Декамерон по-русски - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 16

– Что, Гудок будет проверять у меня документы?

– Дело не в Гудке. Нужен поддельный паспорт, причем Гудок ни в коем случае не должен заподозрить, что паспорт поддельный. Когда мы все обговаривали, Тумба спросил у меня, как зовут человека, который пойдет на встречу с Гудком. Я назвал первые пришедшие в голову имя, фамилию и отчество: Кузьмин Иван Васильевич, кличка Кузя. Гудку ты позвонишь сам и скажешь условные фразы, которые мне сообщил Тумба. Но может, Тумба найдет способ сообщить Гудку твои позывные, и Гудок попросит показать паспорт. А?

– Что, если я пошлю его подальше? Сказав, что нормальные люди паспорт с собой не носят?

– Паша… хочешь не хочешь, тебе придется где-то добыть паспорт на имя Кузьмина Ивана Васильевича. Специально для встречи с Гудком.

– Хорошо. Как надо выходить на контакт с Гудком?

– Ты должен будешь позвонить Гудку завтра в одиннадцать утра. Домой.

– Адрес Гудка Тумба тебе не сообщил?

– Нет. Дал только номер телефона.

– Можно взглянуть на этот номер?

– Можно. – Костомаров придвинул бумажку, на которой был записан номер телефона. – Возьми с собой, чтобы запомнить.

– Уже запомнил. По телефону он живет где-то в районе Пушкинской.

– Да, где-то там.

– Гудок будет знать об этом звонке?

– Не знаю. Тумба сказал, что нет, но кто их знает. Как объяснил мне Тумба, Гудок – «крот» глубоко засекреченный. Чтобы не навести на него тень, Тумба старается контакты с ним свести до минимума. Общается он с Гудком крайне редко, по телефону говорит только через специальных посыльных – если линия прослушивается, голос Тумбы могут узнать. Посыльных Тумба тщательно подбирает, в основном это приезжие, которые в Москве еще не засветились. Никого из своего ближайшего окружения Тумба в качестве посыльных на связи с Гудком не использует, поскольку никто, даже самые ближайшие его шестерки, не ведают, что Гудок работает на Тумбу. Думаю, именно поэтому Тумба и пошел на мой вариант. Я, как ни странно, пользуюсь у него некоторым доверием.

– Понятно. Значит, завтра в одиннадцать я звоню Гудку – и что говорю?

– Звонить Гудку домой надо особым образом. Правда, как я понял со слов Тумбы, это касается только домашнего телефона Гудка. По мобильному телефону или в ресторан «Восточный шатер», где он постоянно сидит, можно звонить без всяких условных знаков. Но тогда и разговор будет другой.

– Понятно. И как надо звонить ему домой?

– Сначала набрать его номер и, чуть подождав, отключить связь. Затем снова набрать его номер, после чего он снимет трубку. Но говорить не будет. Для того чтобы он отозвался и заговорил, надо три раза постучать по мембране чем-то твердым, монетой или просто ногтем. Если человек соединится с ним таким образом, Гудок будет знать, что ему звонит кто-то свой, посвященный в его дела.

– Понятно. Я звоню ему таким образом – и что дальше?

– Дальше ты говоришь ему, что звонишь от Марьи Ивановны, которая попросила тебя срочно с ним встретиться. Он должен спросить, где ты хочешь встретиться, на что ты должен ответить, что хочешь встретиться там же, где вы встречались в прошлый раз. Ты можешь поинтересоваться, когда ты должен быть на этом месте, но никаких других вопросов ты задавать не должен. Вообще, ни по телефону, ни при личном общении ты не должен называть никаких реальных имен, кличек, адресов и так далее. Если Гудок спросит, как тебя зовут, назови свою кличку, в данном случае – Кузя.

– Но его самого называть Гудком я могу?

– Можешь, потому что ты якобы эту кличку узнал от «Марьи Ивановны».

– И что это за место, где мы с ним встречались в прошлый раз?

– Это Рождественский бульвар, третья скамейка, считая от Трубной площади. Там скамейки поставлены с двух сторон, так вот, ты можешь ждать Гудка на любой из них. Если там будут сидеть люди, подсядь к ним. Если же обе скамейки будут заняты настолько, что ты не сможешь сесть, ты должен стоять или прохаживаться рядом. В любом случае Гудок подойдет к тебе и назовет по кличке, которую ты скажешь ему по телефону. Ну а дальше все будет зависеть от тебя. И от Гудка.

– Тумба хочет, чтобы мой разговор с Гудком был записан и чтобы во время этого разговора я замазал Гудка, так ведь?

– Так.

– Какими деньгами я должен буду его замазывать? Деньгами агентства?

– Нет. Тумба дал мне деньги, их ты должен будешь передать Гудку. – Открыв лежащий на столе кейс, Костомаров достал оттуда пухлый конверт, из которого, в свою очередь, вынул плотную пачку стодолларовых банкнот, перетянутых резинкой. – Вот. Здесь пять тысяч баксов. Это та сумма, на которую, как считает Тумба, Гудок клюнет. Сам понимаешь, отдать Гудку надо именно эти банкноты. Номера банкнот Тумбой наверняка переписаны.

– Но отдать эти деньги я должен Гудку за что-то. За ответ на какой-то мой вопрос. На какой? Вы с Тумбой это обговаривали?

– Тумба сказал, это не имеет значения. Расклад такой: сначала ты спрашиваешь Гудка о подоплеке того, что произошло в ресторане «Восточный шатер» в тот вечер, когда туда зашли Инна и ее муж. Это, так сказать, то, ради чего якобы тебя послал Тумба. Ты должен предупредить Гудка, что о случае в ресторане хочет знать «Марья Ивановна», то есть Тумба. Затем, когда Гудок все тебе объяснит, ты должен задать ему еще какой-то вопрос, не важно какой, но не относящийся к случаю в ресторане, предупредив, что это интересует тебя лично и за это ты готов заплатить Гудку пять тысяч долларов. Тумбе, как я понял, важен сам факт, что Гудок продаст не согласованную с ним, Тумбой, информацию его специальному посланнику. За это Тумба сможет его прижать. Так что продумай, какой вопрос, якобы интересующий только тебя, ты задашь Гудку.

– Это уже продумано.

– Тогда все. Остальное – подготовка, выходы, уходы, прочее – уже по твоей части. Ты решил, как будешь вести запись?

– Решил. Поскольку Тумба не должен догадаться, что к работе с Гудком имела отношение специализированная контора, всякие записи на стационарные установки должны быть исключены. То есть я буду вести запись на рекордер с мини-диском, находящийся на мне, с помощью микрофона, тоже находящегося на мне.

– Паша, смотри, Гудок – хитрая змея. Он не засечет твой рекордер?

– Не засечет. Что-что, а спрятать на себе диктофон и микрофон так, чтобы их никто не смог найти, я сумею.

– Тогда нет проблем. Как я понял, мы с тобой все обговорили?

– Как будто все.

Войдя в приемную, Молчанов некоторое время наблюдал, как Оля работает на компьютере. Она сидела спиной к входной двери, обе ее кисти, застыв над клавиатурой киборда, позволяли касаться клавиш только пальцам. Но пальцы при этом двигались так быстро, что уследить за ними было невозможно.

Наконец почувствовав, что он вошел, Оля повернулась:

– Что-нибудь нужно?

– Нужно. Сможешь меня сфотографировать?

– Зачем?

– На паспорт.

– Ты что, получаешь новый паспорт?

– Никакого нового паспорта я не получаю. Мне делают мастырку[3], если ты знаешь, что это такое. Бери аппарат, снимешь, потом я тебе все объясню.

Достав из ящика стола камеру, Оля прошла вместе с ним в кабинет.

– Надевай свой парик и усы. И садись за стол.

Молчанов надел парик, прилепил к губе усы. Несколько раз щелкнув затвором, Оля ушла – и вскоре принесла отпечатки. Заглянула в глаза:

– Паша… зачем тебе мастырка?

– Нужна по делу.

– Переходишь на нелегальное положение?

– Нет. Просто завтра иду на встречу с одним деловым.

– Случайно, не с Буруном?

– Нет, не с Буруном. С кем я буду встречаться, не должен знать никто, даже ты.

– Очень мне нужно знать, с кем ты встречаешься! Просто скажи: это опасно?

– Опасно даже ходить по улицам, ты забыла?

– Паша… от тебя никогда не добьешься нормального ответа.

– Опасно в меру. Но думаю, завтра все будет в порядке.