Рукопожатия границ
(Сборник рассказов) - Цыбульский Евгений "Составитель" - Страница 78

Он еще раз прислушался к морю. Ясно, что в такую погоду нечего здесь торчать. Снявшись с якоря, они через полчаса войдут в заливчик на острове, куда обычно заходят все катера, если их в море застигнет шторм. Боцман не сомневался, что он выберет время наведаться в свой фруктовый сад.

На этот сад Иван Рогов напал случайно. Когда шторм впервые загнал катер в бухту и грозился запереть их тут на несколько дней, командир послал боцмана за питьевой водой. Будучи дальновидным хозяином, Рогов решил на всякий случай осмотреть весь островок. На западной стороне находилось подразделение пограничников, остальная территория была необжитой. На одной заросшей тропе Иван Рогов споткнулся, из корзинки посыпались собранные по дороге грибы. Он смачно выругался и собрался было повернуть обратно, как заметил в траве ржавую колючую проволоку. Каким образом она попала на этот уединенный остров? В нем проснулась страсть следопыта, которая с мальчишеских лет дремлет в подсознании каждого мужчины. Рогов отправился дальше. Вскоре он добрался до какого-то обгоревшего фундамента. Ямы, похожие на воронки, говорили о том, что дом был уничтожен во время артиллерийского обстрела. Эти картины разорения были ему хорошо знакомы по родной Смоленщине. Но там люди уже давно восстановили свои жилища. Здесь же царило запустение. Боцман помрачнел. Что произошло с жителями острова?

Только позже, исходив весь островок, Рогов понял все. Правда оказалась намного проще. На островке стояло когда-то всего четыре хутора. Общая площадь полей вряд ли превышала тридцать гектаров. Какой смысл оставаться тут в одиночестве, отрезанными от всего мира, когда на Большой земле создаются колхозы и совхозы? Островитяне бросили свои полусгнившие, покосившиеся домишки, чтобы осесть там, где не надо было грести четыре часа против течения, чтобы попасть в школу или купить в лавке соли и сахара, гвоздей или бутылку пива. Каждый разумный человек поступил бы на их месте так же.

Фруктовые деревья, однако, они с собой не взяли. И те каждую осень продолжали давать сливы, яблоки и груши. Особенно богатым обещал быть урожай в этом году. Будет чем полакомиться и ему и другим членам команды, чьи семьи живут в городке при базе. Оставалась одна проблема: как попасть на остров? Послезавтра их сменит другой катер, его экипаж не меньше любит сливы и яблоки, чем их. Через неделю же будет слишком поздно. И сейчас сама судьба протягивала им руку…

Когда боцман поднялся на палубу, все эти мысли улетучились. Опыт мгновенно помог ему правильно оценить ситуацию, движения сделались стремительными и сообразными. От недавней раздражительности не осталось и следа. Короткие команды следовали одна за другой.

Якорная цепь перелетела через борт. Боцман поднял руку. Еще можно было разглядеть призрачно белеющий буй, затем взревели моторы, и пена поглотила его. Катер вздыбил нос и рванулся вперед, как бегун, услышавший выстрел стартового пистолета. Закубенко постепенно наращивал ход. Он не старался выжать самый полный. Несколько минут сейчас ничего не решат. Никуда эта лодка уже не денется. Главное — до нее добраться. Нужно было соразмерить скорость хода с движением воли.

Вот волна приняла катер на свою спину. Казалось, он оторвется от поверхности моря и продолжит свой путь по воздуху. Резкий удар потряс корпус — катер провалился в пучину, следующая волна обрушилась на него, накрыла палубу и в бешеной ярости перемахнула через командирский мостик. У ног плескалась вода, появилось ощущение, что палуба погружается все глубже и больше не вынырнет. Но люки были крепко задраены, моторы работали безупречно, и катер вылезал для новой контратаки.

Удары стали сильнее, и капитан-лейтенант Закубенко замедлил ход корабля.

Командир оглянулся.

Рядом стоял Берзлапа. С его штормовой одежды потоками лилась вода. Когда особенно резкий толчок лишил его равновесия, нельзя было понять: он держит штурвал или держится за него сам. Но руки его не отрывались от штурвала, и командир уверился, что на этого парня можно положиться.

Сзади, ухватившись за мачту, стоял на посту Дзигутаров.

Командир взглянул на своего помощника. Перов тоже промок до нитки и с трудом держался на ногах, но не искал укрытия. Нет, шторм был для него родной стихией.

В наушниках послышался голос Крутилина:

— Цель три градуса с правого борта, дистанция три кабельтовых.

Командир приказал Берзлапе держать на три градуса правее, выждал какое-то мгновение и скомандовал сигнальщику:

— Включить прожектор!

Вспыхнул яркий свет, потянув свои щупальца через бурлящее море. Очевидно, остров был неподалеку, так как волнение заметно уменьшилось. Сноп лучей, подплясывая, дырявил завесу ночи. И вдруг застыл. Ему удалось поймать моторную рыбацкую лодку, медленно пробивавшую себе путь в открытое море.

Командир застопорил ход. С моторами, работающими на холостом ходу, катер по инерции приближался к моторной лодке, в которой теперь ясно можно было различить пять фигур.

Рыбаки не выключали мотора — при такой волне это грозило опасностью для их скорлупки.

Командир понял это без объяснений, но легче ему от этого не стало. Он решил запросить их световым сигналом. Хотя, если признаться честно, не надеялся получить ответ.

— Спросите номер лодки, откуда и куда следуют. Есть ли «добро» на выход, — приказал он сигнальщику.

Над волнами полетели молнии букв, создавая из точек и тире связные вопросы.

На удивление, рыбаки понимали азбуку Морзе. Как только погас последний сигнал, они столпились на корме и начали энергично махать руками то в сторону берега, то — открытого моря. А затем жестами попытались изобразить, как вытягивают сеть.

— Они показывают нам паспорта, — сообщил старший лейтенант Перов, наблюдавший за рыбаками в бинокль.

— Можем мы подойти поближе? — спросил командир Перова. Закубенко любил советоваться с помощником даже в тех случаях, когда заранее знал ответ.

— Свободно. Но рядом не продержимся. И на минимальных оборотах, — послышалось в наушниках. — Я предложил бы лечь на параллельный курс, отстать и снова нагнать.

По голосу командир узнал Лудзана и обрадовался — смотри-ка, из нового механика выйдет толк, определенно выйдет. Совет был разумный, однако проблемы он не разрешал.

Почему, собственно, нужно останавливать лодку, которая направляется в открытое море? Ведь обычно рыбаки в порту получают необходимые разрешения. Не будет ли это излишней формальностью? К сожалению, нельзя было заставить рыбаков остановить мотор и подойти к ним вплотную — волны мигом разбили бы лодку о борт катера. Что же оставалось? Поверить на честное слово и выпустить их в море или приказать вернуться к берегу? Оба эти решения не удовлетворяли капитан-лейтенанта. Самым правильным был бы третий путь — перебраться на лодку, проверить документы и личности рыбаков и тогда решать.

Закубенко повернулся, встретился с взглядом Перова, понял, что тот давно наблюдает за ним, и кивнул головой. Старший лейтенант удовлетворенно улыбнулся и сделал шаг в сторону трапа.

— Не забудь пистолет, — напомнил командир и тут же сообразил, что не выключил ларингофон. Теперь эти чересчур драматические слова прозвучали в ушах всей команды.

Так и есть. Варшавский выполз из теплой- штурманской рубки и трагическим голосом заявил:

— Я иду с вами. Сам знаешь почему…

Командир рассердился.

— Старшего лейтенанта Перова сопровождают Крутилин и Берзлапа. Штурвал примет Дзигутаров. Остальным стоять по местам!

Выждав, пока осмотровая группа соберется у планшира, командир дал ход. Он привык к большим скоростям, и ему теперь казалось, что катер ползет, как улитка. Но судно пронеслось мимо лодки. Он отстранил Дзигутарова и сам стал за штурвал.

Катер описал плавную дугу. Закубенко пытался представить себе дальнейший ход событий. Сейчас он подрулит к моторке, люди осмотровой группы по очереди прыгнут в лодку. И что тогда? Катер снова отойдет на безопасное расстояние, ляжет в дрейф, а те окажутся среди этих незнакомых людей. Хорошо, если это честные рыбаки, которые вышли в такой шторм, чтобы взять улов или спасти мережи, хотя для такого трудового энтузиазма и оправданий не сыщешь. Старший лейтенант Перов проверит документы, сообщит на катер: все, мол, в порядке — и четверть часа спустя окажется рядом с ним. Но если у этих рыбаков что-нибудь другое на уме?.. Если они намереваются пересечь границу? Или связаться с судном, ставшим на якорь в нейтральных водах?