Точка росы - Черкасов Дмитрий - Страница 20

— Это деза, наверняка, — уверенно сказал Зимородок. — Не волнуйся. Небось всю ночь лепили книжку?

— Книжка настоящая, — ответил Борис Моисеевич. — Только пару листов заменили. Эти государственные секреты такая забавная вещь, знаете ли... Иногда их сохранение крайне важно, а иногда — вредит делу.

— Первый раз слышу, чтобы хранение секретов вредило делу, — заинтересовался Лехельт. — Всегда говорят, что болтун — находка для шпиона!

Разведчики оживились в предвкушении истории, на которые Лерман был большой мастак.

— Примеров тому, как секретность вредит делу, легион, дети мои, — начал Лерман, устраиваясь поудобнее, точно петух на насесте, — У нас в военно-промышленном комплексе каждая хорошая разработка создавалась на разных заводах по нескольку раз — из-за секретности. Но я вам расскажу, как однажды нежелание открывать государственную тайну едва не сорвало международные переговоры по ограничению стратегических вооружений. ОСВ-1 они назывались. Я тогда входил в делегацию от нашего управления... как раз следил за соблюдением режима секретности. Так вот, политики в общем и целом договорились, наш генеральный секретарь облобызал ихнего американского президента — и осталась техническая сторона вопроса: сколько ракет сокращать, где и как. Чтобы подготовить документ, нас вывезли на закрытую виллу, за город, а руководство осматривало достопримечательности и делало многообещающие заявления прессе.

Все было бы ничего, но для того, чтобы начать договариваться, надо было признаться друг другу, сколько у тебя ракет, каких, и где они расположены. Это, голубчики, прямое разглашение сведений особой важности. Расстрельная статья, между прочим. Зам. главы МИДа смотрит на меня, но я только пожимаю плечами: кто я такой, чтобы давать добро на подобную акцию? Потом опять скажут, что евреи продали Россию. Тогда они запрашивают Москву. Там замешательство и паралич. Московские евреи тоже на это не идут. Не сходятся в цене. Сверху удивленно интересуются, когда будет готов документ? Достопримечательности на исходе!

Лерман потер сухими пальцами лоб, с удовольствием предаваясь воспоминаниям. Внимание молодежи радовало его, как любого пожилого человека.

— Я смотрю — у американцев такая же чехарда. Мой коллега, подполковник ЦРУ Джереми Хайц, смотрит на меня волком и уже не вспоминает в баре об общих национальных корнях. Янки упираются и первыми открывать свои государственные секреты ни в какую не хотят: вдруг эти загадочные русские поблагодарят и откланяются? Сидим до посинения в душной комнате для секретных переговоров, торгуемся день, другой, третий... А сверху давят! По второму кругу осматривать местность пошли! От кока-колы изжога, пива хочется и жареной картошки. Никогда раньше столько времени не торговался!

Ну, руководители делегации в отчаянии. Ситуация тупиковая — никто не хочет брать на себя ответственность. И тут ночью мне под жужжание кондишена приходит гениальное решение! Бегу прямо в трусах к шефу. Секьюрити ошалело косится на меня и будит его. Он с первого раза не понял, а когда понял — чуть не расцеловал. Наутро поспешаем в чертову комнату, вызываем всю американскую сторону, и наш Даниил Самуилович говорит: “Господа! Давайте я расскажу вам, что есть у вас. А потом вы нам расскажете, что есть у нас. А после этого честно скажем друг другу, правильно это или нет!”

Разведчики покачали головами. Борис Моисеевич горделиво выпрямился.

— Мудреный ход, — сказал Андрей Лехельт. — А что — это разве не секретные сведения?

— Совершенно секретные, потому что раскрывают источники информации. Но все же не “ОВ”.

— Ну и как? — полюбопытствовал Ролик, качаясь на стуле и позабыв предупреждения Кляксы. — Совпало?

— Специалисты говорили — на девяносто процентов. Мы все знали про них, а они про нас. Ракетная установка не авторучка, в карман не спрячешь. Вот так-то... м-да...

Лерман еще несколько секунд смотрел прямо перед собой невидящим взглядом. Потом, возвращаясь из прошлого, сказал другим, сухим и строгим голосом, как бы отдаляясь от присутствующих:

— А теперь перейдем к делам насущным. Ибо все прошлые победы перечеркивает одно поражение. Группа Визиря эти дни тянула Дербенева плотненько. Он очень напуган, нервничает, хвост за собой чует — но вычислить не может. Были, конечно, паузы, но, по нашему мнению, непреднамеренные. Сам Дербенев их не создавал. Кроме одной, вот этой...

Лерман достал из старенького кейса еще одну кассету, осторожно сдул с нее крошки печенья. Видеоматериалы опера получали под роспись на “кукушках” ОПС.

— Здесь зафиксировано, как он посещает один публичный дом. Заведение средней руки, но он человек прижимистый. Пробыл там полтора часа. Вот сотрудник Визиря идет за ним... видите? Ему удалось выяснить, с какой девушкой уединился Дербенев.

— Он заглядывал во все двери? — спросил Ролик, облизываясь.

— Нет, он выбирал снимки девушек, пока ему не сказали, что одна только что была занята. Вот ее фотография.

— О-о-о... — застонал стажер. — Пустите меня к ней!

— Ролик, перестань! — скомандовал Клякса. — Смотри на это как на работу, иначе отстраню.

— Я именно так и смотрю, товарищ начальник!

— Тихо, ребята, — поморщился Лерман. — Что вы — голой задницы не видали? Пардон, Людочка.

— Такой не видал... — прошептал Ролик Морзику.

— Ерунда... — так же тихо ответил Вовка. — Вот у меня была одна... Ладно, потом расскажу.

— Какая у нас задача? — спросил Зимородок, строго косясь на молодых подопечных.

— Твоя группа, Костик, меняет наряд Визиря. — Строгий палец опера уткнулся в грудь Кляксе, — У меня есть подозрение, что они засветились.

— У парня в заведении из штанов выпал пистолет?

— Я думаю, там этому бы не удивились. Нет, дело в другом. Я анализировал запись... вот, посмотрите внимательно. Видите, там, на углу вывески, маленькую коробочку...

— Камера наблюдения!

— Правильно, Пушок. Сотрудник Визиря вышел из машины и пробыл в заведении час с небольшим...

— Ему это как командировочные оплатят?

— Цыц! Надоели, остряки. Слушайте и учитесь. Все это время наша машина стояла напротив, в ней сидели люди. Они не догадались выехать из сектора наблюдения камеры. Если охрана видела их, — а это весьма вероятно, — им вполне могло показаться подозрительным, что один пассажир посетил заведение, а другие терпеливо ждут его в салоне полтора часа и никуда не выходят.

— Вывод напрашивается сам собой, — кивнул Лехельт, ероша в задумчивости волосы.

— Поэтому вы меняете наряд Визиря на этом объекте, — сказал Лерман Кляксе. — Раздели группу на два сменных наряда. Пусть один тянет Дербенева, а второй попытается проникнуть в заведение, в комнату, где работает эта девушка.

— Я, я! — закричал Ролик.

— Поискать тайник? — кивнул седеющей головой Клякса, не обращая внимания на возбужденного Витька.

— Найти тайник, — жестко уточнил Лерман. — Не вскрывать. Там могут быть всякие закладки, от которых не убережешься.

— Разные волосы, пылинки? Это знаем, проходили на курсах! — махнул рукой Ролик.

— Юноша, вы отстали от времени! Там может быть счетчик посетителей. Обычный фотодиод, регистрирующий появление потока света. Поэтому просто пошарьте датчиком пустот — и поставьте “глаз”. Я думаю, Дербенев именно там взял авторучку-сканер, и скоро он ее вернет обратно. Есть шанс зацепить ниточку, которая ведет к резиденту.

— А если он ее выбросит?

— Если бы, да кабы, да во рту росли грибы... Не выбросит. Это дорогое оборудование. Очень дорогое. Резидент захочет получить его обратно. Чего вы смеетесь, Михаил?

Все присутствующие разом оглянулись на Тыбиня. Чтобы Старый смеялся — это было редкостью.

— Так, — сказал Тыбинь, ничуть не смущаясь и расправив пудовые плечи. — Я представил рот, в котором растут грибы. Прямо реклама зубной пасты получается!

III

Лерман был опер старый и обстоятельный. Работать с ним было приятно. Он снабдил разведку копией плана этажа, на котором располагалось заведение “Красная шапочка”, именуемое массажным салоном, а также аналитической справкой по всему персоналу. А ведь не прошло и суток, как Тимур Дербенев приблизился к стеклянным дверям бывшего Дома быта на Двинской улице! При этом Борис Моисеевич еще успел отсмотреть видеоматериалы, прочесть сводки наружного наблюдения группы Визиря... “Спал ли он сегодня?” — подумал Клякса, проводив сгорбленного старого опера в комнату дежурного. Лерман хотел быть на связи с нарядами Кляксы все время. Видно, этот резидент достал его крепко.