Бои на Карельском перешейке - Гурвич М. "Составитель" - Страница 83

Собрав взвод, подробно разъяснил новую задачу.

Всю ночь, по возможности скрытно, мы двигались к Рюевялинниеми. Шли медленно, преодолевая многочисленные препятствия. Дорога была узкая, каменистая, извилистая, тракторы буксовали в глубоком снегу. Приходилось то и дело браться за лопаты и подкапывать снег под клиренсом. Коченели руки и ноги, мороз своим ледяным дыханием обжигал лица, но все бойцы и командиры настойчиво и терпеливо вытаскивали тракторы из сугробов, подталкивали их, чтобы к назначенному сроку добраться до места назначения.

Наконец, наши тракторы вступили гусеницами на лед. В этот момент мы все почувствовали огромное облегчение. Да как не радоваться! Приказ выполнен, до батальона оставалось всего каких-нибудь 500–600 метров.

По ровному льду тракторы пошли значительно быстрее, чем по каменистым дорогам. В этом месте пролива лед хотя и был достаточно крепкий, но все-таки большой уверенности не внушал.

— Только бы не искупаться в Финском заливе, — шутил замковый Горшков, — а финну мы всыплем по первое число…

Подъехав вплотную к берегу острова, я прежде всего побежал искать командира батальона Марченко. Пройдя метров сто, вдруг слышу, что меня окликают:

— Крючков?! Ко мне!

Сразу же узнал знакомый голос. Не успел поздороваться с командиром батальона, как получил приказание:

— Нужно разведать передний край противника… Разведать немедленно. О результатах доложите…

— Отцепляй орудия! Товарищ Туровцев, садитесь на трактор с ручным пулеметом, — крикнул я на ходу, подбегая к машине водителя Макшакова.

Вскочив на трактор, я объяснил бойцам задачу, которую нам предстояло разрешить. Узнав в чем дело, они заулыбались…

Макшаков дал полный газ. С грохотом и ревом пошел трактор вперед.

— Чем не танк! — заметил Туровцев, подпрыгивая на выбоинах и ухабах.

Пройдя метров пятьдесят за передовую линию, я слез с машины и лег за дерево. Дальше разведчики пошли одни. Грохот гусениц их трактора действительно походил на шум быстро идущего танка.

Ожидание всегда томительно, а тут, в боевой обстановке — особенно. Прошло несколько минут. Вдруг слышу короткие пулеметные очереди, даваемые Туровцевым. И чем дальше удалялась машина, тем ожесточеннее строчил его пулемет. Потом короткая пауза.

«Неужели подбиты?» — мелькнула мысль.

Но через мгновенье мотор зарокотал как ни в чем не бывало, и я по его нарастающему шуму понял, что разведчики повернули обратно. Значит, машина цела. Я приподнял голову и вскочил на ноги. Со стороны белофиннов ни одного выстрела. Видимо, появление на острове советского «танка» здорово их напугало. В это время из-за лесной опушки показался и трактор. Но почему же они вернулись?

Из подошедшего «танка» выскочил Макшаков и торопливо доложил:

— Товарищ лейтенант! Разведка произведена, противник отступает.

Он устало отер вспотевший лоб рукавицей.

— Молодцы! — похвалил я экипаж мнимого танка и побежал к командиру батальона, чтобы передать ему эту приятную новость.

Батальон в эту минуту готовился идти в решающую атаку. Узнав в чем дело, Марченко приказал мне немедленно приготовить тракторы для преследования отступающих.

«Раз один трактор сошел за танк, так почему не сойдут и остальные, — решил я. — У страха ведь глаза велики!» Мой взвод отцепил от тракторов пушки и зарядные ящики. Водители сели за машины. В каждой — пулемет с пулеметчиком.

Через несколько минут три наших «танка» уже шли в голове наступающего батальона, сотрясая лес грохотом гусениц.

На отдельных подступах противник ожесточенно отстреливался, но «танки» делали свое дело. Белофинны так и не поняли, как это большевики умудрились перетащить «танки» через зыбкий и непрочный лед пролива…

С удалым русским «ура» развернутым строем шел батальон по острову, выбивая врагов из траншей и землянок, изо всех щелей и нор.

Наши трактористы и пулеметчики настолько вошли в роль «танкистов», что по всем правилам военной науки шли буквально по пятам бегущих финнов, расстреливая их в упор из пулеметов. Они так увлеклись погоней, что не заметили, как опередили батальон чуть ли не на полкилометра. Увидав это, я хотел дать команду выключить скорости, как вдруг слева, в 150 метрах от головной машины, застрекотал вражеский пулемет. Огнем руководил финский офицер, у пулемета лежало двое солдат. Водитель машины Кравченко, заметив противника, раньше меня направил свой трактор прямо на них.

Белофинны, увидев идущий на них «танк», кинулись в сторону, оставив нам пулемет (по счету уже третий). Добежав до каменной гряды, они было установили новый пулемет, но не успел офицер скомандовать «огонь», как Кравченко метким выстрелом уложил его на месте. Финские солдаты бросились бежать со всех ног.

Остановив тракторы, мы стали поджидать авангард батальона — 7-ю роту, которая вскоре и появилась из-за поворота лесной дороги.

К исходу дня нам удалось очистить от противника значительную часть острова и захватить четыре станковых пулемета, больше десятка винтовок, несколько тысяч патронов. Марченко тепло благодарил нас за то, что наши «танки» помогли батальону очистить от врага половину острова Суонион-саари малой кровью.

Наступила ночь, и Марченко решил прекратить преследование противника. Батальон занял круговую оборону. Я расставил машины на флангах батальона и решил тут же, на снегу немного заснуть. Однако спать почти не пришлось.

Проснулся от толчка. Вскакиваю. Начал прыгать и скакать на снегу, чтобы согреть окоченевшее тело. Слышу, по колонне передают:

— Командир противотанкового взвода — к комбату!

Встречаю Марченко по дороге в штаб.

— Вот что, Крючков, — сказал он, — вчера ваши «танкисты» славно поработали… Где они сейчас?

— Вон, стоят возле машин, — указал я рукой.

— Скажите им, пусть продолжают в том же духе. Итак, в голову колонны. Вперед!..

«Танкисты» быстро завели тракторы и снова вышли на дорогу, грохоча впереди доблестного батальона…

На этот раз работы у тракторов было побольше. Шли, открывали огонь, останавливались, снова расстреливали врага, снимали «кукушек», растаскивали завалы. Наконец, подошли к 2-му батальону, который зашел во фланг белофиннам, но залег на снегу, так как перекрестный огонь финнов простреливал лощину.

Задача была ясна — «танкисты» должны немедленно подавить огневые точки врага. Машины ринулись вниз по дороге прямо к сараю, откуда враги вели огонь.

Наше появление подбодрило пехоту. Бойцы поднялись и под прикрытием тракторов кинулись было вперед, но тут «танки» начали буксовать и застревать в глубоком снегу.

Снова задержка. Оглядевшись по сторонам, замечаю, что слева от дороги финны, спрятавшись за каменный завал на опушке, обстреливают нас из автоматов.

Груды камней служили для них надежным укрытием. Несмотря на глубокий снег, я все же решил попытаться подойти к ним поближе. Вздымая фонтаны снега, тракторы двинулись целиной. До белофиннов оставалось 75—100 метров. Мы ясно уже видели их.

Вражеские пули не могли пробить стенки тракторов. Это еще более бесило финнов. В бессильной ярости они попытались вывести из строя водителей и пулеметчиков.

Я бегал от трактора к трактору, приказывая пулеметчикам направлять огонь туда, где появлялись новые цели. Другого способа управлять огнем в создавшейся обстановке у меня не было.

Замечаю, что наш огонь начал стихать. Не хватало патронов в пулеметных дисках. Вскоре они иссякли совсем. Пришлось отводить тракторы обратно. При отходе случилась неприятность. Наши «танки», завязнув в глубоком снегу, забуксовали и встали, как говорится, под носом у противника. Я зарылся в снег и приказал водителям и пулеметчикам прятаться за передней частью трактора.

Положение создалось препаршивое. Патроны кончились. Машины стоят. Оставалось только надеяться на личное оружие.

При выходе из кабины трактора боец Горшков был ранен в ногу, а затем и в плечо. Чтобы сдвинуть машины с места, нужно было очистить снег вокруг них, но огонь финнов не позволял пошевелиться. Спасти нас могла только помощь своих. Но как известить их?