Как стать злодеем (СИ) - Байдалин Братислав - Страница 10

Роуэл умолк и наступила неловкая тишина.

— Интересно, как же ему тогда разрешили тут работать? — шёпотом спросил Уилл Киллиган у соседа по парте, который и пожать-то плечами не успел, так как Роуэл всё прекрасно слышал.

— Из рассказанной мной истории, это вполне вытекающий вопрос, — сказал он. — И я отвечаю: Министерство зла признало меня не представляющим никакой опасности для Селтфосса. Мой добрый… — Роуэл замялся. Очевидно он собирался сказать слово «брат», но личные принципы не позволили этому слову соскользнуть с его уст. — В общем Добронрав без меня и шагу ступить не сможет, ведь контроль над ногами принадлежит мне. Поэтому-то мне ещё год назад выдали разрешение преподавать в университете. Но достаточно разговоров, пора переходить к собственно самому уроку. Начну, пожалуй, с небольшого вступления.

Роуэл посмотрел на брата, но тот подозрительно молчал. И он стал расхаживать перед партами и говорить:

— В стародавние времена люди были очень глупы и полны всяческих предрассудков, а потому злодеи тех времён не отличались широтой ума. Среди хороших людей бытовало мнение, что на небесах живёт некий Создатель, который заправляет всем в этом мире; и злодеи прослышали об этом. Они решили, что если захватить и поработить этого самого Создателя, то и весь мир им впоследствии покорится. Так началось строительство Вавилонской башни высотой до небес. Стоит ли говорить, чем всё это кончилось, если мир и поныне ни перед кем не рухнул?

Злодеям же Индии тогда казалось, что Земля плоская и стоит на трёх слонах, а те в свою очередь на гигантской черепахе. И они посчитали, кто будет управлять слонами и черепахой, тот будет управлять и всем миром. Некоторые из них отправились искать край света, чтобы по верёвкам можно было спуститься вниз, другие — стали усердно копать, и копали много лет. А теперь представьте их удивление, когда они вдруг повстречались с раскалённой магмой!

Роуэл ухмыльнулся, а весь класс залился хохотом.

— В этом нет ничего смешного, — оживился хороший брат. — Погибли люди!

— О, да неужели тебе жаль злодеев?

— Мне жаль всякую заблудшую душу, — пояснил Добронрав. — И мне жаль всех вас. Ваше стремление править миром ни к чему хорошему не приведёт.

— А мы и не стремимся к хорошему, дубина! А теперь заткнись!

— Я уверен, что внутри каждого из вас найдётся искра добра, — нарочно продолжал брат. — Никогда не поздно перейти на светлую сторону…

— Заткнись! Заткнись, я сказал! — гневался Роуэл.

— И к тебе это тоже относится, брат мой добросердечный!

— Я тебе не добросердечный! Я плохой! Плохой! Я очень плохой!

— Ты не прав, ибо в каждом человеке всегда найдётся место добру, любви и состраданию, — всё также спокойно говорил Добронрав.

— Состраданию?! — взорвался плохой брат. — Ну я сейчас покажу тебе сострадание! Сейчас ты у меня будешь та-а-ак страдать!

Сказав это, Роуэл разогнался и на глазах у всей группы врезался в стену с такой силой, что казалось по ней разошлись в стороны небольшие трещины.

— У-у-у, — сморщив лица, протянула группа, видимо представляя, как это больно.

Пока студенты начали шёпотом обсуждать братьев, Добронрав при помощи рук присел и схватился за перекосившееся от удара лицо. Его брату, естественно, тоже досталось, но дотронуться до своего лица он не мог за неимением контроля над руками. Роуэл, охая, встал с пола на ноги и со словами «Тебе конец» покинул класс и направился к Гибллу.

Сегодня в расписании Реджинальда Гиблла не числилось занятий ни у одной из групп, но, не смотря на выходной в начале недели, сейчас он находился не в лучшем расположении духа. И, как это часто бывает с человеком, которому нечем заняться, маялся всякой ерундой. Утром он всласть покричал на студентов в настольный микрофон, а теперь наблюдал за потугами Мэта Маккинли, который возводил для него двадцати шести ярусный карточный дом. А помогал Мэту личный гремлин Гиблла по имени Кипсли, то и дело подающий карты парню.

Гремлины представляли из себя существ с метр ростом, бурым цветом кожи, противной мордой летучей мыши и длинными, с локоть, заострёнными ушами, загибающимися, словно сабля, назад. А голени, предплечья и спину их покрывала жёсткая чёрная шерсть. Из одежды гремлины Селтфосса носили лишь набедренную повязку, и Кипсли не был исключением.

— Осторожнее, Кипсли, — оскалился Гиблл, — ты чуть не задел нижний ярус.

Гремлин с ужасом в глазах посмотрел на хозяина, но быстро отвернулся не в силах выдержать его пронзительный взгляд. Затем он на цыпочках подошёл к деревянному ящику, сбоку которого была потёртая, но читаемая надпись: «Зло Компани. Доставим для зла всё, что потребуется, и даже больше», и вынул очередную колоду.

Мэт завершил уже двадцать пятый ярус, когда Гиблл приказал ему тихонечко спускаться со стула.

— И какой же урок из всего этого ты вынес? — спросил Гиблл.

— Нужно стучаться перед тем, как войти, — протараторил парень, закатив глаза.

— Превосходно! Урок усвоен. А теперь выходи из кабинета и аккуратно, я бы даже сказал — нежно, закрываем за собой дверь.

— Сэр, а перевести меня в другую группу?

— Пошёл вон, — почти шёпотом произнёс Гиблл.

Как только Мэт покинул кабинет, Гиблл принял у гремлина две карты и встал на стул.

— А знаешь, Кипсли, я сомневался в этом парне. Однако ему удалось всё заново отстроить. Что скажешь?

Но гремлин лишь пожал плечами.

— Порой я забываю, что ты нем, Кипсли. Может, мне поменять тебя на другого гремлина у Фичетта? Говорящего и более толкового? Ладно. А сейчас настал самый ответственный момент — я установлю вершину и старый рекорд будет побит, — с предвкушением сказал Гиблл и затаил дыхание.

Но установить новый рекорд помешал Роуэл Сендж. Распахнув дверь ударом ноги, он ворвался в кабинет именно в тот момент, когда Гиблл уже вот-вот собирался поставить последние карты, и в один миг труд нескольких часов рухнул на пол от образовавшегося потока воздуха.

Роуэл только начал сыпать ругательствами в адрес брата, но почти сразу умолк, с удивлением уставившись на Гиблла, застывшего на стуле с двумя картами.

Сам Гиблл, по-видимому, пытался осознать, что же сейчас произошло. Он оглядел «руины» и глаза его свелись на переносице, костлявые пальцы зашевелились, словно щупальца осьминога, голова судорожно задёргалась, лицо покраснело, даже волосы слегка задымились — так сильно он злился. Вот-вот произойдёт взрыв… Кабинет наполнился безумным смехом, а после декан взревел:

— Второй раз за утро! Это… Это… — Гиблл спрыгнул со стула и пнул гремлина со словами: — Кипсли, фас!

Гремлин поднялся с колен и вцепился зубами в ногу Роуэла. Тот взвыл от боли и стал из стороны в сторону мотать ногой, пытаясь сбросить гремлина, а его брат сохранял полное хладнокровие, будто его здесь и нет вовсе.

— Гиблл, отзовите гремлина! — умолял Роуэл. — Отзовите, ради всего зла!

Гиблл ещё немного помедлил, но затем приказал Кипсли отпустить ногу несчастного. Он посмотрел на братьев — Добронрав был абсолютно невозмутим, а вот Роуэл тяжело дышал — и сказал:

— Стучаться! Следует стучаться, прежде чем войти!

— О! Я бы с радостью будь у меня руки, — съязвил Роуэл, хотя понимал, что можно стучать в дверь и ногой, но сейчас подобные размышления его ничуть не заботили. — Добронрав снова принялся за старое: когда я начинаю учить студентов, он пытается их перевоспитывать! Порой мне кажется, что это единственная причина по которой он позволяет мне дойти до класса спокойно.

— Брат мой, вижу, тебя переполняют негативные эмоции. Не позволяй им овладевать тобой. Отрекись от них, очисти свой разум. Лишь избавившись от плохих помыслов, к тебе придут мир и гармония, — сказал Добронрав и распростёр руки в благословляющем жесте.

— Вот видите, Гиблл? Он опять… Опять! Вы должны что-то придумать, вы должны помочь мне избавиться от него.

— И как же я это сделаю?

— Не вы конкретно, а доктор Монстролли. Поговорите с ним. Мне кажется, лишь ему под силу решить мою проблему, но сколько я ни просил его, он всегда отвечал отказом.