Музыка дождя - Бинчи Мейв - Страница 38

— Тебе это может навредить. Врачи говорят, что на этой стадии беременности общение нежелательно.

Она улыбнулась, радуясь тому, что он заботится о ней.

— Но ты же можешь приехать, чтобы поговорить со мной. Я тебя все время жду днем.

Это была правда. Она держала свое слово никогда ему не звонить. Никогда.

— Нам действительно надо поговорить, — сказал он.

— Так мы стараемся поговорить в ресторане, где нас все видят? Вон те женщины — это родственницы Нико Палаццо. Они глаз с нас не сводят.

— Нас будут видеть на публике до конца жизни, именно тут мы должны решить, как будем жить дальше. Если мы вернемся к тебе, то снова пойдем старым путем, когда больше ни о ком заботиться не надо было. — Он говорил спокойно, но она чувствовала напряжение.

— Не хочешь ли ты сказать, что тебе нужны свидетели, если я скажу тебе что-нибудь, что тебе придется не по душе?

— Не говори глупости, Джой.

— Нет, я не говорю глупости, просто ты пытаешься выпутаться, ты ведь до смерти напуган.

— Это не так, и прекрати улыбаться этой ненастоящей улыбкой. Так улыбаются клиентам и покупателям.

— А что настоящего в твоей улыбке, Фрэнк? Ты знаешь, что у тебя улыбается всегда только рот и никогда — глаза.

— Почему мы разговариваем в таком тоне? — спросил он.

— Потому что ты боишься. Я это чувствую, — сказала она.

— Что настроило тебя против меня? Разве я что-то сказал? — Он всплеснул руками от удивления.

— Тебе не надо делать передо мной эти итальянские жесты, я не Палаццо. Что ты сказал? Я скажу тебе, что ты сказал. Ты сказал, что мы должны сесть в общественном месте и принять решение, как будем жить дальше. Ты забыл, что я знаю тебя, Фрэнк, ты забыл, что мы оба знаем, что в первый раз с врагом надо встречаться на нейтральной территории, а не у себя дома и не у него. И ты это делаешь. Мы оба знаем, что если есть опасность ссоры, то нужно встретиться в общественном месте, там люди не устраивают сцен.

— Ты в порядке, Джой? Я серьезно.

— Не важно, пьяна или трезва, дома или нет. Я могу устроить истерику, если захочу.

— Конечно, можешь. Да что такое?! Мы же друзья. Откуда эта враждебность?

— Мы не друзья, мы любовники, мы играем в игры, мы ищем способ урвать кусок получше…

— Ну, если мы делаем только это, то зачем нам ребенок?

— У нас ребенка нет. У меня есть ребенок.

Она смотрела на него как победитель, как будто она только что выиграла битву.

Именно тогда он понял, что она хотела иметь над ним власть, всегда видеть, как он отступает. Это был ее ребенок, ее решение, которое она приняла, потому что так было удобно ей. Она никогда не станет обещать ему сохранить все в тайне. Ее план был привязать его к себе навсегда.

Фрэнк Квигли сталкивался с такими схемами раньше, когда поставщик выкупал долю рынка, но не сообщал партнеру. Он рекламировал продукт, а потом резко поднимал цену. Кое-кто уже пытался на нем такое опробовать, но только один раз. Фрэнк просто улыбался и говорил, что не собирается платить цену выше установленной. Тогда поставщик говорил, что им невыгодно было тратить деньги на рекламу, чтобы потом не окупить ее. Совсем нет, отвечал Фрэнк, улыбаясь. Просто он выберет другого поставщика, раз этот оказался ненадежным. «Палаццо» знаменит своей честностью, а репутации поставщика будет нанесен непоправимый ущерб. Вот так просто. Только тогда речь шла о фруктах, а не о детях.

Фрэнк пустил в ход все свое обаяние. В конце обеда он отметил про себя, что хотя бы то, что они говорили спокойно, уже было неплохо.

Они говорили о делах. Дважды она смеялась над его шутками. Женщины, которых она назвала родственницами Нико, смотрели на них с удивлением. Но повода посплетничать для них не представится. Это был самый невинный деловой обед в мире. Иначе они не сидели бы здесь, среди людей.

Он рассказал ей, как провел Рождество, а она ему — про свой праздник в Суссексе у друзей. Там она жила в большом доме, где было много детей.

— Ты им рассказала? — спросил он. Ему казалось, что разговор не должен был уходить от темы, которая их так сильно волновала.

— Рассказала о чем?

— О ребенке.

— О чьем ребенке?

— О твоем ребенке. О нашем ребенке вообще-то, но ты сказала, что это твой ребенок.

Джой посмотрела на него удовлетворенно. Словно говорила: так-то лучше.

— Нет, я никому не говорила, пока не решу, что делать.

И на этом все. Они, как обычно, говорили о проектах и планах, о том, что Нико не стоит знать, что происходит. Палаццо покупали новый объект неподалеку, и Джой опасалась, что это происходит слишком быстро. Большие магазины стоили дорого, и на их раскрутку уходило много средств. Людям, которые живут в этом районе, нужны более утонченные магазины, может быть, даже «Хэрродс». «Палаццо» стоило бы направиться в менее дорогое место, где можно сделать большую парковку. Теперь это было важно.

— Ты же знаешь, как шикарно выглядят парковки в самых дорогих магазинах и как ужасно в обычных — как место, где ночью тебя пришьет какой-нибудь хулиган. Мы могли бы сделать ее яркой, рядом построить веранду… — сказала Джой.

Ей не нравились авангардистские планы Фрэнка.

Джой Ист планировала уйти в декретный отпуск на три месяца, а потом вернуться к работе сразу после рождения ребенка. Фрэнку рассказывать о его роли она не собиралась. Это был ее метод ведения игры.

С обеда он ушел побелевший от злости, полный решимости контролировать ситуацию. Он не мог жить в состоянии неизвестности, как сейчас. Игра в кошки-мышки его не устраивала.

Еще до того, как Джой объявила ему о своей беременности, он придумал план. Руководствуясь нежеланием Джой выходить на более высокий рынок, Фрэнк занялся исследованиями. Он объяснил сотрудникам агентства исследований, что они собирались выходить на более дешевый рынок. Исследование надо будет провести по всей стране, но не по всем группам населения. Это должно быть такое исследование, которое сам Фрэнк, мягко говоря, назвал бы необъективным. Он хотел представить совету директоров взгляд независимого агентства, которое доказало бы, что им необходимо расширяться за пределы севера Лондона, например в Мидлендс. Они сменят имидж. «Палаццо» будет стильным магазином. Экстерьером займется Джой Ист.

Она войдет в совет директоров, и он будет видеть ее раз в месяц, но не каждый день.

И она не будет видеть его тестя каждый день.

И он не будет бояться, что она столкнется с его женой.

И он ее перехитрит, — у него еще осталось запасное оружие. Она должна думать, что к ее повышению он не имеет отношения.

Исследование, которое, как думал Карло Палаццо, провел он сам, было готово к марту, когда Джой Ист объявила о своих новостях, разразившись истерикой. Ее доклад «Какой-то другой бизнес» прозвучал на заседании совета. При этом ее глаза подозрительно блестели.

— Полагаю, что это можно назвать другим делом, и, чтобы вы потом не говорили, что слышали об этом от коллег, я сама решила вам все рассказать. Я ухожу на три месяца в декретный отпуск в июле… Конечно, я заранее подготовлю все к предстоящим мероприятиям, просто хотела вас предупредить.

Она мило улыбнулась, окинув взглядом пятнадцать мужчин, сидевших в комнате.

Карло был совершенно растерян.

— Боже правый, а я и не знал, что ты собралась замуж… мои поздравления!

— Нет, нет, этого пока, боюсь, не произойдет. Это всего лишь ребенок. Мы не хотим шокировать никого такими серьезными вещами, как свадьба.

Нико уронил ручку. Все остальные настороженно смотрели то на Фрэнка, то на Карло, чтобы уловить настроение встречи.

Фрэнк Квигли выглядел приятно удивленным:

— Это прекрасные новости, Джой. Мы все за тебя рады. Не знаю даже, что мы будем делать без тебя все эти три месяца…. Но ты ведь потом вернешься?

Этот вопрос был таким вежливым, что никто не заметил, с какой злобой они посмотрели друг на друга.

— Конечно. Но просто так такие вещи не делаются.