибке или нарочно в другое место их не перекладывали, — поделился личными наблюдениями с эльфийкой дух. Говорил Адрис так, чтобы его пока не слышал Кинтер.

Вернув папку, Тиэль поблагодарила призрак одобрительной улыбкой и переключилась на юного барона. Тот запер сейф с рисунками и теперь в благоговейном молчании ожидал вердикта его единственной надежды на скорый брак с прекраснейший Злитаэль.

— Боишься пауков? — наскоро уточнила эльфийка у Кинтера.

— Н-нет, — чуть удивленно, с секундной заминкой мотнул головой тот.

— Хорошо, — одобрила Тиэль и вытащила из прически прелестную крошку Теноби.

— Э-эт-то ч-что? — начал заикаться барон.

Он резво отпрыгнул от эльфийки метра на два, больше не смог, столкнулся со стойкой в форме низкого дерева, где красовалось пять футляров с драгоценными уборами. Грохот, звон, падение стойки и самих футляров и яркая россыпь украшений по всему полу стали результатом прыжка.

— Не что, а кто. Паучок, пока маленький. Ее зовут Теноби, и она вполне разумное создание. Я бы сказала, разумнее многих двуногих и тех, кого можно встретить на улицах города, — представила шеилд эльфийка и укоризненно цокнула языком: — А говорил, что не боишься пауков!

— Это от неожиданности, — жалобно оправдался Кинтер и, бросая осторожные взгляды на лиловоглазое и совсем даже не маленькое — с половину его ладони — чудовище, мирно сидящее на ладошке эльфийки, опустился на корточки.

Бойся не бойся, а порядок наводить надо. Никакая горничная сюда убираться не придет. Запрещено! Зато если беспорядок обнаружит милая матушка, взрослому сынку, числящемуся главой рода, придется туго. Лейдин, чего доброго, даже вспомнит, где лежит старый, изукрашенный тяжелыми бляхами пояс покойного батюшки, каковым тот в детстве потчевал нерадивого отпрыска за особо удачные проделки.

Пока юный барон совершенствовался в искусстве уборки, Тиэль еще разок прошлась вдоль стен. Особо пристальное внимание она уделила каменному потолку. На его обшивку древесину тратить не стали. Сокровищ наверху, конечно, не было, зато имелась пара узких отдушин вентиляции, забранных частыми металлическими решетками. Пожалуй, в ячейку можно было пропихнуть муху, бабочку или червяка. Если снять вмурованную решетку, то даже мелкого зверька или змейку, но никак не вора. Однако проверять так проверять!

Других версий у эльфийки, исключившей с сожалением варианты подкупа и магического воздействия на стражников, пока не было. Нет, степень принципиальности и преданности охраны Кинтеру и делу сбережения его имущества Тиэль на глаз не прикидывала. Достаточно было изучить узор плетения на двери-артефакте в хранилище, завязанного на кровь и личное присутствие носителя ключа. К таким преградам, если верить лекциям зануды-дедушки, ключи с наскока подобрать было невозможно, да и след взлома в плетении отсутствовал напрочь, так же, как следы воздействия неизвестной субстанции, разъевшей петли сейфа. Эльфийка могла ручаться, что артефакт пребывал в неизменном состоянии с момента своего создания.

Тиэль приподняла к лицу свою маленькую подружку и попросила:

— Теноби, поднимись, пожалуйста, наверх, посмотри, нет ли у решеток каких-то следов или посторонних предметов.

— Ничего там нет, — сразу же влез Адрис с легким возмущением. Как же так! Его выводам не поверили!

Дамский коллектив призрака проигнорировал с таким успехом, словно он был не слышен не только Кинтеру, но и им самим. Женщины!

Мелкая паучиха выбросила вправо пружинистую ниточку паутинки, прилепила ее к кладке и резко взмыла на четверть стены сплошного гладкого камня. Выпустила еще одну нить и так в считаные секунды добралась до вентиляционной решетки. Полазила по ней, с помощью все тех же паутинок перепрыгнула на соседнюю, в противоположном углу комнаты. Там задержалась немного подольше и спустилась на ладонь Тиэль с довольной трелью. Заслышав ее, юный барон, никак не способный качественно сосредоточиться на процессе наведения порядка из-за присутствия в хранилище летающего паука, ненароком рассыпал вторую порцию свежесобранных украшений.