Синоним слова "Я" (СИ) - "Velle smoke" - Страница 34

— Да наш мистер Свит вообще мировой мужик, — прикуривая сигарету и окончательно руша свой милый образ, сказал омега. — Давно нам надо было познакомиться, Бернард, — тот удивленно изогнул бровь. — Я друг Эла, Ян, а ты, как я понимаю тот альфа, что решил за ним приударить.

С последнего Брайс совсем улетел.

— Что прости?

— Тьфу, ну вы оба и пни, — он сделал затяжку и на выдохе продолжил. — Надо быть идиотом, чтобы не понять, что ты пытаешься охмурить Эла, — альфа напрягся. — Но он и есть идиот.

— Другими словами, он этого не понял?

— Так точно, — Марвин предложил собеседнику прикурить. Тот не стал отказываться.

— Так, что случилось? — огонь зажигалки объял сигарету. Бернард облокотился спиной на грязную, облезлую кирпичную стену. — Это из-за меня? — слова дались ему с трудом.

— Нет, я так не думаю, — омега окинул мужчину взглядом. — Кажется, я знаю причину, но ума не приложу, что теперь делать.

— С этого момента поподробнее.

— Да нашлись два уебка, к нему пристали, — Ян буквально плевался ядом. — Мы решили затариться вместе, как зарплату получили, пошли в один магазин, и вроде все хорошо. Точнее не очень. Я знаю, что ему плохо в людных местах, но Элион держался. Не думал я, что что-то может его так подбить. Знал бы не бросил одного! Дурак! — Марвин почти в порошок стер брошенный им же окурок. — В общем, когда я пришел Эл был бледный, словно умер, а около него стояли два разукрашенных, как клоуны, анорексика. — Ян тяжело вздохнул и запустил руки в волосы. — Они таким дерьмом его обливали. Элион бедный и слова им сказать не мог, застыл, как статуя и трясся.

Оба замолчали. На лице Марвина отразилась боль и горечь. Парень винил себя и это было прекрасно видно. Омега думал, что должен был защитить друга, помочь, сказать что-то, чтобы вывести Элиона из этого ужасного состояния. Но только он не мог и не знал что делать, боялся навредить. От этого Яну было только хуже.

Бернарда же изнутри сжигала злость. Человека, который ему дорог, не просто унизили, его растоптали, смешав с грязью и гнилью те, кто, скорее всего, сами ничего не стоят. Да и вообще что из себя могут представлять те, кто самоутверждаются за чужой счет? Они получают удовольствие, делая другим больно.Они радуются, когда кто-то плачет. Пустышки в красивой обертке, которых и людьми то сложно назвать. Альфа сейчас хотел бы узнать их имена или хоть фото увидеть, а после совершить свою кровавую вендетту. Пусть он никогда такого не делал, но сейчас мечтал об этом.

— Тебе стоит поехать к Элиону и проверить его… — сипло выдавил из себя Ян.

— Я с тобой абсолютно согласен. — сказал Брайс.

Альфа отпрянул от стены и затушил сигарету. Быстро отряхнув пиджак, он направился к машине. Не прошло и минуты, как заревел мотор и мерседес сорвался с места.

Pov Элион.

Я — ничто, сплошная серая желеобразная масса, неспособная ни на что. Мне и не хочется ничего. Даже есть. Не хочу ни с кем говорить, не хочу работать, гулять и читать. Единственное желание — забиться к какой-нибудь теплый и уютный угол, чтобы никто больше не тронул меня. Чтобы не взаимодействовать ни с кем.

Ведь я обуза. Я не достоин их. Бернарда и Яна. Они оба, даже внешне, на порядок выше и лучше меня, думаю, что между собой они смогли бы стать друзьями. И зачем им я? Неприглядная обуза. Отпугиватель людей. Да еще с какими-то психическими отклонениями. Парни поступили глупо, связавшись со мной. Серьезно, это может сказаться на их имидже и отношение к ним людей. Им будет лучше без меня.

И в таком состояние, с подобными мыслями, я прибывал уже бог знает какой день. Ел ли я? Сложный вопрос. Совершенно этого не помню. Так же не знаю принимал ли я душ, но вроде бы спал и, конечно же, кормил кота. Это существо и мертвого из могилы достанет, лишь бы ему еды дали.

Не знаю как, но я ходил на работу. Я работал! Правда действовал на автомате, будто робот. Впрочем, такое со мной было еще в школе. После самых сильных и болезненных нападок я выпадал из реальности на какое-то время, словно душа покидала тело. Не запоминал свои мысли. Да и были ли они у меня вообще? А в это время моя бренная оболочка делала домашку, готовила и терпела новые издевательства. Так что мне не привыкать.

Мое сознание возвращалось ко мне только дома, исключительно для самобичевания, но и тогда я про еду и гигиену не думал. А вот сегодня, кажется, мне полегчало. В том плане, что я смог заварить себе чаю и сварганить небольшой сэндвич. Даром что продукты взять успел.Правда чувство ничтожности никуда не делось.Я — все та же пустая слизь, но сытая слизь.

Почти сразу после своего перекуса я почувствовал как живот начало сводить от спазмов. Очень сильных и болезненных. И главное они настигли меня в самый неподходящий момент, когда я относил посуду в раковину. Чашка и тарелка со звоном рухнули на пол и разлетелись по кухне тысячью осколков. Я обхватил руками живот и согнулся, подобно креветке.Потом чуть сам не рухнул на заостренные останки несчастной посуды . Схватившись одной рукой за край раковины, я смог удержаться.

С трудом, чтобы не наступить на останки геройски павшей посуды, я добрался до стола , в шкафчике которого хранил аптечку. Извлек из нее обезболивающее, я запил его водой прямо из кувшина, потом поплелся обратно на свой диван.

Упав на него, я поджал ноги к груди. Вампир мяукал, прося еды, а я даже не мог элементарно убрать бывшую чашку и тарелку. Скорее всего так мой организм отреагировал на еду. Он попросту отвык от нее. Скоро все должно пройти.

Это была только вершина айсберга.Уже через считанные секунды мне стало дурно. Я только и успел, что добежать до туалета и прижаться к своему фаянсовому другу, меня просто выворачивало наизнанку. Сначала мое чрево покинули сэндвич с чаем, а затем и просто желчь. Даже когда желудок опустел рвотные позывы не прекратились. Стало страшно и больно. Казалось, что вот-вот и изо рта пойдет кровь. Ноги стали ватными и я не мог подняться.

Я не понимаю, что со мной? Почему так плохо.

Кажется поднялся жар. Глаза будто огнем жгли. Заныла спина, а потом снова прополоскало. Это было последнее, что я увидел, пока не потемнело перед глазами.

Pov Автор.

В главном офисе одной из самых влиятельных фирм в стране творился хаос. И он не был вызван финансовыми проблемами или потерянным контрактом. Работники стояли на ушах из-за странного поведения своего шефа. Уже даже мысли о любовнике-рабе не казались уж такими и беспочвенными.

Да, конечно, этот слушок разошелся по офису, шлейфом приобретая новые подробности, но все же верило в него очень и очень мало народу. До недавних пор…

Отрешенность начальства, его задумчивый взгляд и обилие убитых пачек сигарет наводили на определенный мысли.Особенно после того, как Брайс днями переписывался с кем-то по телефону, явно пребывая в отличном расположение духа. Подобная перемена могла означать только одно — проблемы в делах сердечных.

Одни искренне радовались за шефа, другие злорадствовали из-за его нынешнего состояния. Были те, кто хотел увидеть пассию Бернарда и те, кто ревновал его, сердился. Но пожалуй острее всех реагировал Юджин. Омега был просто в не себя от злости. Его нынешняя цель, объект охоты, так легко уплывала из его рук и к кому? К тому драному, страшному и кривому парню. Да даже не понятно, омега ли это!

Нет, так лихо его еще не обыгрывали. Секретарь решил не сдаваться без боя. Бернард не первый и пусть выглядит таким холодным и закрытым.Но ведь нет непробиваемых людей? И на этого управа найдется. Новак найдет.

И вот сегодня, когда секретарь приготовился к решающим действиям, его цель стремительно покинула офис с каким-то грозно-обеспокоенным взглядом. Весь офис и сам Юджин только и успели, что рты раскрыть.

«Ну ничего… Я ему еще покажу! Всем покажу! Этот тупой альфа у меня еще валяться

в ногах будет, целовать их, а этот заморыш поймет, где ему место! И больше даже носа явить не смеет в общество приличных альф!» — думал Новак, почти пуская пар из ушей и швыряя папки с документами.