Стрелок (СИ) - Мажарин Сергей - Страница 11

На углу клетки с курчатами, плетёные корзины. Рядом сидящий на земле пеон торговец, ждёт покупателей, уткнув нос в тощие угловатые коленки…. Витрина, заполненная фотографиями празднично одетых умерших маленьких детей с улыбающимися или скорбящими родителями, поставленных вертикально гробов с покойниками, в окружении толпы родственников…. Не все предаются печали.

Довольные лица. Радостно улыбаются — первый раз их снимают… Приоткрытые рты малюток с белеющими зубками, закатившиеся глаза, безвольно обвисшие ручки…

Гробовщик выволок на улицу свой товар. Гробы из неструганных досок рядом с палисандровым и обитыми шёлком…У этих дорогих даже бронзовые ручки покрылись пятнистой патиной из-за долгого отсутствия покупателей. Тут же толкутся оборванные крестьяне в верёвочных сандалиях, выбирая «ящик» что подешевле. «За душой у них ни гроша. Каждый отложенный сентаво предназначен на похороны…Кое-кто из них в жизни не ел хлеба из дрожжевого теста…»

За мутным стеклом витрины расплылся силуэт скелета в фате и белоснежном свадебном платье. «Санта Муэрте«[14]…Выцарапанные на стенах надписи «La muerte harа desaparecer todas las», «Memento mortuorum»[15]

«Что они здесь рождаются только для того, чтобы умереть?»

Вывеска над приземистой хибарой облупленной краской на вывеске извещала без затей «Cantina»[16].

…Сушеное мясо начинало припахивать да и пемикан порядком надоел. Можно было бы поймать и «гремучку». Змея — это и еда и вода и потеря времени на её поиск… И конь не кормлен и не поен…

Из колодца рядом с коновязью зачерпнул воды, плеснул в корыто… Жеребец с шумом втягивал в себя воду, поднимал голову, шлёпал губами, раскидывая в стороны брызги. Выхлюпав пару вёдер воды, уткнулся мокрыми ноздрями в плечо Стрелка осторожно придавливая его зубами…

«Да помню я про тебя…Не забудешь». Отвязал от седла торбу с овсом и обломками сухарей, натянул её на морду коня.

Стрелок лениво разглядывал переулок. Тянулись воспоминания, как струйки горького мёда…

….Солнце палило так, что тень норовила спрятаться под брюхом коня. До сиесты было ещё далеко, но улицы городка были пусты и ставни плотно закрыты. Правда, когда мимо проезжал всадник, они слегка приоткрывались, и любопытный взгляд ощупывал седока. Ничего примечательного в нем не было, сотни таких можно встретить, странствуя по прерии. Шляпа, надвинутая на глаза, загорелое до черноты лицо, недельная щетина, в уголке рта изжёванная соломинка…Доехав до салуна, странник спешился, привязал коня в тени и ослабил подпругу, снял пару седельных сумок и направился ко входу…Став, на пороге осмотрелся. В дальнем углу расположились двое и всё, даже у стойки никого не было. Он сел так, чтобы слева был дверь, а за спиной стена. Бросил сумки под стол. Положив свой винчестер на стол, по направлению к парочке, поднял палец вверх, негромко сказал: «Джузеппе, как всегда». Эти слова вывели из дремотного забытья заморыша, сидевшего рядом со здоровяком. Он подскочил и заверещал фальцетом:«Билли! Опять он! Он пристрелил моего брата как бешенного скота…Он даже не отвёл его к шерифу!..Я порву этого койота голыми руками!». Шарил по бедру и никак не мог достать свой револьвер. Воспользовавшись этим, здоровяк сгрёб своего напарника в охапку и вытащил его на улицу. Бармен, пятясь, толкнул задом дверь за стойкой и скрылся за ней…Зал салуна опустел, только мухи меланхолично вились вокруг светильника… Тихо открылась дверь за стойкой и в зал вышла сама хозяйка салуна, неся поднос с бутылкой бренди и стаканом.

— Доброе утро, Стрелок! Надолго к нам? Или как всегда по делам заехал?

— Доброе утро, Кэтти! Присядь, поговорить надо…Тут ребята между собой болтали о том, что ты пойдёшь под венец с тем, кто купит тебе ранчо Санта Роза.

Мэтт толкнул ногой сумки, издавшие глухой металлический звон.

— Здесь на три таких ранчо… Решай сама…

— Милый Стрелок, ты же знаешь, как я к тебе отношусь…

Она положила свою ладонь на ладонь, вздрогнувшего от этого Стрелка.

— Это я говорила, чтобы все эти ухажёры от меня отстали. Где им взять такие деньги?….Да вот ты нашёл. Не знала… Ты сам подумай — мы одного роста…и как будешь смотреться ты, когда я встану на каблуки? Стрелок, ты хороший парень, но….

Она встала, на мгновенье прижалась своими губами к его и вышла…Стрелок.

Недолго сидел, взяв винтовку, он направился прочь из салуна….Подтянул подпругу, отвязал коня… «Боже, как холодно сегодня…» …Сел в седло и оглянулся с надеждой на скрипнувшую дверь.

— Кэтти..?

— Стрелок…ты забыл свои сумки…

«Зачем мне деньги, если их не на что тратить…».

…Мэтт тряхнул головой, отгоняя сонный морок «Так замечтаешься и не заметишь, как сунут наваху в печень… Кэтти. Сколько после этого лет прошло, и женщин поменялось. Не думал, что так сложится… и что придется принуждать её к добродетели, макнув в лужу крови… Да, я сам выбрал свой путь, и этот путь страшнее любого кошмара».

Жеребец затряс головой, пытаясь ухватить губами последние крошки со дна мешка. «Всё, хватит баловать». Снял холстину с морды и засунул её в седельную сумку.

У двери кантины отирался какой-то оборванец.

— Не боитесь оставлять без присмотра лошадку, синьор? Украдут.

— А пусть попробуют. Это индейская лошадка. У него чудесная привычка вставать на дыбы и опрокидываться на спину. Заработать хочешь, аmigo?

— А то…

— Смотри, чтобы он кого-нибудь не загрыз или не откусил пальцы. Лови.

В воздухе закувыркалась, серебрясь монета.

— Ух ты! Старый реал — ещё испанский… Да за эти деньги я сам кого угодно…Сеньор, что-то не верится, что он такой кусачий.

Потянулся к недоуздку и едва успел отдёрнуть ладонь от лязгнувших зубов.

Мэтт с порога осмотрел зал кантины. Земляной пол с втоптанным в него мусором. Белёные затёртые и заляпанные стены, украшенные подтёками грязи и иллюстрациями из старого журнала «Harper's Bazaar».

Щелястые выщербленные столы. «Столешницы, как крышки дешёвых гробов…В таких «дырах» и мысли становятся такими же мрачными». Пованивало — подгоревшей пищей, прокисшим алкоголем, немытыми ногами.

Остроконечные грибки сомбреро. Среди белых заношенных пропотевших рубах и мешковатых штанов пеонов темной заплатой выделялось обтрёпанное сомбреро марьячи с перламутровыми пуговичками.

«Для мексиканцев слишком тихо и лениво переговариваются».

За столами с глиняными кувшинчиками на продавленных соломенных стульях и кривоногих табуретах расселись с глиняными кружками в руках любители пульке. Когда-то Мэтт и сам любил выпить кружечку, но после того как узнал и увидел, что вместо закваски иной раз используют человеческие экскременты, сунутые в старый носок…..

Кое-кто из угрюмых выпивох обернулся. Они смотрели на Стрелка так, будто он принес с собой коровью лепешку. Другие, раздувшиеся от хмельного пойла и рыгающие, просто пялились пустыми глазами.

«Провинциальное захолустье, где тупые ксенофобы видят в каждом заезжем гринго техасского бандита или шпиона».

Мухи летали под потолком, ползали у жемчужно-серых закисших лужиц между посудой, вились над заветревшимся куском хамона, подвешенным над стойкой….

Война…И мухи, мухи коричневые и жёлтые, чёрные и зелёные, роящиеся над телами и сбивающие в маленькие гудящие смерчи. Мухи старающиеся сожрать заживо ещё бьющихся в агонии раненных…Черви в углах оскаленных ртов трупов — от их шевеления казалось, что полуразложившиеся лица улыбаются и говорят: «Ты ляжешь рядом с нами парень…»

Дороги, переполненные беженцами… Разбитые и разграбленные фургоны… Пожарища разбитых остовов домов с бессильно торчащими трубами на месте бывших ферм и усадьб… Банды дезертиров, солдат, мародёров, ублюдков всех возрастов и цветов грабящие, насилующие, убивающие. Убивающие за кусок чёрствого хлеба, за глоток виски, за неслишком ношенные штаны…Выжженный Юг, по которому прошлись маршем северяне. Юг ставший диким полем, где носились из конца в конец, вооруженные отряды непойми кого, а озверевшие фермеры встречали зарядом рубленной проволки любого чужака.