Под сенью исполинов (СИ) - Калинин Никита - Страница 66

– Алексей, ты же по специальности химик, в-верно? – уточнила Рената.

– Ну… – кокетливо пожал острыми плечами он. – Степень я получил пока только по химии. Но разве это мешает мне знать физику и биологию? В институте без меня не обходилась ни одна более или менее стоящая внимания работа, да что там – меня прямо с кафедры забрали, когда в сентябре пришёл отчёт по Хиц-2!

Неясова и Буров мельком переглянулись. Понятно, что привирал парень, говоря «ни одна». Но о его участии в обработке отчёта слышала даже Рената, которая давненько уже не входила в двери НИМИ.

Рената внимательно осмотрела поджелудочную железу-переросток. Странное чувство возникло при виде блёклой «бабочки»-переростка. Словно она то ли видела нечто подобное где-то, то ли слышала… Возможно читала схожее описание.

– Первый отчёт пришёл как раз незадолго до инцидента… – напомнил Буров и добавил, понизив могучий голос: – Вряд ли тебя привлекли бы, случись заваруха на Хиц-2 чуть раньше.

Истукан попросту провоцировал. И Алексей поддался.

– И без всяких инцидентов Хиц-2 достойна кропотливого изучения! Вот тебе раз! Как это «не стоит внимания»?! – зашёлся Трипольский не замечая, что возмущается надуманными аргументами. – Вот вы знаете, к примеру, что существа, обитающие в её джунглях, не прожили бы и секунды, окажись они на Земле?! Все, абсолютно все расчёты показывают, что их бы несомненно расплющило гравитацией! И это при том, что она практически равна гравитации на самой Хиц-2! Разница в удивительном, неясном нам «губчатом» строении, в так называемых гравитационных «колодцах»! Все же слышали про летающие глыбы, про прыжки высотой с пятиэтажку?.. – запал научной отповеди неуклонно нарастал. – А что жизнь там по сути хищна, вам известно?

– Слышал что-то, – отмахнулся Буров, чем ещё пуще взвинтил Фарадея.

– Как можно просто «слышать» об этом?! – чуть ли не в отвращении скривился он. – Ведь даже флора на Хиц-2 является хищной – виды растений пребывают в постоянном поглощении друг друга! А что вся – абсолютна вся! – фауна является по сути одним видом, вы знали?! Знали, что известный на Земле из-за схожести с кошкой нагрид суть то же, что и пожирающий его в основном кебра?! Что они все, что вся жизнь Хиц-2 – метаморфы?!

Истукан одобрительно кивнул, как бы соглашаясь. То ли с доводами Трипольского, то ли с собственными мыслями. Выглядел он так, словно только что убедился в чём-то. Сощурившись, гигант метался по лаборатории взглядом, преследуя скачущую со стола на стол догадку.

Рената слушала вполуха. Перед ней лежал распластанный чужой, разумный… так и просилось определение «человек». Так что кто бы там ни обитал, на хищной тропической Хиц-2, ей он интересен станет разве что после хорошего сна, что ждёт её за переборкой лаборатории.

Чувство дежа вю усиливалось. Странно, но оно было как бы фрагментированным. То есть, не всё в лаборатории в тот момент казалось уже виденным. Буров и Трипольский были лишними, определённо. Да и сама лаборатория – ярко освещённое помещение со множеством стеллажей и столов, с десятком различных приборов и инструментов – как ни странно, тоже. Оставался только чужой.

Рената отделила хилые почки, пропитала с десяток тампонов. После вскрыла диафрагму и поразилась. Она словно смотрела на агитационные плакаты начала века, направленные на борьбу с курением химико-табачных смесей. Изъеденные чёрными «пауками» глубоких каверн, лёгкие жались к задней стенке грудной полости будто недосушенные, подгнившие, сморщенные черносливы.

«Да откуда же они?!» – поразилась Рената. – «Что за условия на их планете?!»

«Спектральный анализ состава атмосферы Геи-А показывает наличие массовых облачных скоплений красного фосфора и окиси углерода неизвестного происхождения и необъяснимой структурной, а также геолокационной перманентности».

Рената замерла над недораскрытой грудной клеткой. Разве она делала запрос Ординатору? Мельком глянула на остальных: ничего. Она одна восприняла самовольную справку.

Грудная клетка имела податливые соединительные хрящи, и чтобы развести в стороны рёбра, не пришлось прилагать особых усилий. Лабораторию наполнил хруст.

Она определённо видела их вот такими. Выпотрошенными. Неясно где. Непонятно когда и как. Но видела. Точно.

– Ну и сердце же у них!.. – восхищённо воскликнул Трипольский.

Биологический «мотор» действительно выглядел не под стать поджарому, длинному телу. Так, если бы грациозному оленю пересадили сердце буйвола.

Повинуясь неясному предчувствию, Рената склонилась над сизо-малиновой мышцей, некогда обеспечивавшей кровоток. И вдруг поймала себя на мысли, что точно знает, что ищет.

Шрам. Небольшой рубец рядом с правым предсердием. Напоминание о перенесённом инфаркте, длиною не больше ногтя. О чём он мог сказать Ренате? Откуда она вообще знала, что найдёт его там?..

Ответов не последовало. Будто на этот раз Ординатор не услышал её мыслей. Или предпочёл смолчать.

Предпочёл…

Рената отлично помнила вкус разочарования, когда природу надличностного квазиразума грубо втиснули в аморфное: «феномен, совокупность нескольких факторов эволюции, предсказанная безымянным гением». Некто засекреченный, мол, сумел предугадать путь развития генома человека, той его части, что отвечала за нервную систему в целом и мозг в частности. Ни имени взглянувшего в будущее, ни даже принципа, на котором строилось действие Ординатора, на афиши не вешали. Да что там, даже психосерверы довольствовались лишь построением версий кто или что есть бестелесный.

Своё предположение имелось и у Ренаты.

Сведущие люди наверняка бы разгромили его в пыль, выскажись Рената в их кругу. Но разве что по причине неумения женщины грамотно апеллировать фактами. Ей было легче и привычней чувствовать, нежели сопоставлять и анализировать. Да и жизненный опыт, плоский и тягучий быт, давно научил: не всегда бур ума приводит к истине.

Рената не верила в две вещи. По её глубокому убеждению людей не могли не обнаружить за столько времени прямохождения представители инопланетной цивилизации. Научные прорывы случались и раньше – вспышки людских гениев порою озаряли серую перспективу существования человечества, но чаще лишь чтобы быть изнасилованными милитаризмом, вывернутыми им наизнанку.

Отсюда проистекало «во-вторых». Рената не верила в человеческую природу Ординатора, интуитивно сомневалась, что его развитие «предугадал» какой-то неизвестный учёный. Уж слишком мощный выходил рывок: даже если не брать во внимание разоблачённого Алана Макленнора со своим «человеком», практическое применение теории квантовой спутанности, создание рукотворных чёрных дыр и повсеместное распространение надличностного регулятора порождали определённые сомнения.

– Как сказал бы Макленнор, эти ребята что-то недоговаривают! – хихикнул Трипольский, с блеском в глазах глядя в экран. «Искромётная» шутка утопла в гуле работающей аппаратуры.

Рука со скальпелем сама тянулась к безволосой голове трупа. Убрав из ротовой полости ранорасширитель и нанеся пунктир по окружности, Рената ловко надрезала и отделила кожу неширокой полосой – в аккурат под ход фрезы.

– Не эту, – посоветовал Буров, когда она выбирала подходящую насадку. – Вон ту, восьмую. Да, её.

– Я готов поспорить, что и мозг их тоже с патологиями! – убеждённо заявил Алексей.

Ренате ни к чему было спорить. Странная уверенность, что так и окажется, укоренилась давно. Словно всё привлекшее внимание ранее – недоразвитые почки, гипертрофированная поджелудочная, «бычье» сердце со шрамом от перенесённого инфаркта – было лишь нитью, подготовкой к главному.

Шум миниатюрной фрезы разбавился громким шорохом крошимой в пыль кости. Спецкостюм оберегал космопроходцев, но Рената знала наверняка: лабораторию наполнил сладковатый запах. Она помнила его. Женщину затошнило.

Спустя несколько минут машинка выключилась. Получившаяся костная «чашка» отошла легко, являя людям содержимое черепной коробки.

– Я же говорил! – донеслось глухое из-за стекла.