Хлопоты с двенадцатой могилой (ЛП) - Джонс Даринда - Страница 2

Я улыбнулась в ответ, а долю секунды спустя, словно из ниоткуда, появилась его мама, схватила сына на руки и исчезла в темном коридоре.

Миссис Бломм взвизгнула и уткнулась носом мне в плечо. Меня это нисколько не удивило. Зато удивила ее реакция (а точнее отсутствие реакции) на девочку по имени Харизма, которая сидела у стены напротив нас и слушала мои излияния на тему ужасов прошлой недели.

Моргнув, Харизма выпила через закрученную соломинку остатки сока из чашки и поинтересовалась:

— Значит, он вам больше не муж?

Она спрашивала о Рейесе. О Рейесе Александре Фэрроу. О моем муже. Точнее я надеялась, что он все еще мой муж.

— Точно не знаю, — честно призналась я.

Пару дней назад я разоблачила кровожадную секту и слопала злого бога (похоже, последнее — вообще моя фишка), а потом решила утопить свои горести в бутылке текилы по имени Хосе[1]. В тот день трое невинных людей лишились жизни, а я ничего не могла поделать. Эта горькая пилюля никак не хотела глотаться, поэтому я всерьез раздумывала пойти в адское измерение и спасти горстку застрявших там невинных людей. А Рейес убедил меня послать туда его.

Еще один обычный день в жизни Чарли Дэвидсон.

Кстати, это я. Чарли Дэвидсон. Частный детектив. Ангел смерти. Единственная в своем роде бестолочь. Ах да! С недавних пор я еще и бог. Не Господь Бог, но все равно божество. В жизни не думала, что на меня свалится такой титул. И уж точно ничего подобного не хотела.

Мой муж тоже божество. Неземное создание, обладающее силой дарить жизнь, создавать миры и убеждать меня, что его план самый лучший на свете, когда на самом деле ничего хуже и придумать нельзя.

Короче говоря, я отправила своего единственного и неповторимого мужа в ад через кулон, в котором был заключен блестящий камень под названием «божественное стекло». А называется он так, видимо, потому, что его создал Бог — тот самый Господь Бог.

Задумавшись, я прислонилась затылком к холодной стене. В тот момент меня одолевали сомнения, на которые стоило обратить внимание, и которые однозначно нельзя было игнорировать.

Учитывая сложную природу божественного стекла, механизм его работы казался чересчур простым. В конце концов, речь шла об огромном адском измерении, заключенном в камень, который, в свою очередь, был заключен в кулон. То есть в хрупкой вещице крылось нечто по-настоящему ужасное.

Чтобы послать кого-то в ад, нужно было лишь размазать по стеклу каплю крови жертвы и произнести ее имя. Из кулона вырывалась бушующая буря и затаскивала душу человека внутрь на веки вечные. Вот только Рейеса буря забрала целиком, а не только его душу. Вероятно, все дело в его сверхъестественном статусе, но теперь я стала думать, что тут есть что-то еще. Правда, в тот страшный момент мне такое и в голову не пришло.

У Рейеса было одно простое задание: прыгнуть в ад, осмотреться на местности и выпрыгнуть обратно, когда я его позову. Все должно было быть легко, если верить слухам шестисотлетней давности. Чтобы вытащить душу из адского измерения, тот, кто ее туда отправил, должен снова открыть кулон, произнести имя, и душа освободится.

Слухи ошибались. Я это точно знаю, потому что именно так все и сделала.

Я звала, кричала, шептала, умоляла, а муж все не появлялся.

Совершенно обезумев, я придумала план — пойти за ним. Я собиралась попросить Куки, мою лучшую подругу и наперсницу, отправить меня в ад.

Само собой, пришлось бы ее обмануть. По собственной воле она бы ни за что не согласилась. Но я бы оставила ей записку с объяснениями, как меня вернуть. В теории, конечно, потому что на собственном опыте убедилась, что процесс возвращения из ада, мягко говоря, не без изъяна. Вот только в тот момент я была готова на все.

Когда я уже собиралась воплотить свой план в жизнь, буря, вырвавшаяся из кулона, изменилась. Стала темнее. Вокруг меня заклубился дым, насыщая электрическим, почти болезненным жаром каждую пору.

Кулон так раскалился, что я его выронила, а секунду спустя в квартире прогремел взрыв. Меня швырнуло в стену. В глазах потемнело. Легкие горели от нехватки кислорода. С большим трудом мне удалось не потерять сознание, но пошевелиться я не осмеливалась. Кружилась и бушевала гроза. Вокруг меня, словно живой, разлился густой черный дым. Я попыталась сосредоточиться, но едва сделала вдох, как к моему свету и дальше — на небеса — устремилось больше дюжины душ.

Перед глазами замелькали жизни невинных людей, обреченных психопатом на многовековые страдания.

Священник, которому каким-то образом удалось завладеть кулоном, использовал его со злыми намерениями и отправлял в адское измерение одну душу за другой. Вдову, которая отвергла его притязания. Мужчину, который отказался отписать церкви часть своей земли. Мальчика, который застал священника в компрометирующей ситуации. И так снова и снова. Один-единственный человек разрушил больше дюжины жизней.

Сам священник тоже был в стекле стараниями группы монахов, которые призвали гада к ответу за все злодеяния. Но я не почувствовала, чтобы он через меня перешел. Впрочем, наверняка ему светила дорога в ад. В ад нашего мира. Скорее всего туда он сразу и отправился.

Когда все души из пятнадцатого века перешли на другую сторону, я стала ждать. Внутри кулона оставались еще трое: демон-наемник по имени Куур, злой божок Мэлдисан и мой муж. Никогда не забуду этого зрелища. Заполонивший комнату дым кружился, словно грозовое облако, и периодически подсвечивался вспышками молний.

И из этого облака вышел Рейес, с чьих плеч к ногам живой массой стекал черный дым.

Переполненная восторгом, я вскочила на ноги и бросилась к нему, но тут же остановилась. Что-то было не так. Передо мной стоял не мой муж. А точнее он, но не совсем.

Дым и молнии льнули к нему, ласкали его, как любовница, подчинялись ему, как слуга. Двигался Рейес — двигался и дым. Он дышал в такт дыханию Рейеса, покорно клубился и перетекал. А прямо на коже мелькали молнии.

Рейес не оказался в центре грозы. Он сам был грозой.

Я изумленно смотрела, как за несколько решительных шагов он оказался передо мной. Машинально я отшатнулась, но тут же спохватилась и прошептала:

— Рейес?

В ответ он сощурился, словно не узнал меня. Решившись, я подняла руку и коснулась его лица. Не надо было этого делать.

Рейес впечатал меня в стену, смерил взглядом с ног до головы и жестоко сдавил сначала горло, а потом и челюсть.

Я схватилась за его руку и стала отдирать ее от себя, но ничего не вышло. Наоборот, пальцы сжались еще крепче. Поэтому я расслабилась. Ну или попыталась расслабиться.

Низким хриплым голосом Рейес вдруг проговорил:

— Эль-Рин-Алитхиа.

Так звучит мое неземное, божественное имя. Зачем он так меня назвал? И почему именно сейчас?

Казалось, он был удивлен, что нашел меня здесь. А может, даже поражен. Он снова осмотрел меня, и на этот раз в его взгляде читалась тревожная смесь похоти и презрения.

От этого взгляда всплыло воспоминание. Куур, злобный сверхъестественный наемник, говорил мне, что, будучи богом, Рейес презирал людей. Тех самых людей, которых так любил его божественный Брат. Да-да, речь о том самом божественном Брате.

А я была человеком. По крайней мере отчасти.

Пока Рейес изучал меня, я пыталась понять, кто же вышел из божественного стекла. Он был похож на моего мужа, так же пах, ощущался на ощупь и говорил тем же голосом. Но разумное существо, стоявшее передо мной в клубах черного дыма, не было человеком, за которого я вышла замуж.

Неужели я наконец встретилась с богом Рейазикином?

Но что еще важнее — неужели теперь из-за меня на земле воцарится ад?

— А он станет снова вашим мужем? — спросила Харизма, вернув меня в настоящее.

Я медленно выдохнула.

— Хотела бы я знать.

Опять засунув в рот соломинку, Харизма выпила последние капли сока.

Я точно так же поступила с кофе — перевернула чашку вверх дном, и мне на язык стекли последние драгоценные молекулы. Только потом я повернулась к девочке.