Джинния - Черная Галина - Страница 32

Глава двадцать четвертая, ШОВИНИСТИЧЕСКАЯ

А Хануман следовал за мной по пятам, при нем было как-то неловко разглядывать интимные картинки, хотя некоторые действительно были познавательны. Любимец Рамы продолжал рассказывать о себе.

— Я для них обычный человек, истинный мой облик я показываю только тем, кто мне нравится, — заявил он мне, многозначительно подвигав бровями. — Скромный директор храма-музея. Служения проводятся по-прежнему, только больше по ночам, днем туристы мешают, их, видите ли, смешат процессии обезьян с факелами. Обязанности же главного священнослужителя я на себя брать не захотел, слишком хлопотно курить фимиамы самому себе, не говоря уже об организации многочасовых ритуалов. А вот и Шафи, младший жрец и обезьяний врачеватель, а это Аглая, познакомьтесь!

— Простите, господин директор, я задержался, туристы хотели бесплатно сфотографировать священный пруд-водопой, — заявил подошедший к нам молодой жрец в рваном балахоне и с синяком под глазом, поклонившись Хануману, он тут же оценивающе уставился на меня.

Симпатичный мальчик, несмотря на синяк, но не настолько, чтобы так задирать нос. Больше я о нем ничего не могла сказать, потому что тоже приняла высокомерный вид, отвернувшись в сторону.

— Что ж… ладно, дети, вам тут надо поговорить… Я нижу, вы настроены на общение, не буду мешать, пойду… — сказал Хануман, неуверенно переводя взгляд с одного из нас на другого, чуть помедлил и ушел, не дождавшись никакой реакции с нашей стороны.

— Итак, женщина, если ты хочешь, чтобы я на тебе женился, то тебе придется сначала выслушать мужчину.

Я удивленно обернулась, услышав такие слова, и демонстративно покрутила пальцем у виска, но он остался абсолютно невозмутим. Пришлось напомнить и себе вслух…

— И где тут мужчина?

— Итак, женщина, начнем сначала. Из всех дхарм исполнения религиозных, семейных и общественных обязанностей главным для моей жены должна быть кама — претворение в жизнь моих чувственных желаний шестьюдесятью четырьмя разными способами!

Ха, вот, оказывается, к чему приводит постоянное созерцание откровенных картинок в храме. Но жрец сразу заметил возмущение и насмешку в моих глазах.

— О чем ты подумала? — покраснел он, глаза его засверкали.

Ну, зачем так остро воспринимать чьи-то невинные мысли? Кажется, он такой же крайний фанат мужского шовинизма, как и служения священным обезьянам. Ладно, подыграем, не жалко…

Я вежливо улыбнулась, широко раскрыв глаза, и весь мой вид демонстрировал, что моя душа чутко устремляется навстречу его желаниям. Только бы не рассмеяться…

— Нет-нет, ни о чем, я внимательно вас слушаю, мой будущий господин!

— Итак, ты не знаешь о шестидесяти четырех искусствах? То есть даже не умеешь играть в азартные игры, раскрашивать пол и учить попугаев и скворцов разговаривать? Ну да ладно, всему этому я сам тебя обучу. Но, главное, ты не должна забывать об артхе, проще говоря, твоя задача хорошо зарабатывать, а то у меня небольшая зарплата. Еще у моей будущей жены должен быть тихий голос, она всегда должна мило улыбаться, исполнять все религиозные обряды и прежде всего готовить еду для священных храмовых обезьян. А по особым дням, когда я отдыхаю, читать мне и моим гостям изящные стихи и развлекать нас игрой на ситаре.

Неплохо, никогда не слышала более смешных речей. Конечно, я бы все делала, что он перечислил, мне нетрудно, но… для любимого, а не для столь самонадеянного и требовательного типа. Ведь он и слова не сказал о своих обязанностях передо мной, чего требовала справедливость…

— А свою зарплату вы будете отдавать маме? — спросила я (помнится, что-то подобное говорила Акиса об индийских мужчинах) и сразу притворно закашлялась, чтобы он не заметил улыбки.

— Итак, безусловно, маме, и все до рупии, — подтвердил он с важным достоинством. Похоже, «итак» — это у него слово-паразит.

В этот момент появилась запыхавшаяся джинния, она с видимым усилием тащила за собой разнаряженного слоненка. Хорошенького-о…

— Итак, о благословенные мои, вижу, вы уже договорились? — Акиса так и не поняла, почему я чуть не задохнулась от хохота…

— Итак, нет! Ибо мы еще не обсудили, какой выкуп она за меня заплатит моим родителям, — надулся Шафи и быстро добавил: — Но я уже согласен на тысячу рупий.

— Всего-то! Да это пять праздношатающихся паломников. — Джинния повела глазами по сторонам. — Заплатим.

«Жених», удовлетворенно опустив взгляд, с хмурым достоинством кивнул и пошел готовиться к церемонии, как я поняла. Все это очень походило на игру, и моя роль в ней была предопределена… Будем вносить собственные коррективы, я им не кукла.

— Церемония женитьбы длительная и сложная, но мы упростим, — бросила мне Акиса, подавая знак каким-то девушкам с цветами, пришедшим следом за ней.

— Эй, а что ты имела в виду, когда намекнула на пятерых паломников и тысячу рупий?

— Что я «одолжу» у них эти деньги.

— Украдешь?! — неожиданно прозрела я. Господи, а мне ведь ни разу не приходило в голову, откуда Акиса вообще берет средства на все наши путешествия. Выходит, она не «наколдовывает» их из воздуха, а просто «перемещает» из чьего-то кармана в свой?! Какой стыд, мамочки…

От шока я даже не сопротивлялась, когда девицы переодели меня в красное сари и увешали гирляндами из белых, красных, желтых и розовых цветов. Немного придя в себя, я инстинктивно рванулась от них, но сообразив, что меня не держат, захотела досмотреть представление до конца. К тому же этот оттенок красного мне всегда шел, да и вообще это же традиционный наряд индийской невесты! Скорей бы увидеть себя в зеркале, а с женихом мы разобраться успеем…

Я не верила в серьезность происходящего, зная, что в конечном счете Акиса зависит от меня, а значит, можно позабавиться. Зачем отказываться от такого случая, не каждой выпадает участвовать в по-настоящему красивой экзотической церемонии бракосочетания. А какой милый слоненок! На спине у него красное покрывало с золотыми кисточками, а на голове что-то вроде плетеной золотой шапочки из монет, даже больше похоже на диадему. Вокруг меня толпились с фотоаппаратами счастливые туристы.

— А я не хочу за него выходить.

— Хотела устроить церемонию как положено на заднем дворе, но там макаки развели такой деконструктивизм, что за год не разгрести, — сказала джинния, недовольно косясь на шумную публику.

— Но я не хочу за него выходить! — повторила я уже громко, уловив в тоне джиннии решимость.

— Слушай, не хочешь — потом разведешься, — равнодушно махнула она рукой.

— Вот как ты заговорила? — рассердилась я. — А ведь сама обещала исполнить мое желание по высшему разряду!

— Прости, о всепомнящая, мне надо поскорей выполнить свои обязательства перед тобой, а именно: найти тебе самого достойного мужа! Шафи очень скоро в взлетит высоко, через год Хануман отправит старшего жреца на пенсию и назначит на его место Шафи, это и положение, и зарплата сразу на десять рупий больше! Раныне никак, нынешнему старшему жрецу всего двадцать девять, жаль, конечно, что он женат…

— И это твоя самая достойная кандидатура?! Акиса быстро увлекла меня за статую Ханумана.

— Послушай, о скандальнейшая, пока я не выдам тебя замуж, я несвободна, что бы там ни наговорила тебе о добровольной помощи. — Тут она заколебалась, похоже собираясь сообщить что-то важное; — Дело в том, что в моем Иреме два дня назад сменилась власть…

— Ну и что? Обычное дело. Кто победил? Партия зеленого финика?

— Дракон Аджи-Дахака! Могущественный и жестокий! Он сверг нашего шахиншаха, который правил еще до моего изгнания, хотя это не он меня туда отравил, а его… чиновник. Надеюсь, тот джинн теперь тоже потеряет власть, говорят, коварный захватчик испепелил половину сановников в первый же день. Остальные сбежали… Мне необходимо вернуться домой и своими глазами увидеть, что к чему…

— А я-то думала, что ты навещала тетушек. Но за что тебя изгнали, что произошло, ты стащила обручальное кольцо у жены шахиншаха? — сочувственно опросила я.