Голова бога (Приазовский репортаж) (СИ) - Марченко Андрей Михайлович "Lawrence" - Страница 11

— Пусто… — произнес офицер.

Отсутствие оружие озадачивало и несколько расстраивало штабс-ротмистра. Образ вражеского лазутчика никак не вязался с безоружным юнцом, почти отроком. В городе и его предместьях даже подростки не ходили без злых ножей, забранных в деревянные колодки. Аркадий не носил даже перочинного ножичка.

Украсть у него пока нечего, — размышлял Аркадий. — Ну а если ножик купить — тогда сразу и появится.

— И принесла же тебя нелегкая… — пробормотал штабс-ротмистр. — Ну, вот что теперь с тобой делать?

У Аркадия отлегло от сердца — расправа отменялась.

— Со мной можно делать то, что и без меня, только лучше.

Штабс-ротмистр убрал пистолет в кобуру и задумчиво потирал подбородок. Прогнать мальчишку? Но на обратном пути он может спугнуть шпиона. Да и вообще, хлопот много от этого юнца. Пусть лучше будет под присмотром.

— Ладно, посиди пока тут. Только — тихо.

Сидеть довелось в роще, выросшей на отвале. Отвал тот образован был пустой породой, вынутой на каменоломне за все века ее существования. С него открывался замечательный вид на Гайтан-реку, на ее берега — впрочем, левый берег был сильно прикрыт другими подобными же отвалами. Дорога и единственный брод в этих краях также были хорошо просматривалась из рощи, но оставались пустынны. Еще виден был неглубокий карьер с прорезанными в его стенах пещерами.

Около одиннадцати поужинали, постелив на землю мешок как скатерть и покрывало. С видимым неудовольствием штабс-ротмистр поделился своим провиантом и даже дал запить крепчайшим здешним самогоном, налитым во флягу размером с маленькую книжку. Самогон был нелишним — речную духоту сдул ветер, и теперь от реки тянуло промозглостью. Аркадий, сорвавшийся в путь, в том, чем был, теперь откровенно мерз.

Штабс-ротмистр к делу подошел основательней. Кроме одежды и еды, он отправился в недалекую вылазку не с пустыми руками: тут же на мешке лежали небольшой ручной масляный фонарь, два факела — палки, обмотанных паклей и тряпками, рядом стоял полуштоф со спиртом. Тут же, полуоткрытым валялся коробок фосфорных спичек, головка каждой была завернута в тонкую бумажку. Белый фосфор, составляющий головку спички, загорался от малейшего трения.

— А почему вы без своей подзорной трубы?

— Она может отблеск бросить — такое часто на закате бывает. Да и подзорная труба сужает поле зрения ровно настолько, насколько и увеличивает. Рассматриваешь, бывает, одно место, а то, что буквально рядом с ним твориться — не видишь. Иные агенты, скажу тебе, и очков-то не носят, дабы их дужки даже частично мир не закрывали.

Когда Луна также коснулась горизонта, по такту, горланя пьяные песни, в Гайтаново прошел запоздалый путник. Затем снова все стихло, лишь ветер шелестел здешними ковылями, да квакали лягушки.

В небе вспыхивали звезды — были их многие тысячи. С вершины сего рукотворного холма они казались донельзя близкими. Захотелось если не достать их, то разглядеть, ах, право, жаль что подзорной трубы все же не было…

Штабс-ротмистр же внимательно следил за вещами более прозаическими… Пока хватало взгляда, в степи не было видно ни огонька.

Время располагало к крепкому сну, и, дабы прогнать зевоту, офицер спросил:

— А вы хорошо знаете каменоломни?… Я говорю об их подземной части?

Хотелось похвастаться, сказать, что в уезде, а то и во всем уезде никто не знает подземелья лучше его. Однако же, отогнав ненужное ребячество, юноша признался:

— Да их никто не знает хорошо.

Офицер кивнул, словно сказанное подтверждает давно услышанное.

Конечно же, Аркадий, как и все мальчишки в уезде свою дань каменоломням отдали. Камень в них начали добывать греки, после — несколько расширили турки, наконец, новые галереи проложили уже в настоящее время. Но уже лет десять добыча в пещерах не велась: крестьяне строили хаты из самана, кто побогаче — покупал кирпич.

Однако же не проходило и года, чтоб в окрестностях каменоломен кто-то не пропадал. Тут же разносился слух, что исчезнувшие ушли в темноту, заблудились и погибли. Некоторых после находили, в том числе и в подземных переходах, иные же исчезали навсегда.

О каменоломнях ходили разные легенды. Матушки, конечно же, пугали своих детей всяческими чудовищами, которые обитают в глубине пещер, что спускаются не то до центра Земли, не то — прямиком в ад. Рассказы эти достигали, между прочим, совершенно противоположной цели. Вместо того чтоб держаться от каменоломен подальше, ребятишки стремились хоть одним глазком увидать диковинных чудищ.

Порой дети прокрадывались к червоточинам в земле, кричали в них: «Чудовища, вы тут?». И с восторгом слушали далекое эхо: «Тут, тут, тут…» А еще, бывало, из пещер отвечала шайка, забравшаяся ранее: «Да тут мы!» Восторгу с обеих сторон в этом случае, не было предела.

Когда в детях появлялась тяга к дальним странствиям, снова вспоминались каменоломни. Было весьма соблазнительно зайти, скажем, в Кокотеевские каменоломни, а выйти где-то в Тибете или даже в Америке.

Люди более консервативные предполагали, что переходы уходят на сотни саженей под землю, простираются на десятки, а то и сотни верст, и будто бы некоторые отроги достигают города. Но карты подземелий, насколько то было известно Аркадию, не составлялись никем.

— Составлялись… — бросил штабс-капитан в ответ на последнюю фразу.

— Кем?…

— Неважно… — буркнул офицер. — Уже неважно.

— А как вы полагаете, моя метода расшифровки шифра может быть полезна отечеству?… — попытался возобновить разговор Аркадий.

— Думаю, вам тут просто повезло. Попали, что называется, пальцем в небо.

— Ну что же, значит, буду совершенствоваться.

— О, да… Тут перед вами простираются просторы немеряные и непаханые.

Гибель агента

Где-то за полночь громыхнуло.

Из пещер раздался скрежет, словно некий мертвец, устав от покоя, сдвигал свою могильную плиту, дабы отправиться на прогулку.

— Смотрите, смотрите! — зашептал Аркадий горячо и, вцепившись одной рукой в плечо штабс-ротмистра, другой указывал на огонек неяркий, но вполне заметный, который горел в глубине одной из пещер.

Впрочем, офицер все видел и сам.

Свет становился ярче, но затем пошел на убыль, и исчез вовсе лишь для того чтоб загореться в соседней пещере. Кто-то с фонарем в руках шел по подземным переходам.

— Что за чертовщина? Как он мог пройти мимо нас?

— Есть входы в каменоломни со стороны полей, Мариупольского шляха, — прошептал Аркадий.

— Знаю. Но чего его чрез них понесло?…

Офицер, надо отдать ему должное, оставался хладнокровен — совсем как в минуты недавнего ожидания. Однако же ожидание завершилось, и он был готов действовать. Он черканул спичкой о камень, содрал бумагу. От трения спичка вспыхнула ослепительным стреляющим пламенем. Секундой позже огонь уже с тихим гулом горел внутри лампы.

Офицер закрыл дверцу, сдвинул шторку на линзу, подкрутил пламя. Фонарь у него был особый, воровской, дающий при желании узкий луч. Следующим движением агент извлек из кобуры свой великолепный револьвер, взвел курок. Офицер был вооружен, грозен… И это было великолепно!

Аркадий подумал: это обязательно достойно не просто словесного описания, но и иллюстраций. Жаль, что так темно для рисования. Офицер, возможно, был тщеславен, однако же на то право имел.

— Я пошел, — сообщил он юноше.

— Я… — растерянно начал Аркадий.

— Будешь ждать меня тут.

— А если…

— Будешь ждать меня тут!

И, спустившись к пещерам, он вошел в одну из них. Некоторое время свет еще было видно, однако же вскоре он стал вовсе незаметным.

Снова установилась, как уже знал Аркадий, обманчивая природная тишина. Стрекотали цикады. На мягких, бесшумных крыльях над степью скользили совы, выше них неугасимым огнем пылали звезды.

Но сейчас Аркадию было сугубо не до того. Звезды могли и подождать — самое интересное происходило на земле и даже под ней. Буквально там, куда звезды не светят. В пещерах действительно находилось что-то тайное, страшное, там действительно было чудовище — шпион. Господу одному известно, на что он способен.