Музыка дождя - Бинчи Мейв - Страница 22

Он не ожидал такого.

Она обняла его. Он почувствовал, что она плачет.

— Я такая болтливая.

— Тихо, тихо. — От ее волос приятно пахло яблоками.

— Я пыталась развеселить тебя, и видишь, что наговорила.

Он освободился из ее объятий и с восхищением посмотрел на красивую австралийку такого же возраста, как и Анна. Наверное, ее отец на другом конце Земли даже не знал, чем занимается его дочь. Он ничего не говорил, просто подождал, пока она не успокоится.

— Вот было бы хорошо, если бы этот старик вернулся и застал нас вот так. Он бы убедился, что все его предположения оправдались.

— Он бы приревновал, — сказал Десмонд. — Думаю, теперь мне надо уйти.

— Я скажу, что ты пошел по делу.

— Ничего не говори никому.

Так он говорил всегда.

Он позвонил Фрэнку из телефонной будки около ворот.

— Не уверена, что мистер Квигли доступен. Кто его спрашивает?

Долгая пауза: она явно пошла спрашивать, хочет ли Фрэнк говорить с ним.

— Мне жаль, мистер Дойл, мистер Квигли уехал. Разве вас не оповестили? Я думала, что секретарь мистера Палаццо должна была сказать вам…

— Да, я просто хотел уточнить, не вернулся ли он.

— Нет, нет. — Она говорила твердым голосом, как если бы он был подростком, которому пришлось повторять несколько раз.

— Если он позвонит, передайте ему… передайте ему, что…

— Да, мистер Дойл?

— Ничего не передавайте. Просто скажите, что звонил Десмонд Дойл и ничего не сказал, как ничего не говорил всю свою жизнь.

— Не уверена, что поняла вас…

— Вы же слышали меня, но я повторю. — Десмонд снова произнес эти слова и почувствовал какое-то удовлетворение. Он подумал, что сходит с ума.

Была середина дня, и он ощутил странную свободу, проходя через широкие ворота «Палаццо». Вероятно, так чувствует себя ребенок, которого отпускают домой с уроков.

Он вспомнил, как они когда-то сбежали с Фрэнком из школы, заявив, что надышались удобрениями и теперь у них даже покраснели глаза. Они сказали, что почувствуют себя лучше, если подышат свежим воздухом.

Даже сейчас, спустя тридцать пять лет, Десмонд помнил, как они бежали по холмам, свободные от тесной классной комнаты. Единственное, чего им не хватало, — это детей, с которыми можно было играть. Все остальные мирно сидели в классе. Они почувствовали, что им не хватает компании, и вернулись домой гораздо раньше, чем рассчитывали.

Так же было и сегодня. Не было никого, кто мог бы прийти и поиграть с Десмондом. Не для кого покупать бутылку вина, как предложила Мэриголд. Даже если он сейчас доедет до Бейкер-стрит, где работала Анна, она может быть занята. И она сразу насторожится, такой уж у нее был характер. А его единственный сын смог увидеть возможность освободиться и сейчас находился очень далеко. Другая его дочь была в монастыре и не поняла бы, что ему необходимо поговорить.

Грустно понимать, что за двадцать шесть лет, что он провел в этой стране, здесь не нашлось ни одного человека, которому он мог бы позвонить, чтобы выговориться. Десмонд Дойл никогда не считал себя душой компании, но он всегда думал, что у них с Дейдрой были друзья, круг общения. Ну конечно, они были. У них скоро серебряная свадьба, и проблема не в том, чтобы найти кого пригласить, а придумать, как сократить число гостей.

С чего это он решил, что у него нет друзей? Да у них куча друзей! Но в этом-то и проблема: у них друзей было много. У него и у Дейдры было много друзей, и проблема совсем не в том, что кого-то сокращали и меняли табличку на двери. Проблема в том, что кто-то давал обещания и не держал слова.

Он поклялся ей много лет назад, что сможет многого добиться, что ей никогда не придется работать. Ее мать никогда не работала, ни одна из замужних подруг Дейдры никогда не пошла бы устраиваться на работу. С тех пор Ирландия сильно изменилась. Она стала походить на Англию. Нос миссис О’Хейген больше не вздернулся бы так, как раньше, если бы ей сказали, что молодые девушки получали образование, чтобы устроиться на работу.

Но это было давно, и Десмонд знал, что его никто не заставлял давать обещания. Он держал Дейдру за руку и умолял поверить ему в ту ночь, когда они собирались сообщить родителям новость. Он помнил, как сказал ей:

— Я всегда хотел заниматься торговлей, но это не то, что стоит говорить твоим родителям. Я почувствовал воодушевление, когда торговцы пришли в город, когда увидел, как они носят свои яркие одежды.

Дейдра посмотрела на него и улыбнулась. Она знала, что он никогда не скажет в семье О’Хейген про торговцев.

— Я хочу тебя, — сказал он. — Я хочу этого больше всего на свете, а когда у мужчины есть мечта, нет ничего, что могло бы его остановить. Меня не пугают трудности бизнеса в Англии. Твои родители будут рады, что ты не досталась врачу или юристу. Придет день, и они обрадуются, что ты вышла замуж за короля торговли.

И тогда Дейдра посмотрела на него с доверием, как смотрела с тех пор всегда. Он полагал, что она до сих пор остается его мечтой, так почему же он не сказал об этом мистеру Палаццо, когда тот спросил его?

Десмонд опомнился, когда уже шел по протоптанной дорожке. Его ноги на автомате несли его к знакомой автобусной остановке. В это время там не было толпы. Как приятно ездить вот так, а не толкаться в час пик!

Допустим, он позвонит Дейдре, он ведь знал, что она дома и составляет список приглашенных на серебряную свадьбу. Она оценит его прямоту и откровенность? Но разве она не любила его таким, какой он есть? Так же, как он любил ее? А он и впрямь любил ее. Она, конечно, изменилась, как и все мы, но было бы глупо ожидать, что она останется такой же красивой блондинкой, какой была, когда он и думать не мог ни о ком другом. Так почему же ее нет в его мечтах? Конечно, она связана с ними в какой-то степени. Он мечтал о том, чтобы выполнить свое обещание. Но он никогда не смог бы сказать этого Карло Палаццо.

Подошел автобус. Десмонд стоял в нерешительности. Стоит пропустить автобус? Найти телефон, позвонить жене, пригласить ее на обед и поделиться своими мыслями? Поделиться в надежде, что она разделит его мечты так же, как была готова разделить с ним необходимость выстоять в ту ночь, когда они сообщили О’Хейгенам о своем намерении пожениться.

— Вы садитесь или нет? — спросил контролер.

Десмонд стоял, держась за поручень. Он вспомнил, как Мэриголд сказала: «Некоторые вообще ничего не делают». Но он уже почти вошел в автобус.

— Я сажусь, — ответил он.

Он придумал, как скажет все Дейдре. В разъездной работе тоже есть много плюсов: он узнает, как строится процесс. Он объяснит, что Фрэнк был вынужден уехать, что пока еще ему не придумали должность, но в названии обязательно останется это волшебное слово «менеджер». Он не будет только упоминать про приглашение Палаццо на ужин, потому что этому не суждено сбыться.

Ему не было обидно, что Фрэнк пожелал оставаться в стороне от конфликта. Желания обращаться к Фрэнку у него тоже не было. Возможно, он прав, обязанности менеджера по специальным проектам он все равно не тянул. Может быть, Фрэнк таким образом даже дал ему возможность занять место получше.

Дейдра удивится, увидев его дома так рано. Она начнет суетиться и скажет, что ему стоило предупредить ее. Значимость тех новостей, которые он собирался ей сообщить, затеряется в ее суете.

Десмонд решил, что он зайдет в магазин на углу и снова скажет мистеру Пателю, какой полезный у него магазин. Там продавали пиццу, не самую лучшую, завернутую в несколько пакетов, с неправильной начинкой и невкусным тестом. Но и это сойдет. Или он может купить суп и французский батон. Он не был уверен, продавал ли мистер Патель куриное филе, если да, то это было бы неплохо.

В магазине покупателей не было. Но куда более странным показалось то, что по ту сторону прилавка тоже никого не было. Обычно Суреш Патель всегда сидел там, как на троне, указывая, где что стоит, словно управлял своим маленьким королевством. А когда он не мог этого делать, то его заменяла жена. Пусть она ни слова не произносила по-английски, но она могла посчитать цену и прочитать надпись на этикетке. Иногда покупателей обслуживали его сын или дочь.