Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Точка бифуркации (СИ) - Величко Андрей Феликсович - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

«Как валютному ипотечнику в будущем», подумал я, но вслух, разумеется, ничего такого говорить не стал. А продолжил:

– Какой-то не очень выгодный бизнес получается, согласен? Да меня за него собственная жена живьем сожрет!

– Сожру, – кивнула Рита, не отрываясь от пирожного. Умница, она почти никогда не спорила со мной на людях.

– Вот видишь? Теперь давай рассмотрим противоположный случай. Я взял кредит, но от военного союза с Парижем сумел отвертеться. А потом мы с тобой когда-нибудь обязательно придем к выводу, что французскую проблему надо решать радикально – чтоб, значит, она не всплывала с завидной периодичностью, как сейчас. И что ожидает страну после сокрушительного военного поражения и неизбежных в таком случае беспорядков наподобие Парижской коммуны? Простой инфляцией тут дело не ограничится, разовьется гиперинфляция, когда количество франков, за которые можно купить один рубль или марку, станет измеряться килограммами. И для того, чтобы полностью расплатиться по кредитам, мне достаточно будет выгрести мелочь из карманов.

– Все это, конечно, смотрится привлекательно, – покачал головой Вильгельм, – но ведь у тебя вопросы взятия кредитов курирует министр финансов Витте. Думаешь, он допустит подобное?

– Ты совершено прав, дорогой Вилли! Уважаемый Сергей Юльевич занимается взятием, и он делает это хорошо. А заниматься отдачей будут другие люди. Разделение труда, оно ведь способствует прогрессу не только в технике.

Кайзер хмыкнул, но от комментариев воздержался, а Рита посмотрела на меня с легкой укоризной. Правда, физиономист из меня тот еще, но жена обещала, что брат обязательно поймет ее скрытое неодобрение. Мы подозревали, что из ближайшего окружения Вильгельма все-таки иногда происходит утечка, вот и вели себя соответствующе. То есть ни слова лжи, минимум умолчаний, но все это надо постараться подать так, чтобы у собеседника сложилось не самое точное представление о наших планах вкупе с удовлетворением своей проницательностью. Хотя в целом реальности не противоречащее.

Ведь что мог подумать после моих слов не только кайзер, но и любой другой слушатель? Что Витте, как только перестанет быть нужным, заболеет каким-нибудь тифом, причем летально. Или, на худой конец, против него будет возбуждено уголовное дело, и он, например, застрелится, не перенеся позора. Ну или еще что-нибудь в это духе. Так вот, ответственно заявляю – ничего подобного мы не планировали! Ведь не зря в свое время Фрунзик Мкртчан устами своего героя – водителя товарища Саахова – заявил:

«Кто нам мешает, тот нам и поможет!»

Золотые слова! Вот если бы все, кто мне мешал, вдруг кинулись помогать, это была бы не жизнь, а сказка. Однако в отношении конкретно Сергея Юльевича была надежда, что провернуть подобное получится. Она опиралась на два свойства характера Витте, в которых я уже успел убедиться.

Первое – он отлично видел малейшие чужие ошибки и умел виртуозно ими пользоваться. А вот свои замечал только в исключительных случаях.

– И второе – он хорошо разбирался в людях, но, однажды составив мнение о человеке, почти никогда его не менял. А ведь сами люди меняются, это я знал совершенно точно.

То есть неоднократно предавая друзей, покровителей и просто подвернувшихся под руку, Сергей Юльевич был совершенно не готов к тому, что кто-то, кому он верит, однажды предаст его.

Кроме того, мне должно помочь то, что Витте считает меня трусоватым. И если я пойду на вполне осознанный риск, то он, скорее всего, посчитает, что я просто не разобрался в ситуации. Во всяком случае, у меня есть основания на это надеяться.

Но, наверное, пора спуститься с высот глубоких и обширных планов на грешную землю. Что это Рита такое рассказала братцу, что он взоржал, аки конь? Наверное, перевела один из тех анекдотов, что ее агенты и агентессы потихоньку начали внедрять в высшем свете. Ну да, у моих дорогих родственников же похороны матери, вот они и ведут себя соответствующе, ибо меня можно не стесняться. И ведь такие отношения в большинстве царствующих домов Европы!

Впрочем, и у меня есть повод глядеть в ближайшее будущее с оптимизмом. Раз траур, то Рита не потащит меня в Берлинскую оперу – вот уж куда мне совершенно не хочется. Не понимаю я этого высокого искусства. Точнее, наоборот, понимаю, благодаря чему оно возникло и какие цели преследует, вот меня и не тянет вкушать его плоды, ибо они с душком. Если неумеренно потреблять такую духовную пищу, то можно обожраться до духовного поноса. Вон, Вилли уже пострадал – как начнет толкать речь, причем по любому поводу, так хрен его остановишь.

Уже после похорон, в предпоследний день нашего пребывания в Берлине, я поговорил с Вилли о том, что он посчитал действительной причиной моего приезда в Германию. В общем, почти так оно и было.

– Наконец-то ты понял, Алик, что знакомить нас со своими изобретениями надо не тогда, когда их пора выпускать массово, а в самом начале! Тогда все пойдет гораздо быстрее и обойдется дешевле. Ибо, если соединить гениальные озарения русских инженеров с германской обязательностью, аккуратностью, ответственностью и высочайшей квалификацией, то…

В общем, Вильгельма опять понесло. Правда, сейчас его очень интересовали подробности, поэтому речь продолжалась недолго, всего через три с половиной минуты прозвучало финальное «и тогда нашему союзу не сможет противостоять никто и ничто в мире!».

Я кивнул и выложил на стол проект договора о совместной разработке корабельной паровой турбины высокой мощности.

Ее начали практически одновременно Чарльз Парсонс в Англии и я в России. Так как я был знаком с подобными устройствами лучше англичанина, то поначалу моя разработка шла быстрее. Мой турбинный катер, испытанный на Ладоге, был готов почти на год раньше, чем «Турбиния» Парсонса, и смог развить скорость шестьдесят пять километров в час, то есть примерно тридцать пять узлов. Но, в отличие от английского коллеги, я его широкой публике не показывал. Правда, заранее запатентовал силовую установку в России и Германии, но патенты были оформлены так, что понять, о чем там вообще идет речь, мог далеко не каждый. Это повышало риск возможных судебных тяжб с англичанами, но я был готов к такому развитию событий.

А вот дальше дело пошло хуже. Для изготовления мощной турбины в России не было ни специалистов, ни оборудования, и передо мной встала дилемма – или уже сейчас привлекать немцев, или уступить лидерство Парсонсу.

– Можешь не сомневаться, – воскликнул Вильгельм, – я возьму под личный контроль все работы, связанные с этим проектом!

Будем надеяться, подумал я, что это их не очень сильно затормозит. А то ведь я еще в прошлой жизни воочию видел, к чему может привести руководство эффективных менеджеров без какого-либо технического образования. Впрочем, Вилли хоть воровать и тянуть откаты не будет, что внушает определенный оптимизм.

Вообще-то я, если честно, вряд ли так быстро отдал немцам документацию по паровым турбинам, если бы на данном этапе собирался делать ставку на крупные корабли. Нет, конечно, крейсера – истребители торговли – это очень неплохо, особенно если их будет много, но России много было пока не карману, а мало не имело особого смысла. Поэтому за границей я ни крейсеров, ни броненосцев не заказывал, а у нас они делались в умеренном количестве, только чтобы не простаивали судостроительные мощности. Основные же усилия были направлены официально на строительство миноносцев, а не совсем официально – еще и торпедных катеров, плюс первых, еще весьма убогих подводных лодок. Для широкой публики они тоже строились, но конструкции Джевецкого (пятой, якобы сильно улучшенной модификации) и всего шесть штук.

Для всего этого требовались не турбины, а дизели. Эти моторы у меня так и назывались, ибо Рудольф Дизель уже четвертый год трудился в конструкторском бюро Луцкого вместе с выпускником Техноложки Густавом Тринклером.