Алеша Джапаридзе - Зедгинидзе Элизбар Константинович - Страница 20

Как с добычей нефти? — спросил Серго.

Хуже некуда. Двадцать нефтяных фирм закрылось, добыча резко упала. Катастрофически сократилось бурение. Две тысячи тартальщиков фабрики Тагиева выброшены на улицу.

— Да… — задумчиво отозвался Серго, — Когда мы, большевики, возьмем власть в свои руки, одной из первоочередных задач будет национализация земных недр, в том числе и нефти.

Серго уехал ночью. Алеша, проводив его на вокзал, вернулся домой.

В начале сентября состоялся Кавказский краевой Съезд большевистских организаций. Джапаридзе выступил на съезде с докладом.

— Если до сих пор речь шла о переходе власти в руки революционной демократии, — сказал Алеша, — то отныне речь идет о завоевании этой власти. И поскольку это так, мы должны самым серьезным и решительным образом развить всю нашу энергию, оставаясь на почве лозунгов, данных нашим Центральным Комитетом партии.

Съезд избрал Джапаридзе членом краевого комитета РСДРП(б).

Исключительно настойчиво берется Алеша за очень нужное, злободневное дело — заключение коллективного договора между рабочими и нефтепромышленниками, Казалось, после Февральской революции осуществить подобный договор гораздо легче, чем в условиях царизма. Однако это только так казалось. Бакинские капиталисты, а вместе с ними меньшевики и эсеры, чувствуя поддержку буржуазного Временного правительства, упорствовали и не шли на уступки.

Много усилий и большого нервного напряжения понадобилось Алеше Джапаридзе, чтобы отстоять права рабочих. Он неоднократно выступал не только в прессе о значении и сущности коллективного договора, но и на митингах рабочих-нефтяников, читал им лекции по этому вопросу. Алеша возглавил комиссию по выработке коллективного договора. В нее входил также Иван Фиолетов и другие товарищи по партии.

Велась долгая и упорная борьба. Ни одна сторона не сдавалась. Правда, капиталисты пошли на некоторые уступки лишь экономического характера и не соглашались на другие, главным образом политические, требования. Джапаридзе же твердо настаивал на том, чтобы без ведома рабочих капиталисты не имели права по собственному произволу принимать на работу и увольнять.

Прибыл из центра министр труда Временного правительства меньшевик Скобелев. Разумеется, он поддержал господ капиталистов и заявил: они, дескать, и так уже достаточно уступили и теперь рабочие должны ограничить свои правовые требования. Министр доказывал, что это глупое упорство с их стороны, ибо раз капиталисты пошли на уступки, рабочие в свою очередь обязаны тоже уступить.

Однако сломить рабочих было нелегко. Они настойчиво добивались официального признания своих прав. Тут не могло быть уступок. На этом стоял Джапаридзе. Он напомнил меньшевикам и эсерам о коллективном договоре, заключенном в декабре 1904 года. Тогда они тоже призывали рабочих согласиться на требования нефтепромышленников, мол, «надо создать гармонию взглядов и добрые отношения между рабочими и предпринимателями, а не обострять их. Просить, а не требовать!..». Теперь повторялось то же самое.

Алеша между тем писал в газете «Бакинский рабочий»: «Господа промышленники объявили войну. Самые минимальные требования рабочих не удовлетворены… Капиталисты ссылаются на законы „министра-социалиста“ Скобелева, но пусть знают промышленники, что, кто бы ни подтвердил отныне знаменитый „Скобелевский закон“, никогда бакинские рабочие в этом вопросе не уступят… Налицо новый этап Великой русской революции: рабочий класс вновь становится во главе нашей революции».

Переговоры зашли в тупик, и Скобелев уехал из Баку, как говорится, не солоно хлебавши. А коллективный договор не был заключен, пока не совершилось величайшее в истории событие, пока народ не взял власть в свои руки.

Весть о свержении Временного правительства, об октябрьском перевороте в Петрограде сразу же долетает до Баку. Как набатный звон прогремела она!

Радость охватила не только руководителей бакинских большевиков, но и весь пролетариат. Толпы людей высыпали на улицы, люди сияли улыбками, обнимали друг друга. Повсюду возникали стихийные митинги, демонстрации, появились лозунги: «Вся власть Советам!», «Да здравствует социалистическая революция!»

Степан Шаумян, Алеша Джапаридзе, Иван Феолетов, Мешади Азизбеков и многие другие товарищи эти два дня постоянно находились с народом, выступали на митингах.

27 октября созывается конференция расширенного Бакинского Совета рабочих и солдатских депутатов с участием членов промысловых и заводских комиссий, полковых, ротных и корабельных комитетов. С докладом об Октябрьской революции выступает Джапаридзе. «Докладчик доказывает, что петроградские события явились необходимыми для спасения революции, — писала на другой день местная газета. — Нужно и в Баку добиваться, чтобы вся власть перешла к Советам. Докладчик находит, что начинается новая революция, революция в мировом масштабе».

А через пять дней, 2 ноября, в Баку без вооруженной борьбы провозглашается Советская власть.

Алеша Джапаридзе, как испытанный революционер-большевик, член бюро Бакинского комитета РСДРП(б), входит в новый состав исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов Баку и Бакинского нефтепромышленного района. Он избирается затем товарищем председателя исполкома Бакинского Совета и председателем рабочей секции Совета.

Обстановка, создавшаяся на Кавказе, выдвинула Баку на первый план, он стал оплотом Советской власти в крае. Почти весь остальной район временно удалось захватить контрреволюционерам в лице меньшевиков, эсеров, дашнаков, мусаватистов. Они пытались оторвать Закавказье от Советской России, предполагая удержаться у власти при помощи штыков иностранных империалистов.

Перед Бакинским Советом все явственнее выдвигалась задача — готовиться к решительным схваткам с контрреволюцией. Особым декретом Совета Народных Комиссаров за подписью В. И. Ленина чрезвычайным комиссаром по делам Кавказа назначается Степан Шаумян. В связи с этим в январе 1918 года на заседании Бакинского Совета он просит освободить его от обязанностей председателя Совета, ибо ему, как чрезвычайному комиссару, придется часто выезжать из Баку. На пост председателя Совета единодушно избирается Алеша Джапаридзе.

Бакинский Совет, возглавляемый стойким ленинцем, поставил своей задачей проведение в жизнь важнейших декретов, таких, как декрет о земле, о рабочем контроле над производством. В то же время Совет проявлял неустанную заботу о вооруженных силах революции. В Баку прибывали эшелоны с революционно настроенными солдатами Кавказской армии. Разворачивал свою деятельность Военно-революционный комитет во главе с Коргановым. Быстро формировались отряды Красной гвардии.

Все это в свою очередь заставило и контрреволюционные силы поторопиться с выступлением против Советов. Главной опорой азербайджанских буржуазно-националистических организаций к этому времени была так называемая «дикая дивизия», сформированная преимущественно из горцев-мусульман Кабарды, Осетии, Дагестана.

В начале марта на заседании Бакинского Совета состоялось обсуждение вопроса о заключении Брестского мира. Меньшевики и эсеры выступили против этого мира, называли его позорным, обвиняли большевиков в предательстве. Степан Шаумян, молча слушавший истеричные речи эсеров, вдруг встал и, дождавшись тишины, вытащил из кармана газету и сказал:

— Товарищи! Видно, вы не читаете газет, а если читаете, то игнорируете то, что говорил наш вождь Владимир Ильич Ленин. Я напомню вам только один абзац из его речи, опубликованной в «Правде». Вот послушайте: «Невероятно, неслыханно тяжело подписывать несчастный, безмерно тяжелый, бесконечно унизительный мир, когда сильный становится на грудь слабому. Но непозволительно впадать в отчаяние, недопустимо забывать, что история знает примеры еще больших унижений, еще более несчастных, тяжелых условий мира. И все же народы, задавленные зверски-жестокими победителями, умели оправиться и воспрянуть». Слышите, вы, маловеры?! — повысил Шаумян голос. — Самому Ленину невероятно, неслыханно тяжело подписывать этот унизительный мир! Но он идет на это, несмотря на тявканье всяческих вражеских шавок. От себя добавлю: это, конечно, не тот мир, которого добивается революция. Мир прочный, демократический могут заключить только восставшие народы, — и снова в сторону меньшевиков и эсеров: —А вы, против кого вы восстаете?..