Золотой Конвой. Дилогия (СИ) - Соколов Лев Александрович - Страница 25

И сам побежал, засовывая на ходу карту в планшетку, доставая из кобуры Наган.

А в голове все вертелась какая-то дурь про рундук Дэви Джонса.

***

Прапорщик Эфрон все так же сидел в угловой башенке, наблюдая присыпанный снегом кедровый лес за стеной. От выстрела он вздрогнул. Повернул голову на звук: - часовой на валу, стоял приложив винтовку к плечу, из дула вился дымок. Тревога! - крикнул часовой. Эфрон перевел взгляд туда, куда смотрел часовой, за стену, - и ничего не увидел. Пока снизу не хлопнул выстрел, тут же отделив полускрывшегося за стволом кедра человека на склоне. И тут же ударили еще, несколько стволов. Эфрон услышал, как рядом стегануло и тяжело шлепнуло в дерево.

- В ружжье! - Заревел где-то в стороне унтер Овичнников.

- Ах вы курвы бардачные!.. - бормотнул Эфрон, спрятавшись за частоколом. Он нажал кнопку правой кобуры, вытащил Маузер, присоединил его к кобуре-прикладу, взвел курок, и распрямился, - Маузер уже вложился в плечо, он прицелился, и выстрелил в ближайшего человека, видневшегося в лесу. Из леса вперемешку с ответной пальбой забористо заругались, складывая слова так, что Эфрон еще не слыхал. Эфрон восхитился, мастерству. И методично выпустил еще четыре пули. Кто-то внизу вскрикнул. Частокол рядом с Эфроном задрожал от выстрелов. Он снова нырнул под защиту вала.

Слева загудели шаги, - Эфрон дернулся стволом на звук. Но это на стену заскочил Медлявский. Эфрон отвел Маузер. За Медлявским бежали солдаты. Один из них тут же посунулся к стене, выглянул, - и без звука осел, сползая по частоколу, винтовка его кротко звякнула о землю.

- Пригибайтесь, оглашенные! - Рявкнул Медлявский. - Тут вам что, служба воскресная?! - Он обернулся к Эфрону. - Сколько их?

- Черт знает. - Эфрон пожал плечами, и коротко выглянул за частокол. -Судя по огню - немного. Сейчас мы их задавим. Главное, не отвлекающий ли маневр?

- Я не снимал людей с других стен, - отозвался Медлявский. - Гарткевич в резерве с пулеметом. - Штабс-капитан собрался у частокола, готовясь распрямить тело под пули, крепче сжал карабин. - А ну ребята! Всыпим им горячих!

Медлявский поднялся, коротко прицелился, и пальнул из карабина куда-то вниз. Его поддержали ставшие рядом солдаты. Зимний воздух трескал гулкими выстрелами.

***

Все шло по плану... Краузе поерзал локтями, поудобнее выставляя винтовку. Приложился к мешочку на прикладе щекой, вгляделся в прицел. Отряд красных спешился на подходе к крепости, был замечен, и теперь перестреливался с людьми на стене. Они прятались за самыми толстыми деревьями, высовываясь для выстрела, и юркая обратно, под защиту стволов, чтобы передернуть затворы. Нескольких Краузе видел очень хорошо. Пришло время работы.

Краузе подвинтил тихонько щелкнувший барабанчик поправки, подвел пенек прицела на спину одного из приближенных телескопом противников, и будто стебель цветка качнул, нежно нажал на спуск. Приклад отдал в плечо, пенек прицела прыгнул вверх, теряя цель. Но Краузе тут же вернул его на место, чтобы увидеть, как человек в прицеле выронил винтовку, вздернул руки, будто делая зарядку, на мгновение так застыл, а потом рухнул безвольной кучей на землю. Шапка упала, обнажив на секунду соломенного цвета волосы, которые тут же скрыло в падении сугробом.

- 'Это раз', - Отметил себе Краузе, чуть повернувшись, правой рукой подняв, и передернув затвор. Он снова провел прицелом по лесу. Нашел другую спину, подвел марку, снова стронул спусковой крючок, - цель осела тряпичной куклой. - 'Это два...'.

Краузе не позволил себе усмехнуться, но внутри его проскользнуло снисходительное чувство. Слишком просто - как стрелять по прикормленным уточкам в парке. Впрочем, - это вам за Жемчужина, и Азанчеева. Отдал должок. Сейчас еще и в кредит наберу...

Следующий был виден не так хорошо, лишь часть плеча, почти скрытый ветвями небольшой молодой ели. Ничего. Досягаемо и так. Тронул спуск. Ель на пути между ним и целью сбросила с лапы снег, а человек задергался, пытаясь ухватить себя за грудь, и справится с болью. В прицеле мелькнуло совсем молодое лицо. Подранок. Пусть повизжит пока...

Краузе был готов продолжать дальше, но основательность профессии требовала выполнять процедуру. Надо было осмотреть окрестности, и удостоверится, что его огонь не привлек ничьего внимания. Пусть даже они были в таежной глуши, без единого жилья на многие километры округ. Краузе отодвинулся от прицела, чтобы окинуть взглядом окрестности, и... похолодел. Лес между ним и старой крепостью буквально кишел вливающимися в лощину всадниками. Они шли широким охватом, лавируя между деревьями, забирая к крепости. Их были десятки, многие десятки, невозможно было считать в лесу. И сразу, будто включился звук, - а скорее всего просто разложило уши от собственных выстрелов, стали слышны топот копыт, звон сбруи, голоса ездоков.

Краузе почувствовал, как его лицо стянуло стылым холодом, который не имел отношение к внешнему морозу. Неясно было, откуда красные взяли такое подкрепленье... Откуда столько?! Впрочем, какая разница? Конвою - конец. Такое количество народа им не удержать и десять минут. Все. Задание окончено. Теперь надо было действовать по уму. Больше ни одного выстрела. Сворачивать позицию, огибать вершину скалы, спускаться с той стороны, и уходить в лес, куда подальше. Все, в крепости уже мертвы. Но у него еще был шанс. Тут главное все сделать тихо.

По уму, надо бы так, да...

Краузе вздохнул, поймал в прицел спину ближайшего всадника, и спустил курок. Тулуп на спине кавалериста лопнул, будто его развалило ударом кнута, всадник свалился с лошади. Дернул затвор, выцелил следующего, и попал тому куда-то в крестец, - пуля прошила и всадника и лошадь, - черный конь взвился на дыбы, и оба рухнули в снег темной кляксой. Тот кавалерист, что шел там внизу, рядом с убитым, развернулся в седле, поймал взглядом скалу, и что-то закричал. Краузе успел хорошо углядеть его лицо в оптический прицел, - инородец, с тонкими восточными чертами, и поднятыми крыльями носа, похожий на коршуна. Слишком сообразительный... Жаль, в винтовке вышли патроны.

Краузе оторвался от прицела, и открыв затвор начал торопливо вставлять конусы патронов в винтовку. Восточный всадник внизу, тем временем привлек внимание часть других кавалеристов. Основная часть шла к крепости. А несколько десятков развернулись к скале. Хватит и там, и здесь. Но все же он оттянул на себя сколько смог. Захлопнул затвор. У поклонников жены намечался праздник. Сегодня она овдовеет. Хотелось верить, что не пропадет. Слишком красивая, чтоб её жизнь устроилась плохо. Только бы не попался на пути какой скот. И все же... жаль. Хотелось увидеть её, сказать что-то доброе. Что-то... нежное. Он никогда не был мастаком в таких делах. А сейчас, наверно бы смог... Смешные сожаления о упущенном.

Краузе вставил винтовку в плечо. Сосредоточимся на том, что в его силах. Например, успеть найти и поблагодарить восточного красавчика-коршуна.

Отыскать гнездо снайпера - к несчастью.

Сообразительность наказуема.

***

Медлявский приложился к карабину, и выстрелил. Однако, красный поганец, в которого он целил, успел умыкнуть свое тело за толстенный кедр. Стволы на склоне были настолько необъятные, что задерживали пули. Штабс-капитан сам спрятался за частокол, чтобы передернуть затвор, а когда вновь высунулся... Казалось, что он попал в другой мир. Лес буквально вспыхнул ружейным огнем! Выстрели затрещали, будто густая вязанка хвороста, в раскочегаренном костре. Одновременно лез заполнился отчаянными паническими криками, лошадиным ржанием, и другими людскими голосами - полными горячечным азартом кавалеристов, которые ломали противника.

Красный, в которого промазал Медлявский, вдруг показался из-за дерева, растерянно вертя головой в шапке-ушанке. Медлявский спустил курок, карабин дернулся, и красный вскрикнув упал - наповал. Мелькнул еще один человек, правее, где у кедра под стволом ютилось две небольших ели, - туда тут же вколотил пару выстрелов из своего маузера прапорщик Эфрон. А потом случилось странное: