Якудза - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" - Страница 56

Ноздри Алены хищно раздувались, на щеках играл нездоровый румянец. Она не смотрела на Макаренко, она смотрела прямо перед собой, но вряд ли видела что-либо, принадлежащее этому миру. Сейчас вся она была в прошлом и заново переживала чувства, когда-то имевшие для нее слишком большое значение.

«Надо же, — подумал Макаренко. — Вот бы никогда не подумал. В ее-то годы…»

— И какое резюме? — осторожно спросил он.

— Резюме? Всего должно быть в меру. Я сейчас живу для себя, сплю с кем хочу — но тоже для себя. Его люблю тоже для себя и помнить его буду тоже только для себя. Только вот счастливой я без него даже для себя не буду. Просто свобода и любовь — это вещи совместимые. Я была любима и любила сама. И при этом была свободна. А теперь у меня та же свобода: я люблю его, он — я знаю — любит меня, но вместе быть мы никогда не сможем.

— Видитесь?

— Нет. Глупо жить прошлым. Я ответила на твой вопрос?

Макаренко покосился на девушку. Она по-прежнему смотрела в одну точку, нижняя губа слегка закушена…

«Еще пару таких вопросов, — подумал Макаренко, — и тебя попросят остановить машину. Или без просьбы выскочат на полном ходу. Стоит ли портить вечер?»

— Вполне, — ответил он.

Вдали над одинаковыми как пчелиные соты пятиэтажками показалась характерная крыша здания, смахивающая на причудливой формы острие широкого многоуровневого гарпуна.

Лицо Алены мгновенно изменилось. Куда подевалась опытная женщина, минуту назад жестко и жестоко рассуждающая о любви? Рядом с Макаренко снова сидела милая кошечка, полными восторга глазами глядящая на мир.

— Так мы едем в «Пагоду»?

— Угу, — кивнул Макаренко, сворачивая на прямую, словно стрела, дорогу, ведущую к клубу.

На этой дороге кратеры отсутствовали. Как отсутствовал даже намек на снег или лед. Дорога напоминала автобан, по которому — эх! на «феррари» бы прокатиться. Или, на худой конец, на «ягуаре». Н-да…

И вдруг его озарило:

«Так вот оно, необычное! Если вдуматься, с какой это радости местным нуворишам в обычном провинциальном городе наворачивать эдакий дорогостоящий проект столичных масштабов? Пятиэтажный ночной клуб… Таких в Москве-то не сразу сыщешь. Жемчужное зерно в куче навоза. Так-так… Надо исследовать сие заведение на предмет причастности к подземному заводу. Итак, гражданин следователь, совмещаем приятное с полезным».

Он покосился на сидящую рядом Алену.

«Вернее, надеюсь, приятное… С едва ли полезным для здоровья».

Часть третья

Убить дракона

— Ну это… Лаборатория у нас там. А что, Стас тебе не говорил?

Александра опустила «Узи».

— Я же здесь каждый шуруп знаю. Что за лаборатория такая? Показать сможешь?

Качок посмотрел на труп шефа и нерешительно пожал плечами.

— Ну, Афанасий-то это самое… Значит, насчет этого надо у Стаса спросить…

Александра выразительно качнула стволом автомата.

— Со Стасом все. Спекся твой Стас. Слили его вглухую, как и твоего Афанасия. Так что теперь я здесь для тебя царь, бог и вор в законе. Возражения, Вася?

Вася покосился на автомат и возражать не осмелился.

— Ну ладно, пошли, — прогудел он. — Жмуров-то что, с собой переть будем? До лаборатории по подземному ходу еще с километр пешком тащиться.

— Ладно, бес с ними, — сказала Александра. Ее ноздри хищно раздувались, как у пантеры, учуявшей добычу. — Веди. Давайте оба вперед.

— Да ты никак нас конвоировать собралась? — поднял бровь Витек.

Александра хмыкнула.

— Знаешь, Витя, как-то мне спокойней, когда я вижу твою спину, а не наоборот.

Витек усмехнулся в ответ.

— Так наоборот-то ты как раз и не видела. Опасаешься? Потому и в спину смотреть спокойней?

— Опасаюсь? Я? — скривилась Александра. — Просто подозреваю, что зрелище будет скучным, обыденным и малопривлекательным, как и его хозяин. Давай шагай, остряк самоучка. Да под ноги смотри, а то споткнешься ненароком и наоборотом своим в пол воткнешься…

Поезд дернулся в последний раз и остановился. Стас открыл глаза.

Унылый вагон электрички, потертые скамейки, изуродованные надписями и перочинными ножами, пассажиры вагона, плотным косяком враскачку бредущие к выходу, перрон за окном…

«Приехали…»

Вставать не хотелось. В голове плавало облако грязноватой мути, которую, казалось, можно было бы потрогать пальцами, если вынуть глазные яблоки, на которые она слегка давила изнутри.

«Выстрел… Похоже, шприцем со снотворным… Потом шприц без выстрела… Сихан… Передать послание…»

Стас помотал головой. Муть лениво перекатывалась в черепе, как подсолнечное масло в бутылке.

«Интересно, чем они меня накачали? Даже как в поезд сажали не помню…»

Женщина в железнодорожной форме потрясла его за плечо.

— Выходим, молодой человек. Москва…

«Москва… Передать послание…»

Стас встал и, пошатываясь, направился к выходу.

Женщина покачала головой ему вслед.

— Вот ведь… Здоровый, молодой — а тоже наркоман. Глаза ваши стеклянные, бесстыжие…

Стас вышел на перрон. Яркое зимнее солнце полоснуло по глазам желтым лучом. Стас зажмурился. Муть не пропала, но хотя бы перестала давить на глаза.

Он вышел из здания вокзала, стараясь не шататься при ходьбе. Пошарил по карманам куртки, нашел пачку денег и деревянную трубочку с посланием… «которое надо передать…».

В привокзальной палатке он купил пластиковую бутыль ледяной воды и в ближайшей подворотне долго поливал стриженый затылок, чередуя омовение с пальцевым массажем трех точек на голове.

— Теперь порядок.

Мысли еще путались, но туман в голове пропал начисто.

«Интересно, чем меня накачали? И зачем?»

Стас усмехнулся про себя.

«Дурацкий вопрос. Да я б их там всех тогда в фарш перемолол…»

И удивился.

«Что это со мной? Сихан прав — действительно, контроль потерял. Расслабился, увлекся чертовым сябу — и вот, докатился. Тоже мне, ниндзя недоделанный. Сяпу, конечно, жаль, но не настолько же, чтобы рыдать как дореволюционная институтка… Да уж, мощная дурь в Японии произрастает. Пора завязывать. А то прищучат узкоглазые как пить дать за плохое поведение. И не посмотрят, что приемный сын уважаемого человека».

Куда идти и кому передать послание, Стас знал без дополнительных инструкций. Случалось ранее пару раз возить такие вот трубочки, содержимое которых боссы Организации не решались доверить обычным средствам связи. Место передачи было одним и тем же.

Не первый и даже не десятый водитель решился отреагировать на поднятую руку здоровенного стриженого парня в дорогой, но сильно помятой одежде.

— Тебе куда? — поинтересовался водитель «лохматой» «Волги».

Стас сказал.

Водитель взглядом бывалого таксиста окинул потенциального пассажира.

— Пять сотен, — буркнул он.

— Идет, — сказал Стас, протискивая плечи в машину.

— Только деньги вперед.

Стас хмыкнул, полез в карман, вытащил пачку хрустящих пятисоток и отслюнявил купюру.

— Держи.

Слегка напряженное лицо водителя разгладилось.

— О, верю! Слушай командир, а может сначала приоденемся, а? Я это место хорошо знаю, тебя туда в таком прикиде точно не пустят. Как насчет хорошего модного салона? Я тут знаю один. Шмотки — ммм… закачаешься. А я подожду, не вопрос…

Стас поднял руку, посмотрел на мятый рукав своего пальто, понюхал его для верности…

— А что, все так плохо?

— Не алё, — покачал головой водила.

Стас вздохнул.

— Здоров ты разводить клиентов, командир. Ну что ж, вези в свой салон…

…Это был отреставрированный старинный особняк, каких много в центре столицы. Трехэтажное здание с высоченными потолками, окнами, украшенными лепниной по периметру и закрытыми металлическими жалюзи изнутри. И единственным входом — черной бронированной дверью со стальной блямбой переговорного устройства сбоку от нее.

— А откуда ты так хорошо знаешь это место? — спросил Стас.