Наезд на актеров - Черкасов Владимир - Страница 38

Он небрежно бросил:

— Да не, канать надо, но выпью на дорожку.

Топков в машине с подслушкой, поняв, что других важных новостей не предвидится, быстро набрал по дефицитному сотовику, выданному ему Кострецовым, номер его домашнего телефона:

— Сергей! Сейчас у Вахтанга Камбуз сидит, собирается уходить. Пытался разузнать о Вадике. Явно, что Вадик и в исчезновении Грини замешан, и в убийстве Веревки. Может, взять мне Камбуза на выходе? Он поподробнее нам о заварухе поведает.

Кострецов энергично ответил:

— А что он еще может рассказать, кроме того, что у Вахтанга сказал? Не надо Камбуза брать. Раз Вадик замешан и Веревка — его работа, он и за Камбузом может охотиться. Перехватим Камбуза — спугнем его. Камбуз — это теперь ниточка к Вадику. Причем после появления Камбуза в притоне тот мордоворотом вплотную заинтересуется, если до этого еще раздумывал. Отпусти Камбуза и бери его под наблюдение. Сразу мне отзвони, как Камбуз от Вахтанга уедет.

Топков отключил связь и снова вник в прощальные разговоры на блатхате, где на посошок пили подряд полными стаканами.

Вскоре на улице появился покачивающийся Камбуз. Он пьяно плюхнулся в машину и тронул ее, действуя, как в тумане: перед глазами маячила голая Нюська.

Лейтенант Гена доложил об этом Кострецову и устремился за Камбузом.

Кострецов, выслушав доклад Топкова, решил, что с пылу, с жару сейчас можно снять с Соньки информацию о Вадике. Он закурил, подождал немного и набрал телефон павильона. Трубку взяла Нюська.

— Соню покличь, — развязно произнес опер.

Сонька подошла и спросила:

— Алло? Кто это?

— Да Серега. Не спишь? Я тоже, только пришел со своих клубных дел.

— Ой, я сейчас на другой аппарат перейду, — быстро проговорила она. — А то здесь шумно.

Кострецов порадовался находчивости Соньки, решившей говорить без свидетелей.

Вскоре раздался ее голос с другого аппарата:

— Ну вот. Я в другую комнату ушла и дверь закрыла.

В трубке щелкнуло. Сонька объяснила:

— Это Нюська трубку в гостиной положила, чтобы Вахтанг не подслушал. О-ох, Сереня! Тут у нас такое было… Мудак этот Вах с одним блатным такое завернул, что нас всех чуть не перешмаляли. Вот мудила! У меня уж сердца не хватает, чтобы в рожу лоху не плюнуть. Даже нажралась на нервной почве.

— Да ты успокойся, — ласково проинес Кострецов. — А чего ж у вас клиенты так распоясываются?

— Не клиент то был. Залетный какой-то духарь. Такого же мудака, как Вах, искал. Ходит тот к нам. Еще отвратительнее Вахтанга Вадик этот.

— Ну, Сонь, ты ни о ком хорошего слова не скажешь.

— Да какие, Сереж, могут быть слова?! Вадик тот такая вонючая сопля, ну, в женском деле. И приходится его терпеть, потому как за ним большой человек. Вот жистянка паскудная! Потому и хочу по-своему дело ставить. А без Вахтанга я уж со слизняками возиться не стану. Буду только девочками заведовать. Ты-то как? Решил?

— За тем и звоню. Обмозговал я твою идею. Считаю, что может у нас фартово получиться.

— Хоть ты порадовал. Ой, а я совсем бухая.

Кострецов вернул ее к интересующему его вопросу:

— Но надо, чтоб было без таких эксцессов, как сегодня у вас. Это не дело. Клиенты ли, залетные ли, а права качать не должны. Почему вы такое допускаете?

— Да тут, Сереж, и Вахтанг не виноватый. У того залетного просто шило в жопе. Кричал, что Вадик слюнявый полбригады его кентов уложил.

— А Вадик на такое не способен?

— Как тебе сказать? Я, вообще-то, мужиков чую. Любого, в принципе, могу рассечь. Вадик этот очень странный. На вид — хиляк, но когда прихватывает, ну, в постели, грабли у него железные. И что-то сидит у него внтури, будто в глухом заныре.

— Ну, Сонь, ты прямо секретного звездохвата рисуешь.

Сонька помолчала и сказала:

— А что ты думаешь? Я вот сейчас трекнулась и аж мурашки по коже. Вадик-то, пожалуй, и звездохват, хоть на вид смурной и почти не стоит у него на баб. У него глаза пустые-пустые. Словно б уходят куда-то… Я-то не зря, наверно, всегда стараюсь в них не смотреть. Он, пожалуй, и мать родную зарежет.

— Тогда прав тот блатарь, что с разбором к вам пришел. Вадик и завалил полвагона его братанов. — Знаешь, Сереж, теперь и я думаю, что залетный-то прав. Крутая рыба этот Вадик. И на горе в меня втюрился.

Капитан раздумчиво произнес:

— Ну и гоните его в шею. Что он, всю погоду вам делает?

— Никак нельзя. Его пахан нам же с тобой может очень пригодится. Я тебе потом подробнее это обскажу, а то нажралась я, отдыхать надо.

— Лады, Сонь. Ты запиши на всякий случай телефон, по которому я сейчас кантую. Будем иметь нормальную связь, чтобы Вахтанг не мешал.

Он продиктовал ей свой домашний номер.

— Это гостиница? — спросила Сонька.

— Нет, квартиру снимаю. Бывай здорова.

Кострецов положил трубку и задумался. Он всегда верил в женскую интуицию, за что особенно уважал слабый пол. Безыскусная аттестация Сонькой Вадика лучше любого анализа убеждала, что Вадик, скорее всего, киллер. Капитан сначала не очень прислушивался к версии Топкова, пытавшегося отследить направление Вадика. Но теперь…

Поняв, что эти мысли ему теперь едва ль не до утра додумывать, Кость снова закурил.

Он лежал в не очень свежей постели своей квартирки, которую давно собирался пропылесосить. Смотрел на круги от плафонов маленькой люстры на высоком потолке, по-старинному отделанному лепниной, и совершенно не чувствовал себя одиноким. Как только капитан уходил в дело, личные проблемы переставали для него существовать.

Это по золотой женской интуиции уловила в нем Катя, измочившая подушку слезами в бессонные ночи, прежде чем решилась отказать Сергею и, чтобы не отступить, отважилась на отъезд.

Так и идут по законам жизни совсем от разного бессонные мужские и женские ночи.

Глава 4

Камбуз бесцельно ехал по ночному городу, пока его не сморило от выпитой у Вахтанга водки. Тогда он нашел двор поукромнее, зарулил туда. Прилег на заднее сиденье и заснул.

Топков, стерегущий его на уличном выезде, тоже задремал.

Утром Камбуз, проснувшись от оживления во дворе, помял опухшее лицо, закурил и стал размышлять. Вскоре он пришел к мысли, что без милиции ему теперь не обойтись. Появившись у Вахтанга, он наделал страшных глупостей. До этого неизвестно еще было, займется ли им Вадик. Но после его заявок перед бабами Камбуз уверился: Вадик обязательно пришьет.

Камбуз собрался не вообще в милицию, а именно к Кострецову, который был более-менее похож на правильного мента. На Камбузе после истории с «плимутом» не было никакой уголовщины, он мог без проблем обратиться в органы, тем более что однажды с ними сотрудничал.

Спрятал Камбуз пистолет в бардачок, завел машину и отправился в ОВД.

Проследовавший за ним Топков удивился, когда бандит тормознул у здания, куда лейтенанту и нужно было на работу. Еще более впечатлило Гену, как Камбуз гордо вылез из машины, выпрямился и почти по-строевому зашагал внутрь.

Топков выбрался на улицу и побежал за Камбузом в ОВД, чтобы того не перехватил кто-нибудь посторонний. В коридоре он окликнул его:

— Вы к кому?

Камбуз вздрогнул и обернулся, забегав глазами на небритой физиономии.

— Да я тут к одному… Костенцов, вроде, ему фамилия.

— Кострецов?! Пойдем, провожу.

Следующим удивился капитан, увидев, что в комнату заходят Камбуз и Топков. Гена предупредительно сказал:

— Этот товарищ хотел вас видеть. Я его в коридоре встретил.

Кострецов понимающе кивнул. Гена вышел, плотно закрыв дверь.

— Садись, Андрей, — пригласил Камбуза капитан, — закуривай, рассказывай, какая нужда привела.

— Вот именно, что нужда, — проговорил Камбуз, он же Андрей Тухачев, и взял сигарету из пачки на столе. — Гриню Духа и кореша моего Веревку завалили.