Точка росы - Черкасов Дмитрий - Страница 48

Все произошло в считанные секунды, за которые можно четыре раза передернуть затвор помпового ружья. Клякса и Кира выскочили из машины, изготовившись для стрельбы с колена.

— Ты его видишь?! — крикнул Зимородок, водя стволом влево-вправо.

— Нет!

— А-а-а!!! — отчаянно заорал Дудрилин, призывая на помощь.

Ответом ему был еще один выстрел — и еще один фонтан ледяной крошки, с явным перелетом. Кира успела заметить направление брызг и развернулась, когда на крики Дудрилина из машины выскочил Старый. Он бежал боком, приставными шагами, держа пистолет на весу, но не мог видеть нападавшего, потому что тот находился у него за спиной. Он уже поравнялся с хозяином публичных домов и схватил его за загривок железной рукой, собираясь оттащить в сторону, когда сбоку, от дерева на заснеженной обочине, отделился серый неприметный гражданин, припав щекой к прикладу. Тыбинь, волоча воющего Дудрилина и прикрывая его широкими беззащитными плечами, пятился спиной прямо к гражданину, вызвав у того непроизвольную торжествующую усмешку. Стрелок уже задержал дыхание и прищурился, когда его увидела Кира.

Ей было очень сложно стрелять. Сгорбленная фигура киллера едва выступала над правым плечом Тыбиня. Практически Кобра стреляла в голову Старому, но испугаться или задуматься она не успела. Сказались многолетние тренировки на стенде и в спецтире.

Четыре выстрела прозвучали за две секунды, слившись почти что в автоматную очередь. Тыбинь выпустил воющего Дудрилина, выпрямился и замер, выпучив глаза. Рот его открылся от изумления. Кончик правого уха слегка кровоточил. Он потрогал его пальцем, посмотрел на кровь. Пули прошли впритирку, в миллиметрах, так близко, что он кожей на виске ощутил упругие толчки воздуха.

Михаил оглянулся. Киллер лежал на снегу без сознания; у него были прострелены рука и бок. Помповое ружье валялось рядом.

Теперь, увидев все события во сне как бы со стороны, Кира испугалась, да так, что сердце зашлось. “Ну и дура! — кричала она самой себе. — Идиотка! Ты представляешь, что могло бы быть?!”

Она задергалась во сне и застонала. Теплая дрожащая рука, пахнущая почему-то шоколадом, коснулась ее щеки.

— Милая, у вас кошмары?

Вздрогнув, Кира Алексеевна открыла глаза. Печальное иудейское лицо старого Лермана участливо склонилось над ней.

— Вовремя, Борис Моисеевич! — обрадовался Клякса, — Расскажите нам наконец, что же сегодня приключилось.

— Да, по сути, ничего, — сказал старый опер и сел, ссутулившись. — Милицейский протокол. Не наша забота. Для меня это совсем неактуально... особенно теперь.

— Ничего себе! — смело возразил хмельной Ролик. — Мишу чуть не угрохали!

— Цыц... — лениво махнул в его сторону опер. Прежнего железа не было в его голосе, да и сам он выглядел надломленным и усталым. — Цыц... Для любителей уголовной хроники рассказываю. Жена Дудрилина через охранника наняла сожителя Валентины Пономаревой, чтобы он убил ее мужа. Самопальщина сплошная... обратилась бы к профессионалу... Денег, что ли, пожалела?

— И всего-то? — разочарованно спросил Ролик. — А я думал...

Он смешно покрутил тощим кулаком в воздухе. Лерман сдвинул на край стола остатки еды, убрал пустые бутылки и достал из пузатого потертого портфеля коньяк, лимон и шоколад.

— Все, ребятишки, — ответил он на недоумевающий взгляд Кляксы. — Ухожу на пенсию. Сегодня рапорт написал.

— А как же мы? — спросила Людмилка.

— Не знаю. Без меня, — ответил опер и вздохнул.

— А ваш резидент? Так, значит, и уйдете?

— А что резидент? С резидентом все в порядке. Нашли.

Разведчики подняли головы. Даже Волан, не будучи в курсе последних заданий группы, с любопытством поднял голову. Хитрый Лерман, как ни в чем не бывало, продолжал резать лимон маленьким, острым как бритва, перочинным ножиком. Лезвие ножа, как и его хозяин, износилось наполовину, но остроты не утратило.

— Борис Моисеевич, как нашли? — не выдержала Кира. — Кто?

— Ты и нашла, девочка. Ты.

— Борис Моисеевич, рассказывай! Хватит темнить! — сказал Зимородок.

Стуча стульями по полу, они сели поближе к оперу.

— Да рассказывать особенно нечего, — задребезжал его голос, полный тайного довольства и торжества. — Когда ты позвонил Шубину и мне передали про косметические салоны, шефы уже решили прекращать операцию. Я видел, что дело валится, и сделал еще одну попытку: собрал фотографии всех женщин, которых мы успели зацепить за эти дни, и пошел по салонам с обходом.

Лерман замолчал, роясь в портфеле.

— Ну?! — вскричала Пушок, стуча ногами от нетерпения.

— Сейчас... где же они... Вот... — и опер бросил на стол пачку снимков.

Там была и жена Дудрилина, снятая неизвестно кем, и Валентина Пономарева, художественно запечатленная Лехельтом с мандарином, и ее соседка по электричке, и еще несколько женщин, которых никто из разведчиков не знал и фотографии которых Лерман подложил в пачки по каким-то одному ему известным соображениям. Андрей взял снимок Пономаревой, подумал, что она, возможно, соучастница сегодняшнего покушения... Кира глянула на него внимательно.

— Вот эта. — Лерман выбрал из кучки снимок молодой красивой женщины с букетом. По странному освещению и тону лиц было видно, что снимали аппаратурой ночного видения. — Ее опознали в четырех салонах. Она была там точно в то время, когда Изя приходил к месту встречи. Дама видная, а у администраторов салонов глаз пристрелян. Из окон салонов все места прогулок горного еврея просматриваются прекрасно. В трех заведениях она была записана под чужой фамилией, в одном, последнем, — под своей. Она приходила туда с молодым парнем, и ей неловко было называться иначе.

Фотография пошла по рукам. Никто из присутствующих не видел раньше такого снимка.

— А если это не резидент, а связной? — озабоченно спросил Клякса.

— Может быть, Костик. В нашем деле все может быть. На окне ее квартиры — антенна спутниковой связи. Я привез ребят из техотдела посмотреть на антеннку. Они сказали, что под нее замаскирована антенна спутникового телефона стоимостью пятнадцать тысяч долларов. У Дудаева такой был, когда его грохнули. Остронаправленный луч. Мы поставили рядом наш пеленгатор, будем ждать сеанса связи. Вряд ли это радистка Кэт.

— Значит, я был прав! — самодовольно сказал Ролик. — Резидент — женщина!

— Как вы на нее вышли? — спросил Клякса.

— Твой Морзик заснял. Вы, ребята, не зря мотались пятеро суток без отдыха. Птичка все-таки попалась в сеть. Вы ее зацепили. Ей двадцать пять лет. Она хозяйка туристического агентства, каждый год имеет хорошие заказы. За ней ухаживает парень-охранник из “Красной шапочки”...

— Такие дела — и женщина... — покачал головой Волан. — Удивительно!

— Это не просто женщина, — ответил Лерман, щурясь. — Это талантливая женщина. Она создала организацию, которую я не мог разрушить шесть лет. Она очень талантливая. Сосунок из салона, я думаю, и не подозревает, с кем он связался.

— Будете брать? — поинтересовалась Кира. Ей представилась сцена задержания и досмотра этой красавицы.

— А против нее по-прежнему ничего нет. Ничего, кроме хождения по косметическим центрам, а это не возбраняется законом. Нет, мы будем пасти ее. Мы поставим на прослушку все ее телефоны, накроем плотно весь круг ее общения, через иностранный отдел главка или через военную разведку подсунем ей дезу — а через полгода какой-нибудь молодой опер с блеском проведет операцию по ее задержанию с поличными. Получит орден и повышение. Я буду уже на пенсии, узнаю об этом по телевизору — и порадуюсь. Кстати, где ваш Морзик? Я что-то его не вижу. Хотел сказать ему спасибо за этот снимочек и даже извиниться, что продержал его сутки на дежурстве... Он от этого не похудел...

Только теперь разведчики обратили внимание на отсутствие Черемисова.

— Пушок, где твой старший? — спросил Зимородок. — Нечего тут плечами пожимать, докладывай.

— У него важная встреча с агентом, — обиженно сказала Людочка. — Из отдела здравоохранения.