Хабаров. Амурский землепроходец - Демин Лев Михайлович - Страница 1

Хабаров. Амурский землепроходец

Из энциклопедического словаря.

Изд. Брокгауза и Ефрона,

Т. LXXII, СПб., 1897

абаров (Ерофей Павлович) — «добытчик и прибыльщик» XVII в. X., уроженец Сольвычегодска, в 1638 г. поселился на пустой земле при впадении р. Киренги в Лену и устроил там соляную варницу и мельницу, а также завёл земледелие и распахал 60 десятин, обязавшись отдавать в казну десятую часть жатвы. Но якутский воевода П.П. Головин взял вместо десятой пятую часть, а спустя некоторое время отобрал всю землю, хлеб и соляную варницу, а самого X. посадил в Якутск «за пристава», откуда он был отпущен, по челобитной, на родину лишь в 1645 г. Через четыре года X., с разрешения якутского воеводы Д.А. Францбекова, отправился с 70 охотниками «для покорения земель, лежащих по Амуру» в Даурскую землю; в следующем (1650) году он привёз в Якутск чертёж этой земли, образцы хлеба и расспросные речи туземцев, содержащие в себе рассказы о богатствах, получаемых из Китая, и своими рассказами о «богатстве и изобилии Даурской земли» привлёк новых охотников. С ними он добыл «много хлеба и скота», утвердился на зиму в Албазине, победоносно ходил на дауров, пленил и облагал их ясаком. В 1651 г. ему удалось покорить нескольких даурских князьков, живших вниз от Албазина по Амуру, и добраться до Ачанского улуса, где, зазимовав, он выдержал три осады от дюгеров, ачанов и маньчжур, после чего поплыл назад вверх по Амуру. На пути ему приходилось вступать в борьбу с отпавшими от него его прежними сообщниками (Поляковым, Чечигиным и др.), а также с гиляками. Встретивший X. в августе 1653 г. у устьев р. Зеи московский дворянин Д.И. Зиновьев, которого послали из Москвы для награждения X. золотыми червонцами, служилых людей 200 новгородок, а охочих — 700 московок, вследствие требования X. показать ему государев указ, по которому действительно указано Зиновьеву «всю Даурскую землю досмотреть и его X. ведать», схватил его за бороду и прибил, а затем, по заявлению недовольных и врагов X., произвёл «розыск». Так как последние обвиняли X. в нерадении о пользах казны государевой, закабаливании служилых людей, вероломном отношении к туземцам и опустошении всего Амурского края, то он сменил его и повёз в собой в Москву, подвергая на пути всевозможным притеснениям. В Москве, в Сибирском приказе, присудили возвратить X. все вещи, несомненно ему принадлежавшие и отнятые Зиновьевым, а затем, вследствие челобитной, в которой он упоминал о своих заслугах по устройству пашни на Лене и по покорению Даурской земли, о хлебе, отнятом П.П. Головиным, и о пожалованных, но не отданных ему деньгах, его пожаловали «в боярские дети» и назначили управителем приленских деревень от Усть-Кути до Чечуйского волока. После этого о X. мы имеем лишь одно сведение: в ноябре 1667 г. он подал в Тобольске воеводе П.И. Годунову челобитную, в которой просил вновь отпустить его в Даурскую землю «для городовых и острожных поставок и для поселенья и хлебной пахоты...», но просьба его не была исполнена.

1. На Сухоне

еревня Дмитриево Вотложенского стана рассыпалась избами по возвышенному берегу Сухоны. За избами тянулись поля и огороды, окаймлённые зубчатой кромкой леса, ельниками и осинниками. Бывало, что из леса в надежде полакомиться на обывательских огородах выходили кабаны и сохатые. Тогда местные жители старались спугнуть и изгнать зверье, крича и грохоча кастрюлями и вёдрами.

Среди местных жителей в деревне обитало несколько семей Хабаровых. Смутные предания доносили, что предки нынешних Хабаровых пришли на Сухону из новгородской земли. Было это в стародавние времена. Ещё до самозванщины, до нашествия поляков, до царствования Бориса Годунова и блаженного царя Фёдора Ивановича, во времена царя Ивана Васильевича, прозванного Грозным. Когда грозный царь учинил жестокий погром Новгорода, уцелевшие его жители, охваченные страхом, бежали в северные земли. Они поднялись вверх по реке, миновали Онежское озеро и реку Вытегру. Откуда перебрались волоком в Ковжу, впадающую в Белое озеро. Миновали его, а потом верховья Щексны малыми реками и озёрами, преодолевая волоки, вышли в Кубенское озеро. А из Кубены держали дальнейший путь по реке Сухоне. Приглянулась Сухона и её берега беглецам из новгородской земли, да и местные обитатели встретили их приветливо. На берегу Сухоны и облюбовали место беглые по соседству с небольшим поселением, называвшимся Дмитриевым.

С тех пор род Хабаровых разветвился. У сыновей первого поселенца выросли свои сыновья, пошли внуки, правнуки. Один из них — Павел Хабаров — крепкий прижимистый хозяин и достойный глава семейства. Выращивал и ячмень, разные овощи, держал обширную пасеку, промышлял охотой и рыбной ловлей, разводил всякий скот. По мере необходимости нанимал работников из устюжской голытьбы. С устюжанами поддерживал тесные связи, снабжал их копчёной медвежатиной и свиными окороками, мороженой рыбой, мёдом, битой птицей, мукой. Чтобы удобнее было поддерживать деловые связи с городом, пришлось Павлу Хабарову поставить на окраине Великого Устюга избу с амбарами, где постоянно обитал кто-нибудь из его сыновей или работников.

Была ранняя зимняя пора. Стоял лёгкий морозец, сковавший реки ледяным покровом. Присыпанные снегом сосны и осины высились на горизонте белой зубчатой стеной. Ерофей, старший из сыновей Павла Хабарова, возвращался с охоты. Его сопровождал брат Никифор. Ерофею Павловичу с ту пору было два с половиной десятка лет. Рослый, плечистый, с окладистой русой бородой, он выглядел истинным богатырём. Никифор был помоложе, ещё ходил в холостяках. Не такой рослый, мускулистый и плечистый, как старший брат, но похожий на него лицом и светло-русым цветом волос, он казался уменьшенной копией Ерофея.

Возвращались братья с богатой добычей: посчастливилось напасть на большой выводок куропаток. Ерофею удалось подстрелить ещё и зайца-беляка. За плечами у каждого из братьев были пристроены луки и колчаны со стрелами.

Ерофей Павлович уже три года как был женат. Жену свою Василису, статную светловолосую красавицу, под стать мужу, которая год назад родила дочку Наталью, он высватал в Великом Устюге. Никифор ещё семьёй не обзавёлся и только заглядывался на девиц. Отец не торопил его с женитьбой.

   — Чем порадуете, сыне? — встретил их Павел Хабаров и, дотошно осмотрев добычу, сказал неопределённо:

   — Ну, ну... Не с пустыми руками вернулись к отцу. И это хорошо.

Сыновья привыкли к тому, что отец был скуп на похвалу. Если они и заслуживали добрых слов, он воспринимал это как должное и отмалчивался, а за промахи нещадно их ругал и сердито хмурился. Ерофей и Никифор стали разоблачаться, а Василиса перетаскала всю добычу охотников в холодный погреб.

   — Садитесь за трапезу, сыны, — сказал Павел, — а утром вас ждут дела.

   — Какие ещё дела, отец — поинтересовался Ерофей.

   — Завтра и узнаешь. Не лезь наперёд батьки в пекло, — строго высказался Павел.

Отужинали быстро, за столом не засиживаясь. Давала о себе знать усталость после долгого хождения по лесу. Никифор по молодости и холостячеству не имел собственной постели и спал на полатях вместе с детворой, вповалку с братьями и сёстрами. А Ерофей с женой спали за занавеской на широкой кровати — топчане. Рядом была подвешена люлька с дочкой.