Портрет тирана - Антонов-Овсеенко Антон - Страница 54

…Прах Крупской несли к Кремлевской стене Сталин и Молотов. Несколько слов о кончине дорогой Надежды Константиновны, заведующей издательским отделом наркомпроса и — все. А потом — длительное, почти на двадцать лет, замалчивание имени старейшей коммунистки.

Разговоры о том, что Сталин хоть и крутоват бывал временами, но зато уничтожал оппозиционеров, борясь за ленинское единство партии, — кощунственный вздор. Убийство оппозиционеров, так же как и бескровная борьба с оппозицией в ранние годы, служили лишь прикрытием истинных целей. Никто лучше самого Сталина не ответит на вопрос, как же он в действительности относился к инакомыслящим.

В апреле 1917 года Сталин сделал верное замечание:

«Без разногласий нет партийной жизни».

В 1924 году из Кабула в Москву вернулся посол СССР в Афганистане Ф. Раскольников. На квартире Сталина он застал Семена Буденного. На столе — вино, фрукты. Федор Федорович рассказал о новостях.

— Вы, наверное, уже слышали, что в Турции отравили лидера оппозиции…

Сталин толкнул под бок Буденного:

— Вот как надо кончать политические дискуссии…

Это — дома, за бутылкой вина[149].

А через несколько дней на XIII съезде партии генсек отметит, что политика в отношении бывших оппозиционеров должна быть исключительно товарищеской.

В списке двухсот выдающихся партийных деятелей, павших от руки этого борца за «чистоту генеральной линии», наберется едва ли двадцать ветеранов, примыкавших когда-либо к оппозиции.

Б.А. Семенов, член партии с 1905 года, секретарь Луганского, потом Крымского обкома, был из коренных питерцев. В двадцатые годы он активно выступал против Зиновьева. А в 1937 году — уничтожен как участник «троцкистско-зиновьевской банды».

Сколько таких Семеновых, всю жизнь отстаивавших ленинскую линию партии, погибло в сталинских застенках и запроволочных лагерях смерти?

Но расстреливая за тривиальное участие в оппозиции, тем более мнимое, политического комфорта не достигнешь. И без того досаждают с упреками-просьбами то Крупская, то Бухарин, то Серго, а то и этот «великий пролетарский писатель» Горький (был бы он без меня «великим»?). Так думал генсек и повелел Органам отныне неукоснительно инкриминировать арестованным коммунистам шпионаж, террор, вредительство, диверсии или просто, обобщенно — контрреволюционную деятельность, а то и «службу в царской охранке». Неважно, что к подобным преступлениям никто из обвиняемых не имел никакого отношения…

Наивные люди жили в средние века: каких-то ведьм и алхимиков преследовали. То ли дело — шпион, диверсант, провокатор!.. Это било наверняка, действовало устрашающе.

В Туруханской ссылке Коба распустил слухи, будто Свердлов является агентом царской охранки. Прибывшие в ссыпку депутаты Думы вступились за честь Свердлова. Тогда Коба обвинил в провокациях другого честного человека, Петровского.

В тексте последнего слова Карла Радека на процессе 1937 года («Дело Пятакова и других», январь-февраль 1937 года), напечатанном в «Правде»[150] кем-то вставлены слова:

«Все старые большевики по сути дела троцкисты — если не полностью, то наполовину, если не наполовину, то на 1/4 или хотя бы на 1/8».

В отчете о процессе Пятакова, изданном в 1937 году, текст выступления Радека иной. Он заявил, что «… есть в стране полутроцкисты, четверть-троцкисты, троцкисты на одну восьмую, — люди, которые нам помогали…»[151].

Если знать, что Сталин лично договаривался с арестованным Радеком о разработке сценария процесса, обещав взамен сохранить ему жизнь (как он выполнил это обещание — известно), то вопрос кто «отредактировал» текст — отпадает. Заявление Радека, обнародованное в миллионах экземпляров, настроило струны террора на нужный генсеку лад.

Теперь можно было хватать всякого, даже ультрапреданного Вождю Народов, ибо каждый хоть на осьмушку кривит душой.

Мстительная ненависть к Троцкому буквально иссушала Сталина, смешавшись с ненавистью к Ленину и ленинцам. В тех случаях, когда не удавалось надругаться над соратником Ленина и пропустить его через Лубянский конвейер — некоторые, потеряв чувство ответственности перед генсеком, умирали до наступления счастливой эры, — Сталин, разгадав вражеский умысел, вымещал неизрасходованную злобу на родственниках.

Петр Кузьмич Запорожец был арестован в 1895 году вместе с Лениным по делу петербургского «Союза борьбы». Он взял на себя главную вину, избавив вождя от тяжкой кары. После ссылки Запорожец заболел и скончался в больнице.

В тридцать седьмом по приказу Сталина арестовали братьев Запорожца — Виктора, горного инженера, и Антона, агронома, а также сестру Марию, ее мужа и детей. Мужчин расстреляли, сестре Запорожца «по-джентльменски» сохранили жизнь. Та же участь постигла родственников Урицкого, погибшего в 1918 году.

Редкий ветеран, попав под сталинскую секиру, уходил из жизни без шпионского ярлыка. Из узников Лубянки можно было составить приличную школу интернационального шпионажа. Камеры кишели японскими, иранскими, турецкими, румынскими, польскими, немецкими, американскими и прочими шпионами. Но с особым мстительным злорадством Сталин наклеивал на соратников Ленина ярлык английского шпиона. Разве не они, проклятые англичане, расстреляли двадцать лет назад бакинских комиссаров, лишив его законной добычи? Он так жаждал лично посчитаться со Степаном Шаумяном, Прокофием Джапаридзе, Мешади Азизбековым…

А как он поступил с героями Октября, руководителями вооруженного восстания в Петрограде? В сороковые годы Петровский, один из горстки уцелевших ветеранов партии, работал завхозом Музея революции. Некто, потрясенный гибелью соратников Ленина, обратился к нему:

— Что происходит, Григорий Иванович, объясните мне, что происходит?

— Читайте историю Великой Французской революции, — ответил Петровский.

Задавший вопрос был достаточно сведущим человеком, но все же решил прочитать о революции еще раз. Он извлек заодно кое-какие цифровые данные и сравнил их с другими цифрами. Вот что у него получилось.

Из двадцати лидеров французской революции, включая Робеспьера, Дантона…в ближайшие три года гильотинировано… Если исключить из этого списка Марата, убитого Шарлотой Кордэ, число казненных составит… или… %. Коэффициент убойности Великой Французской революции равен 0,8.

Данные по Октябрьской революции пришлось выводить применительно к 1939 году, ибо повальный мор начался лишь в тридцать шестом, и кое-кто успел умереть или погиб в боях.

Из 20 членов Петроградского ВРК, активно участвовавших в руководстве восстанием, через сталинский террор невредимым прошел только один, а именно А.И. Подвойский, душевно больной, неспособный к активной работе. От Московского ВРК не осталось никого.

Из состава президиума II съезда Советов, провозгласившего советскую власть и принявшего первые декреты, уцелела одна А.М. Коллонтай. Сталин уничтожил не только таких соратников Ленина, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Рыков, не только всю коллегию по военным и морским делам — Антонова-Овсеенко, Крыленко, Дыбенко, но и лидеров левых эсеров, избранных в президиум съезда — М. Спиридонову, В. Карелина и Б. Камкова.

Из состава первого советского правительства до 1937 года дожило 12 человек. Сталин уничтожил 11, двенадцатый он сам, наркомнац. Результат 100-процентный. Ему удалось сделать шаг вперед в сравнении с французской контрреволюцией и получить более высокий коэффициент убойности — 0,95, против 0,8, достигнутого в Париже. (С учетом стопроцентного результата по составу ЦК, избранного на VI съезде партии.)

Каждая революция по мере надобности получала своего палача. Герцог Альба, Тьер, Носке и Сталин.

Расстрел Сталиным героев Октября и членов первого правительства исторический факт. Так же как уничтожение полководцев гражданской войны.