Капитан Магу-3 (СИ) - Полищук Вадим Васильевич "Полищук Вадим" - Страница 64

Наконец, Алексу разрешили одеться. Дальше опять кандалы и короткий путь по тюремным лестницам и коридорам. Его привели в допросную, где ждал Мартош. Судя по благодушному виду и запаху табака, подполковник успел не только поесть, но и покурить, от чего тут же стал вдвое более ненавистен.

- Ну что же, молодой человек, отсюда у вас есть два пути. Вы правдиво отвечаете на все мои вопросы и отправляетесь в комфортабельную одиночную камеру или отказываетесь отвечать, и вас ждет тюремный карцер.

- А если еще и покаюсь, то вы меня отпустите, - продолжил мысль Алекс.

- Об этом речи не идет, - нахмурился подполковник. Ну, так что выбираете? Я бы вам посоветовал первое.

- В таком случае, я выберу второе, - уперся пленник.

- Зря, - как-то сразу соскучился угорец. - Сейчас вас отведут в карцер, захотите ответить на вопросы - скажите надзирателю, а я подожду.

- Долго ждать придется!

- Посмотрим, - ухмыльнулся Мартош.

Каменный мешок. Темно, тесно, холодно, сыро. Ко всему прочему сильно воняло экскрементами. Свет проникал через крохотную щель под самым потолком. Если сесть на пол, прислонившись спиной к одной стене, то ноги упирались в стену напротив. Но долго так не усидишь, холод, охвативший Алекса в первую же минуту, становился совсем невыносимым - холодные камни через мундирное сукно вытягивали последние капли тепла из продрогшего тела. Приходилось менять позу, а через несколько минут организм не выдерживал вновь. Крупная дрожь била постоянно, а тут еще эта проклятущая боль в спине! Собственный выбор быстро начал казаться глупой и неуместной бравадой. Кормили два раза в день. Утром и вечером давали по куску черствого хлеба и кружке воды. Большой кружке холодной воды. Утром же надзиратель отпирал дверь карцера, и безмолвный угорец в тюремном балахоне выносил парашу. На четвертое утро пленник не выдержал.

- Передайте Мартошу, я согласен.

На допрос его вывели около полудня и так же в сопровождении четверки жандармов. Ладно, при перевозке из госпиталя в тюрьму, но зачем столько охраны при передвижении внутри самой тюрьмы? Чего они боятся? Побега? Очень смешно.

Мартош своего торжества над жалким видом пленника не выказывал, наоборот, буквально лучился сочувствием, даже приказал затопить печь. От непривычного тепла Алекса начала бить дрожь еще более крупная, чем от холода.

- Л-ладно, ч-чего т-тянуть, с-спрашивайте.

Всю обстановку до начала астро-угорского вторжения на себрийскую территорию Мартош знал ничуть не хуже Алекса, его интересовало то, что произошло позже, когда сам он из штаба коалиционных сил успешно сбежал. Не имело смысла что-либо скрывать, дело прошлое и вряд ли эта информация могла кому-либо повредить. Все ответы Мартош аккуратно записывал, не иначе, для отчета, а потому, дело затягивалось, пленник даже согрелся и его начало клонить в сон.

- Не спите, полковник! Совсем немного осталось и вас отведут в камеру.

Алекс разлепил глаза и приготовился выслушать следующий вопрос.

- Почему для последнего прорыва из окружения вы выбрали именно боградское направление, там ведь было не самое слабое место в нашей обороне?

- Да потому, что вы нас там не ждали, - усмехнулся Алекс. - Ведь не ждали, признайтесь, Мартош.

- Не ждали, - признался угорец.

- Вас подвел стереотип - бить нужно в самом слабом месте, на Каму, по князьям. Но там вы бы нас догнали и уничтожили, а здесь было кратчайшее расстояние до нейтрального государства, где вы нас уже не достали бы и вполне приличная дорога. И они ведь дошли? Дошли, я знаю, иначе у вас было бы много пленных и без меня. Ну что вы молчите, Мартош? Это не какая-то великая тайна.

- Да, не успели мы, - признался угорец. - Пока поняли, какой из ударов главный, а какой отвлекающий, уж больно отчаянная атака была на камском направлении. Потом из-за обвала на дороге задержалась переброска резервного полка, потом ночь... В общем, нашли с полсотни отставших, из них половина успела за ночь замерзнуть.

- А вторую половину вы прикончили.

- Эксцессы исполнителя, - отмахнулся Мартош, - командир полка уже понес строгое наказание.

- Ну, да, очень строгое, - скептически хмыкнул Алекс.

Угорец поспешил съехать с этой неприятной темы.

- А вас-то, почему бросили?

- Приняли за убитого. Сумерки, обстрел, много крови, любой мог ошибиться. Есть еще вопросы?

- Есть, - кивнул Мартош, - Какие приказы вы отдали для действий после выхода из окружения?

- Да никаких! Так далеко я не заглядывал. Прорваться, укрыться на территории княжества Боградского, все.

- То есть, указаний на начало партизанских действий вы не давали?

- А что, уже начались?! Не успели прийти, а в вас уже стреляют! Реквизициями нужно меньше заниматься. А традиции у местных четников весьма богатые!

Последние слова руоссийца не на шутку разозлили угорца.

- С вашими друзьями четниками мы справимся! У Астро-Угорской империи тоже большой опыт в этом деле, знаете ли. Лучше о собственной судьбе подумайте!

- Ваша империя - лоскутное одело, которое норовит хапнуть все, до чего может дотянуться. Но на Палканах вы себе шею свернете, не сейчас, так потом, помяните мое слово. А что касается моей судьбы, то дело свое я сделал, как смог, и как сумел. И сейчас ко всему готов, вот только в карцер возвращаться не хочется.

- Не беспокойтесь, для вас уже приготовлена совсем другая камера.

- Одиночка?

- Да, лишний шум вокруг вашей персоны совсем ни к чему. Слухи о вашем пленении и без того уже просочились в прессу, общественность требует соблюдения конвенций и ваших прав..

- То есть, у меня есть шанс? - заинтересовался Алекс.

- И не надейтесь! Империя все отрицает, но в любом случае, любые контакты с внешним миром должны быть исключены.

Некоторое время Алекс молчал, потом тряхнул головой, будто прогонял охватившие его тяжелые мысли.

- У вас все? Я могу идти?

- Последний вопрос, я обязан его задать.

Подполковник Мартош выглядел несколько смущенным.

- Казна камского паши...

- О, господи! - буквально взвыл Алекс. - И вы туда же! Нет ее уже почти год как! Давно поделена и пущена в дело!

- Но большая часть ее так и не была найдена.

- Если она существовала, если кто ее и нашел, то точно не я. Вы сами прекрасно знали финансовое положение "Свободной Себрии"...

- Но вы же могли оставить эти деньги себе...

- Да мог, распихать по карманам почти миллион бритунийских паундов! А вот чего я точно не могу, так это забрать их с собой на тот свет! Если бы эти деньги могли открыть ворота этой тюрьмы, то я немедля предложил бы их вам. И не делаю этого только потому, что их у меня нет! Могу я, наконец, отправиться в камеру?

- Подождите, я запишу.

Пока Мартош писал, макая перо в чернильницу, Алекс терпеливо ждал. За окном закат окрасил все красным цветом, время явно близилось к ужину, и появился реальный шанс остаться без такового. Закончив писать, угорец пристально уставился на пленника, будто хотел разглядеть в нем что-то новое.

- Последний вопрос, не для протокола. Зачем все это было нужно тебе лично?

- Поначалу хотел вернуть кое-кому старые долги.

- А потом?

- Потом, - пожал плечами Алекс, - уже не было возможности остановиться, пришлось идти до конца. Это все, что вы хотели узнать?

- Да, сейчас вас отведут в камеру.

Пять шагов вдоль, три - поперек. Прочная, щедро обитая железом дверь с глазком и "кормушкой" с одной стороны, маленькое, зарешеченное окошко с другой. Слева от входа узкие дощатые нары, прикрытые набитым соломой засаленным матрасом. Поверх матраса лежало тощее солдатское одеяло. У противоположной стены, на крохотном, привинченном к стене столике, стояли глиняные кувшин и кружка. В углу обнаружилась закрытая деревянной крышкой дыра в каменной плите - отхожее место. После открытия крышки, вонь из дыры надолго задержалась в тесной камере, что указывало на очень плохую вентиляцию. С карцером, конечно, не сравнить, но и здесь от толстых каменных стен несло холодом, несмотря на разгар весны снаружи. Это в горах еще вовсю трещат ночные морозы, а здесь, на равнине, уже деревья начинают цвести. "Самое место чтобы подхватить чахотку, долго болеть и умереть в страшных муках. Хотя уж что-что, а смерть от чахотки мне не грозит".