Музыка дождя - Бинчи Мейв - Страница 27

— Хорошо.

— Спасибо еще раз.

Он приехал домой к мальчику. Там были еще два молодых человека и девушка. Они пили вино и рассуждали о том, имеет ли церковь такой вес в Ирландии, как раньше. Отец Херли уже не раз участвовал в подобных дискуссиях и мог говорить аргументированно, мог представить несколько точек зрения. Он внимательно следил за Грегори. Тот пил только минеральную воду. Возможно, мальчик пережил шок и хотел начать новую жизнь. Вероятно, Джеймс Херли должен был найти в своем сердце силы простить мальчика, пусть он не мог простить себя. Он улыбнулся племяннику, и тот наградил его улыбкой в ответ.

Они все помогали убирать со стола.

— Эй, Грег, а что делает в шкафу бутылка водки, если ты завязал?

— Это еще от старой жизни, заберите ее с собой, — легко ответил Грегори.

Отец Херли стал думать, что в его сердце поселилась ядовитая змея, раз он допускает мысль, что не могут глаза так блестеть от воды. Он подозревал, что Грегори подливал себе водку в стакан, пока никто не видел. Но если он будет так относиться к племяннику, то какой смысл восстанавливать отношения? Он гнал эти подозрения изо всех сил.

Он поехал навестить Лауру и Алана на неделе. Они были рады услышать, что на обеде в субботу присутствовала девушка, и даже предположили, что она была подружкой их сына.

— Было не похоже, что у них особенные отношения, — сказал отец Херли и почувствовал себя старой сплетницей.

— Они давно знакомы, — сказала Лаура, — думаю, что она вполне могла бы стать его подружкой.

Казалось, и сестра, и ее муж давили на него. Они стали говорить, что хорошо, конечно, знать все наверняка, но ведь из любых правил есть исключения. Он грустно улыбнулся и сказал, что из его правил исключений быть не могло. Они снова сказали, как им повезло иметь такого сына, как Грегори, а еще рассказали про сына своих друзей, который пришел юрисконсультом в «Шинн Фейн», а потом стал участником PROVISIONAL IRA[1].

— Должно быть, у него были какие-то идеалы, просто он ошибся, — сказал отец Херли.

— Джимбо, ты, должно быть, сошел с ума, какие у него могли быть идеалы? — закричала Лаура.

Он грустно улыбнулся. У него не было возможности сказать им, что любой другой путь оказался бы лучше, чем тот, который выбрал их сын. Он выглядел расстроенным. Алан Блэк тактично изменил тему разговора.

— Расскажи нам, ты на каких-нибудь свадьбах сейчас служишь? Мы бы хотели послушать про богатых и знаменитых.

— Нет, — ответил отец Херли, — у молодых всегда есть кто-то, кого они просят обвенчать их. Так что никаких пышных свадебных церемоний нет, только одна серебряная свадьба в Англии.

Им было интересно все, что он делал, поэтому он рассказал про пару, которая поженилась в шестидесятых годах. Ему даже не верилось, что это было четверть века назад, но это на самом деле так. Дочери и сын этой пары пригласили его, сказав, что праздник потеряет всякий смысл, если он не приедет.

— Кто бы ни были эти двое, они сделали абсолютно правильно, что пригласили тебя.

— Я не очень хорошо знал их, — сказал он, словно сам себе. — Я знаю мать Дейдры миссис О’Хейген совсем немного, и еще я знаю миссис Бэрри, мать подружки невесты, Морин Бэрри. Но молодого человека я совсем не знал.

— Ты никогда о них не говорил, — выпытывала Лаура.

— Наверное, нет, но я же многих венчаю. Некоторых я никогда больше не вижу. Я всегда получаю открытку от Дейдры на Рождество, причем я не всегда помнил, кто такие Дейдра, Десмонд и вся семья Дойлов, как они обычно подписываются на открытках.

— Они тебе не понравились? — спросила Лаура. — Мы им не скажем, мы же их даже не знаем.

— Нет, они были очень милы. Вначале они мне понравились. Положим, я подумал, что они не очень подходят друг другу, я думал, что они скоро расстанутся. Но я ошибся, они вместе уже двадцать пять лет, и, кажется, им это не в тягость.

— Должно быть, они любят друг друга? — спросила Лаура. — Иначе они не захотели бы, чтобы ты приехал к ним и провел церемонию. А там надо будет снова приносить клятвы?

— Не знаю, мне написала их дочь.

Он замолчал, но молчание в гостиной Алана и Лауры никогда не было зловещим.

Он думал о той свадьбе в год, когда родился Грегори. Он вспомнил, как Дейдра О’Хейген пришла к нему и сказала, что слышала о его отъезде в Лондон на учебу. В Англию отправляли учиться редко, а если там и требовался ирландский священник, то они находили кого-нибудь из своих.

Девушка выглядела расстроенной и напряженной. Она хотела, чтобы он обвенчал их в ближайшие несколько недель. Она не вдавалась в подробности, почему свадьба была поспешной. Он деликатно спросил у нее, не хочет ли она провести церемонию в Дублине, но она ответила категорично, ссылаясь на то, что родня ее мужа с запада. Но разве Дублин был не ближе к западу Ирландии, чем Лондон?

Дейдра О’Хейген, дочь Кевина и Эйлин О’Хейген, веселая студентка, имела волевой характер. Она выходила замуж в Лондоне, ее семье очень хотелось бы, чтобы церемонию провел священник, которого они все знали, но если у него другие планы, то она что-нибудь придумает.

Сейчас отец Херли вспомнил, что попытался расспросить девушку, к чему такая спешка, и сказал ей, что не может подготовиться к церемонии так быстро, а других причин сомневаться у него не было. Он, конечно, был слишком любопытен, поэтому девушка ответила ледяным голосом:

— Святой отец, если бы все относились к браку, как вы, то никто бы никогда не женился, и в один день все человечество вымерло бы.

Несмотря на это грустное начало, свадьба прошла великолепно. Родственников жениха, простых фермеров с запада Ирландии, было немного. Большинство составляли О’Хейгены.

Подружкой невесты была красивая молодая женщина Морин Бэрри, у которой сегодня магазин женской одежды. Он видел ее потом только один раз, когда служил панихиду по ее матери. Ему стало интересно, поедет ли она на этот праздник.

— Ты не в лучшей форме, Джимбо, — заметила Лаура.

— Хотел бы я быть старым мудрым священником, у которого нет сомнений и во всем есть ясность.

— Ты был бы тогда невыносим, — сказала она с любовью.

Алан оторвался от книги:

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Иногда думаешь, что жизнь была бы проще, если бы закон был универсален. Все дело в том, что в каждом новом случае хочешь, чтобы стороны получили по возможности полное удовлетворение.

Джеймс Херли пристально посмотрел на него, но тот говорил без намека на то, что произошло с его сыном.

— Ты закончишь как фашисты, если не примешь окончательного решения, — сказала Лаура.

— И все-таки иногда судьи ошибаются, — заявил Джеймс.

— Ты никогда не стал бы ничего делать, если бы не считал, что в тот момент это было правильно, — заметила Лаура.

— А после? Что случится потом?

Лаура и Алан переглянулись. Джим никогда таким не был.

— Ну, как в прежние времена, судью не станут казнить. Ты же никому не выносил смертного приговора, — сказал Алан. Он хотел быть убедительным, но у него не получилось.

— Нет, не смертный приговор.

— Пойдем выгуляем собак? — предложила Лаура.

Они пошли вдвоем, брат с сестрой, как и прежде, когда были детьми.

— Я могу помочь? — спросила она.

— Нет, Лаура, я слабый человек, если позволю заглянуть себе в черную душу.

— Нет, ты мой брат, а еще ты самый лучший священник.

— Я не самый лучший.

После того дня отец Херли понял, что должен немедленно прекратить корить себя. Какой смысл в том, что он сделает жизнь близких людей невыносимой? Да, их сын напился и сбил насмерть девушку, а потом сбежал. Теперь это не давало ему покоя. Ну и что будет, если он лишит покоя и их?

В последующие месяцы он гнал от себя все сомнения и ощущение, что предает свою единственную семью, не говоря им правды. Вскоре он начал непринужденно смеяться над шутками своего племянника и перестал замечать его колкие замечания.