Под сенью исполинов (СИ) - Калинин Никита - Страница 57

– Это лапа. Ничего?

– Ничего, – дрожащим голоском отозвалась храбрящаяся Вика. – Давай скорее возвращаться.

Роберт подобрал оружие и направился к прогалине. Но его тут же остановил натянувшийся трос.

– Вика?..

В ответ послышалось какое-то шуршание…

– Вика! – Павлов резко обернулся, шагнул к тому концу троса.

– Я забыла колёса накачать… Сейчас… Вот… Пойдём?

Обратный путь был тяжелее. То ли усугублялась аллергия, то ли что-то не так было с системой сублимации – Роберт ещё на половине пути готов был раскрыть забрало «Осы», лишь бы прекратить эту пытку. Скорость их снизилась. Мало того, что позади Вики жужжал транспортёр, так ещё и Павлов теперь еле плёлся.

Подъём на взгорок они преодолели на раз. Вот и заветный шлюз! Он почти уже коснулся панели, как вдруг в эфире жалобно пропищала Вика. Ей срочно, вот прям неотложно понадобилось убрать с иллюминаторов лаборатории углепластиковые заслонки.

– Это очень важно, Роберт! – заверила она. – Я сама схожу, если ты…

– Нет, – решился он на героический обход вокруг модулей. – Ещё чего. Входи. Не жди меня. Давай, не стой!

Чтобы обогнуть колонию, потребовалось не более десяти минут, но это были самые омерзительные десять минут в жизни Павлова – его тошнило, всё вокруг лица было влажным. Наверное, аллергия усугублялась. Добравшись до места, он попросту отломил крепления щитов, когда понял, что с собой у него нет подходящего инструмента, чтобы снять их по-человечески.

Он не разглядел, что это за пятно вдали. Заметил его у излома колонии, на подходе к шлюзу, но ни желания, ни сил всматриваться не оставалось. Пусть хоть Карина спешит к ним – плевать! Вывернув из-за поворота, Павлов увидел стоящий на том же место транспортёр. И нетронутого клеща на нём.

Что-то ёкнуло внутри. В три прыжка Роберт оказался около платформы и увидел оборванный кабель подключения. Тут же глянул вбок: внизу, у подножья холма, неподвижно лежала Вика. Роберт сиганул, покатился кубарем – экзотело исполнило его порыв чересчур буквально.

Вскочив на ноги, позабыв про всё на свете, он бросился к Грау. И онемел, наткнувшись на целиком раскрытый скафандр, внутри которого мягкой подложкой белела пустота…

Системы «Осы» тут же обнаружили ту самую точку вдали: движение, на север, скорость шесть километров в час. Визор выдал приближение и Роберт почти вскричал; подскочил и бросился бежать. Кто-то волок Вику за собой! К деревьям, в сторону гор!

Павлов сделал два больших рывка, как вдруг поверхность под ним провалилась и он по грудь ушёл в песок. Винтовка тонула вместе с ним – он успел выставить её поперёк, но без толку. Последнее, что Роберт увидел, это как беловолосый парень с автоматом обернулся на ходу и посмотрел в его сторону.

Песок над головой якута сомкнулся.

Глава 22. Рейс

Сборы затянулись.

Роман умудрился влезть в то самое экзотело, у которого жужжал коленный сервопривод. Нет бы сразу озадачить Павлова, чтоб тот починил! И теперь он расхлёбывал результат собственной рассеянности – колено нет-нет да и подклинивало.

Грузили продовольствие молча. Роману и Майклу приходилось сгибаться в три погибели, чтобы не крушить макушкой экзотела потолок в складах, и время от времени уворачиваться друг от друга в узких коридорах. Ганич больше мешался. Радовало хотя бы, что он прекратил нотации: что ни тема, то поучительно-воспитательный тон. За время их пребывания в челноке теолог успел поспорить со всеми. Даже с Буровым.

Транспортёры не помещались в коридоре по ширине, их оставили снаружи, около выхода. Приходилось таскать контейнеры по длинным коридорам. Ещё до войны конструкторам указывали на этот недочёт, в ответ те обещали всё исправить при реализации нового поколения. Но когда пришло время, было уже не до ширины коридоров.

Тишина в эфире делала своё дело: какие-то бытовые, гадкие прагматичностью мыслишки зазвучали в голове Романа. Оли больше нет… и теперь придётся продавать квартиру. Ту, что в Барнауле, в доме под шпилем. Зачем она ему? Это была её отрада. Да, ещё следует позвонить Виталию Сергеевичу, в клинику планирования семьи. Квоту пришлось выбивать, «рыть», но он, конечно, поймёт... Пусть достанется паре, которая в ней нуждается, которая мечтает о ребёнке… Зачем нам теперь экстракорпоральное оплодотворение?

Нам?.. Кому «нам», Рома?..

Шедший навстречу Бёрд извернулся как мог, но столкновения избежать всё равно не сумел. Системы экзотела вмиг запищали: «Угроза».

– Командир?

– Всё в порядке, – встрепенулся Нечаев. – Задумался.

Видимо, порядком заскучав за двадцать минут радиомолчания, теолог завёлся с новой силой. Если поначалу Буров как-то отмалчивался, не вступая с Ганичем в полемику, то к концу загрузки первой платформы его было не узнать. Практически на каждый довод теолога у него находилось контрмнение, и Роману в какой-то момент показалось, что всякий раз оно нарочито утрировано, словно Истукан провоцировал его. Стоит отдать Ганичу должное, спор тёк в мирном русле – он не особо поддавался.

Возможно, так бы и продолжалось, не оброни Леонид Львович самодовольно:

– Вы ещё скажите, что Антонов не ошибся!

Эфир провалился в тишину. Роман даже остановился, чтобы убедиться всё ли в порядке. Буров стоял у выхода с винтовкой Майкла, Ганич шагал за очередным контейнером с водой.

– Где, по-вашему, ошибся Антонов? – осведомился Буров, как-то уж очень медленно произнося слова.

– В начале начал, друг мой! – почти задорно, как будто ступив на хорошо знакомую тропу в споре, воскликнул Ганич, скрываясь за поворотом. – Допустив, что основой для воссоздания тел при «прыжке» является ДНК! Даже мне, мракобесу, – он выплюнул это слово с нарочито оголённой неприязнью, – понятно, что ДНК тут не причём!

Роман не вклинивался. Просто взял очередной контейнер и разминулся с Бёрдом, тоже предпочитавшим не лезть в дебри нарождающегося с новой силой спора.

– Стоит начать с его вороны. Знаменитой вороны, которую знают все, – вещал теолог самозабвенно. – Даже сам Эдуард Кириллович отметил: всякий раз то была иная ворона – в корне менялся характер, поведение. Бред, скажете вы. Да, этого нигде не запротоколировано. Антонов не сделал этого просто потому, что никто, кроме него самого, не увидел бы разницы. Никто, понимаете? Записи остались только в его личных дневниках!

– Вы бредите, – автоматом сказал Буров. Нечаев очень удивился такому ответу. Подумалось даже, что Тимофей просто не нашёл что сказать.

– Отнюдь, друг мой. И скажу вам больше: ворона и не могла быть той самой, изначальной! Почему, спрашиваете вы? – Буров молчал. – А потому, что она всего лишь программа! Она набор безусловных рефлексов, обличённых в биологическое тело, не более. Что ответите вы на её излечение после первого же лабораторного «прыжка»? У неё было сломанное крыло, всем известно, что она никогда не летала, с малого возраста, когда она оказалась питомицей Антонова! А что случилось после опыта с её переносом?! Правильно! Она по-ле-те-ла!

Они прошли мимо стоявшего на посту Истукана. Тот, как и подобает, не шелохнулся. Нечаев усиленно искал логику в словах теолога, но пока выходило не очень.

– Антонов обоснованно решил, что воссоздание физической оболочки в точке Б происходит на основе ДНК объекта, ведь ворона полетела, и более того – «забыла» его самого. В ДНК нет и не могло быть «записи» о сломанном крыле и воспитателе! Естественно! Его трудно обвинить в чём-то, Эдуард был известным материалистом, потому и воспринял результаты так, как воспринял, – Ганич поставил контейнер. – Тем более, что никому не пришло в голову, даже на секунду, набирать в добровольцы людей с хоть какими-то отклонениями или болезнями! Ну ведь не пришло! И это тоже более чем обоснованно! Цель виделась в другом, и он шёл к ней, шёл шагами семимильными! Цепь случайностей увела его от истинного ответа на вопрос что же является носителем информации о переносимом субъекте, – с некоторым сожалением проговорил Ганич и добавил: – Неслучайных случайностей.