Книга 4. Фаворит (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 16

Все. Больше никого. Да по большому счету, больше никто и не нужен. Как уже говорилось, дело касается узкого круга лиц.

Григорий едва успел поздороваться с присутствующими, как дверь вновь скрипнула, впуская в кабинет последнего участника предстоящего совета. И все привествовали его поднявшись со своих мест.

–Чего вскочили. Иль думаете, стоя меньше достанется,–скорее рыкнул, чем произнес Карпов, проходя к своему креслу, за большим письменным столом.

–Никак нет,–ответил за всех Григорий.

–Так точно, никак нет, кто же сварит нам обед,–невпопад передразнил его Иван.–Садитесь, уж. Ну что, голуби мои сизокрылые. С кого начнем? Молчите. Л-ла-адно. Тогда с самого начала. Слушаю тебя, Кузьма Платонович.

–А чего тут слушать. Все продумали и просчитали. Против десятка конвойной роты и десятка лешаков, и полусотня не сдюжит. А по нашим прикидкам, не должно было быть более трех десятков. В общем-то так и вышло. Да только накладка какая-то случилась, потому как поначалу ударили по конвою и только потом подошли лешие. Шестнадцать пленных, из них больше половины раненые. Но в госпитале их приведут в божеский вид. Правда, никого из старших взять живыми не удалось. Но потеря не столь уж и велика. В общем и целом, задумка сработала.

Да. Задумка и впрямь была неплоха. Кузьме стало известно, что готовится похищение Карпова. Ну или как минимум покушение на него. Поначалу решили сработать на опережение. Но потом в это дело оказалась посвященной Лиза и в ее умной головке созрел план как не просто предотвратить покушение, но и извлечь из этого максимум пользы.

В частности, она предлагала захватить всех кого получится и по возможности того кто будет связан с иезуитами. Кто именно охотится на Ивана, не было никаких сомнений. Затем дознание и всенародный суд. Это должно было вознести авторитет боярина Карпова и великой княгини Трубецкой, на небывалую высоту, что в свете предстоящих нелегких времен было бы только на руку.

Как и докладывал Овечкин, все было предусмотрено и просчитано. Каждый раз впереди боярина выступал ложный конвой с двойником. С небольшим отрывом впереди них боковым охранением двигались лешаки. В случае обнаружения засады, они должны были начинать, а конвойный десяток их поддержать и довершить разгром.

Учитывая боевой опыт, подготовку, вооружение и экпировку бойцов, ничего неосуществимого. Но случилось то, что случилось. Потеря двенадцати подготовленных бойцов, весьма серьезная потеря. Да что там. Таких существенных потерь не случалось уже довольно давно. И уж тем более, в рядах элиты.

–Гриша, как такое случилось? Отчего конвой оказался впереди твоих лешаков,–вперив строгий взгляд в Рыбина, обратился к нему Карпов.

–Оба десятка работали вместе уже не раз и все было отработано. Скорость, порядок передвижения и взаимодействия. Но вчера все пошло не так. Как докладывает десятник, конвой вдруг ускорился и оставил их далеко позади. Вот так и вышло, что они прибыли уже к шапочному разбору. Почему конвой поступил именно так, не ведаю. И спросить некого.

–Аристарх?–Иван перевел взгляд на командира конвойной роты.

–У десятника Клима Березина сын родился. Раскошелились, весть по гелиографу подали. А тут выезд. Ну парни видать и решили, что можно сразу двух зайцев убить. И задание выполнить и поспешить в Замятлино. Ведь не впервой уж катаются и ничего. Видать подумали, что и нынче все гладко пройдет. А оно вона как.

Карпову оставалось только скрипнуть зубами. Кто-то скажет, что так не бывает, чтобы все одно к одному. И сильно ошибется. Злосчастный закон подлости зачастую срабатывает именно в тот момент, когда кто-то расслабляется и начинает относиться к делу спустя рукава. И плевать в чем именно. Даже если это просто укололась иглой многоопытная портниха.

Каждый офицер, сержант, десятник, лешак или разведчик поступая на службу не обязывался не обзаводиться семьей в течении пяти лет. Как не имел возможности и уйти со службы. Если только вперед ногами. И только по прошествии этого срока мог жениться. Делалось это намерено, дабы они не отвлекались на дела семейные. К окончанию же этого срока Иван рассчитывал получить уже достаточно слаженную дружину, а по сути небольшую армию.

Отношение к конвойной роте, взводу службы безопасности и ее оперативникам было диаметрально противоположным. В эти подразделения попадали только семейные. Присяга это конечно замечательно, но Иван предпочитал все же более серьезную страховку. И в ее качестве выступала семья. Каждый доподлинно знал, что за его предательство ответят родные. Жестко? Несомненно. Но в противостоянии с иезуитами, не имеющими ничего святого, остаться в белых одеждах не получится.

–Ясно. Березин из второго взвода,–уточнил Иван.

–Так точно,–подтвердил капитан Норкин.

–Весь взвод наказать. Как, решишь сам. Но чтобы им небо с овчинку показалось.

–Семьи погибших…–Начал было и осекся командир конвойной роты.

–Все права, льготы и выплату по потере кормильца, за семьями останутся. Это глупость, а не предательство. Хотя она подчас бывает и хуже. Ну да, не тот случай. И они заплатили за нее полной мерой. Аристарх, Григорий, можете идти.

Оба офицера поднялись и без лишних вопросов покинули кабинет. Обычная практика. Каждый должен заниматься своим делом и обладать информацией в части касающейся. Лишние знания, они и есть лишние.

–Что наши иезуиты при госпитале?–Поинтересовался Иван, у Кузьмы, когда они остались одни.

–Пока ведут себя пристойно. Отправлять гонца в Варшаву не спешат. Думаю хотят все вызнать доподлинно и только потом слать весть. Правильное в общем-то решение. Глупо спешить, когда в этом нет никакой надобности.

–Твоя правда. Спешить им сейчас незачем.

–Иван Архипович. Я конечно глаз с этих докторов и их слуг не спускаю. Но и поручиться, что кто-то из них не обвел моих людишек вокруг пальца не могу. Не дураки же ить, понимали, что станем за ними следить.

Хм. Четверо докторов, явно связанных с орденом святого Игнатия или Обществом Иисуса, в простонародье величаемых иезуитами, были своего рода платой в негласной договоренности. Если Московская медицинская академия предала своего бывшего слушателя лекаря Рудакова едва ли не анафеме, то иезуиты рассмотрели талант и рациональное зерно, обещающее хорошие всходы. Вот только покидать Псков, Павел Валентинович на отрез отказывался.

Поэтому когда дело дошло до назначения на должность инфлянтского воеводы дружественно настроенного к нему Острожского, Иван и разыграл эту карту. Его пожелания относительно Константина Ивановича были вполне обоснованными. Он успел повязать шляхтича экономическими интересами и был с ним дружен лично.

Будучи же воеводой Острожский вполне будет способен обезопасить псковские земли от набегов со стороны шляхты. Не от охватившей его любви к Карпову или псковичам. Нет. Ему это просто выгодно. Вот и все.

Орден получал возможность перенять довольно обширные познания в области медицины. При наличии совершенно открыто находящихся в Пскове членов ордена появлялась неплохая возможность для создания разветвленной сети. Словом выгоды были очевидны и провинциал не устоял от соблазна.

Кандидатура Острожского, поборника православной веры, была поддержана иезуитами. Не открыто разумеется. Братья вообще предпочитали оставаться в тени. Но ведь не обязательно выступать с пламенными речами, чтобы довести свое слово до сейма.

И вот именно об этом-то, и напоминал сейчас Ивану Кузьма. И коль скоро даже он говорит о том, что с этими медиками не все так просто, то получается опасность и впрямь реальна.

–Что ты предлагаешь, Кузьма?

–Пришла пора их высылать. Константин Иванович за это время уж успел укрепиться на воеводстве. Шляхтичи ему верят, а тех кто не поддерживает его, он уж либо подчистил, либо выпроводил за пределы воеводства. Так что, случись, может и в рокош сесть. Опять же, Карл может вот-вот на Польское королевство напасть. Глядишь, Августу не до усмирения взбунтовавшегося воеводства будет. А вот эти змеи в Пскове такой клубок могут вывести, что нам потом и не расхлебать.