Изъян (СИ) - Инк Анна - Страница 22

Звонит мой эргосум. На фотографии пухлая женщина в парике с длинными седыми волосами, отутюженными до неонового блеска. На её лице столько слоёв косметики, что крылья носа сливаются с носогубными складками. Глаза синие, с фиолетовой радужкой, и в таких же тонах выкрашены губы.

- Кира 4дробь85? – слышу я её смешливый голос с хрипотцой.

- Эффективного квартала суток.

- Меня зовут Елена. Инг говорил, что ты согласна поработать над нашим проектом.

- Верно.

- Я организовала встречу на первое сентября, на вторую половину четвёртого квартала суток. Я отправляю вас в окрестности поселения Ы. Сосредоточься на дороге. Представь, что могла думать женщина, которая хочет адаптировать нецивилизованный сгусток населения к жизни в современном Городе. Хорошо?

- Да… - неуверенно тяну я.

- Я пришлю тебе инструкции сегодня-завтра.

8. Аполло моей мечты

39 дней в Городе. Дома сейчас вечер. Время близится к закату.

Мне так смешно. Сегодня меня содержала Полина. Она купила мне еду в столовой, теперь вот я попросила её сходить со мной в Торговый центр. Я сказала, что у меня какие-то неполадки с браслетом, и проблему обещали решить не раньше, чем в конце недели. Моё сообщество ведёт себя возмутительно: с тех пор, как не состоялась встреча с Киль, со мной так никто и не связался, хотя они прекрасно знают, что я осталась без Средств.

Полина купила мне одежду: помимо солнечных очков, в которых меня не узнают знакомые цэрперы, мне нужен был тёплый кардиган. В Анатомическом бутике прохладнее, чем на проспектах Города – это полезно для кожи экземпляров, которые здесь представлены.

Мне должны вернуть на счёт 5% от суммы, которую я оплатила за Фредерико. Ему, конечно, придётся не сладко. Он уже настроился, что все долги за него выплачены, и он скоро переедет загород. Как теперь будут высчитывать сумму за него для следующего покупателя – непонятно. И процесс его нового поступления на аукцион может затянуться, возможно, даже до начала следующего года – а в новом году уже другие мужчины получат статус аполло. В любом случае, следующая сделка на покупку его генетического материала будет для него в разы невыгоднее. Это несправедливо, ведь Фредерико был хорош.

Пока оформляют мой договор возврата, я внимательно слежу за посетителями. По широкому прямоугольному помещению с беспристрастным видом передвигаются более сотни женщин. Сюда ходят как представительницы элиты, так и цэрперы (последние обычно просто поглазеть). Цэрперу узнать легко - как только такая посетительница оказывается рядом с интересующим артикулом, вся сухость в манере держаться пропадает, руки небрежно ложатся на прохладную трубу ограждения, грудь вздымается, профиль заостряется. С каждой секундой её тело всё больше заваливается вперёд, вытягивается дугой как тончайшая металлическая пластина в сторону мощного магнита.

За ограждениями лучшие представители второго пола: идеальное здоровье, красота на любой вкус – от доминантных самцов с львиной долей тестостерона до фемининных мальчиков, хрупких, манящих к защите своими детскими чертами лица. Все эти мужчины – сыновья цэрпер. Когда суррогатная мать производит для горожанки мальчика, он автоматически попадает под опеку анклава. Государство финансирует воспитание в инкубаторах, а биологической матери либо возвращают Средства, потраченные ею на генетический материал и суррогатку, либо она может попросить ещё одну попытку с тем же донором и суррогатной матерью, но в случае второй неудачи (если снова родится сын) никакой компенсации не будет. У нас такой проблемы нет – у всех Зозо рождаются дочери методом «дети в пробирке».

Распределение мальчиков на классы (обычный цэрпер, донор, сотрудник ЗОПа) – очень простая процедура. Будущую принадлежность у большинства определяют уже в дородовой период суррогатки – они станут тем, что Инг назвал «мокль». Но пока мальчик не достигнет шестнадцати лет, он не должен знать, кем он станет, он обязан надеяться, что попадёт в класс доноров. Их учат всем тем навыкам, которые необходимы особи второго пола, достойной для продолжения рода: физическое самосовершенствование, кулинария, садоводство, этикет. В шестнадцатый день рождения мальчик получает статус. Если он «мокль» - по достижении восемнадцати лет распределяют туда, где не хватает кадров (такой мальчик обычно всю жизнь работает на одной профессии, и выплачивает кредит государству за своё воспитание). Если мальчик станет донором – у него начинается активная «тусовочная» жизнь. Карьера донора коротка: одиннадцать лет, пока ему не исполнится тридцать. За этот период он должен мелькать в социальной и виртуальной жизни как можно чаще, и ярче. Ему необходимы полезные знакомства и высокие рейтинги, чтобы набить себе цену: он участвует в спектаклях, выступает на передачах, ходит на культурные мероприятия – и продолжает сидеть в кредите. Все долги за его рождение, воспитание и попытки пробиться в конкурс «Аполлон», будет оплачивать первая женщина, которая его купит. Суммы набегают исполинские, но подъёмные для современной женщины: не только элита, но и даже успешные цэрперы иногда могут позволить себе донора.

Большинство доноров никогда не получают значимых мест в конкурсе «Аполлон», а значит, представительницы элиты не будут приобретать их генетический материал. Идеальный вариант для таких мальчиков - быть купленным максимально разрешённые три раза за свою карьеру, а после работать в Городе до семидесяти лет, пока их не отправят на экофермы. Разумеется, они завидуют тем, кому удалось стать аполло. Однако ещё можно поспорить с тем, что у последних жизнь складывается лучше. Да, аполло переезжает загород и его содержание полностью берёт на себя покупатель: обеспечение асенсорином (или даже септемсенсорином - такое лекарство тоже препятствует аллергии, и вместе с тем обостряет все те ощущения, которые дешёвый асенсорин парализует), вкусная пища и вода без дейтерия, разнообразный досуг. Да, если покупатель щедра, на его личный счёт будут начисляться дополнительные Средства. Да, ему больше не надо заниматься саморекламой и подлизываться к тем, кто ему отвратителен. Да, есть даже маленький шанс на то, что он сможет видеть свою дочь (пусть им нельзя взаимодействовать, но он увидит своего ребёнка). Но сколько продлится всё это – неизвестно даже самой покупательнице. В любую секунду ей может понравиться другой аполло, и предыдущий будет выслан в Город немедленно. Ещё страшнее для них другой вариант: может попасться женщина, которая не потратит ничего сверх необходимого. Аполло может прожить с десять лет в качестве кухарки и садовода у экономной представительницы элиты, которая не будет выделять ему Средств для выезда в Город, не будет брать с собой для сопровождения на мероприятия, никогда не позволит ему взглянуть на дочь, для него даже будет отдельное питание – тоже качественное, но самое простое; а в тридцать лет, когда больше никто его не купит, он будет снова втиснут в суету Города с нулевым счётом. И нет никаких законов, ни моральных, ни юридических, защищающих особь второго пола от такой эксплуатации в её абсолюте. Он сам хотел рискнуть: не хочешь такой вероятности, сиди тихо в донорах и не меть в аполло.

Молодой человек напротив стола, за которым я сижу, готовит завтрак – кажется, блинчики с голубикой и твороженным кремом. У него в меру накаченные руки и широкая грудь, а живот обтянут белоснежным фартуком. Он поворачивается боком, чётким и одновременно плавным движением заставляет блин вспорхнуть со сковородки, перевернуться в воздухе ровно два с половиной оборота, с гордой улыбкой провожает его точную посадку обратно на тяжёлый чугун. Он поворачивается к зрителям спиной, и пока его мышцы на левой руке напрягаются, размешивая в глубокой миске творожный крем, все наблюдатели, конечно, с упоением следят за аккуратным узким тазом, едва заметно подрагивающим в такт кручению. Даже я приспускаю солнечные очки и наблюдаю за ним с удовольствием. Он левша, а это значит, что потомству может передаться способность к образному мышлению. Это не очень актуально в наше время. И вот он снова лицом к зрителям, и его ловкие пальцы украшают десерт синими ягодами. Я встречаю его тёплый карий взгляд, и жду, пока он первым отведёт глаза.