Мальчик из спичечной коробки - Кестнер Эрих - Страница 13

Дорогой и многоуважаемый Макс Пихельштейнер! На днях мы восхищались тобой по телевидению. Мы - это хозяин "Голубого гуся" и телевизора, а также остальные тридцать восемь семейств Пихельштейна. Зрелище было в высшей степени замечательное, и мы очень гордились тобой и твоим мастерством. Все мы хорошо знали твоих родителей до того, как они покинули нашу деревню, а ты вылитый Пихельштейнер. Ты гораздо меньше ростом, но зато ты больше похож на родителей, чем они сами на себя. Мы все сразу воскликнули, что ты настоящий Пихельштейнер, и выпили за твоё здоровье. Это было празднично и незабываемо. Мы следили за тобой, пока у нас не закружились головы, и по этой причине единогласно решили избрать тебя почётным членом нашего Гимнастического союза, коим, да будет тебе известно, ты отныне являешься. Надеемся, что для тебя это такая же радость, как для нас - честь. Нашему самому Маленькому Человеку и величайшему гимнасту трёхкратное: "Смелость, свежесть, сила, слава!" Твой Фердинанд Пихельштейнер. 1-й председатель и 1-й инструктор Гимнастического союза Пихельштейн (Г. С. 1872).

Максик так обрадовался этому несколько беспомощному письму, что обратился к Розе Марципан со следующей просьбой: - Знаешь что? Я хочу сразу же ответить этому Фердинанду. Можно, я тебе продиктую письмо, а сам сяду на пишущую машинку? Девушка, помогавшая Йокусу в разборке корреспонденции, сказала: - Диктуй, дружок! Роза вставила в машинку чистый лист бумаги, посадила Маленького Человека верхом на каретку и объявила: - Я вся внимание. Максик продиктовал ей благодарственное письмо Фердинанду Пихельштейнеру. Роза стучала на машинке, а Максик катался справа налево, пока не раздавался сигнальный звоночек. Потом Роза передвигала каретку вместе с сидевшим на ней Максиком до отказа вправо, и катание начиналось сызнова. Как раз в ту минуту, когда он диктовал последнюю фразу: "Ваш благодарный Максик Пихельштей-нер, артист", в комнату вошёл Йокус. Он только что закончил в холле переговоры с представителем Нюрнбергской игрушечной фабрики. Он сказал, входя в номер: - Рабочий день кончился, господа! Сейчас мы будем пить кофе с яблочным пирогом! Роза собралась было вынуть бумагу из машинки, но Максик взволнованно закричал: - Пожалуйста, не вынимай! Осталось совсем немножечко. Очень важное! И он продиктовал ещё несколько фраз, не имевших ни малейшего отношения к почётному членству Гимнастического союза:

Так как все Пихельштейнеры очень маленькие, то возможно, что в Пихельштейне найдётся девочка моего возраста и одного со мной роста. Если такая девочка у вас есть, я был бы очень счастлив. Йокус, мой самый лучший друг, наверняка позволит мне пригласить её к нам в гости, чтобы она пожила у нас подольше...

- И, конечно, вместе с родителями, - вставил Йокус. И Маленький Человек продиктовал:

Конечно, вместе с родителями. А если у вас в Пихельштейне нет такой маленькой девочки, а есть только мальчик, то это будет почти так же здорово. Хотя, конечно, девочка всё же лучше, потому что ведь я сам мальчик. Чего мне иногда не хватает, так это друга моего роста.

Попутно я должен упомянуть ещё об одном важном письме. Отправителем его был король государства Бреганзона - Билеам. В его королевстве, а также и за границей короля прозвали Билеам Симпатичный. Все, кто с ним знаком, утверждают, что этого ещё мало. По-настоящему, мол, его следует называть Билеам Самый Лучший. На голове он носит золотую корону и чёрную шляпу, причём и то и другое разом. Украшенная драгоценными камнями, корона пришита к полям шляпы, и получилось совсем не так плохо. Но хватит о шляпных делах.

Короче, король Билеам тоже прислал письмо. Он писал, что и он, и королева, и наследный принц, и принцесса - все они в восторге от телевизионной передачи. Он выражал надежду, что у цирка скоро начнутся отпуска и тогда Маленький Человек вместе с профессором немедленно и непременно приедет к ним в Бреганзону, где им уже отведены покои в королевском дворце. И принцесса Юдифь и принц Орам - десятилетний наследник престола - с нетерпением ждут их приезда. Но для начала дети опустошили свои копилки и выслали Маленькому Человеку подарок, который, как они надеялись, его порадует. ...Уже два дня спустя прибыли два больших ящика с надписью: "Королевский подарок". И это не было преувеличением. В одном ящике помещалась целая игрушечная квартира: столовая, спальня, кухня с электрической плитой и ванная с холодной и горячей водой. Маленькие лампочки, баки для воды, запасные батарейки - ничего не забыли!

Во втором ящике был большой низкий стол, на котором удобно размещались все четыре комнаты. Роза и Йокус чуть не выбросили вместе со стружками маленький целлофановый мешочек. А это было бы очень жалко, потому что в нём была спрятана узкая шёлковая лестница, которая прикреплялась к столу: по ней Максик мог взбираться на стол в свою роскошную квартиру. Он это и сделал, как только квартиру установили на столе. Он даже поджарил на плите в малюсенькой сковородке кусочек говяжьего филе, который вместе с каплей масла и мелко накрошенным луком принёс ему официант. Все, в том числе и официант, попробовали мясо, и всем оно очень понравилось. Всем, кроме Максика. Потому что ему ничего не досталось.

После представления в цирке Максик выкупался в собственной ванне и сказал Йокусу, наблюдавшему за этой процедурой: - Совсем другое дело. Не то что эта дурацкая мыльница... Потом он улёгся в своей роскошной мягкой кровати, сладко потянулся и пробормотал: - Совсем другое дело! Не то что спичечная коробка... Но на следующее утро он лежал в своей старой спичечной коробке на ночном столике Йокуса. - Вот тебе на! - сказал Йокус, - В чём дело? Максик смущённо улыбнулся: - Я ночью перебрался сюда. - А почему? - Знаешь, спичечная коробка - это совсем другое дело!

Глава 16

Маленький Человек у собственной плиты. Слава утомляет. Й слава усыпляет. Второе письмо из Пихельштейна. Нюрнбергская игрушка. Об одной популярной песенке. Страшное открытие Йокуса. Пропал Максик!

Подарок короля Билеама и его наследников оказался, что называется, ценной находкой для журналистов. Они со своими фотоаппаратами толпились в номере, щёлкали изо всех сил и дарили миру новые снимки с роскошными заголовками: "Маленький Человек в фартуке и в поварском колпаке у собственной плиты", "Маленький Человек после обеда в качалке", "Маленький Человек перед маленькой книжной полкой с маленькими книжками", "Маленький Человек в своей новой кровати", "Маленький Человек впервые в жизни принимает ванну", "Маленький Человек демонстрирует голубям Минне и Эмме свои покои" и так далее, и так без конца. Наконец, эти деятели, с фотокамерами вместо глаз и вспышками вместо мыслей, удалились, а Максик в отчаянии три раза подряд воскликнул: - Почему я не невидимка? - Слава утомляет, - заметил Йокус. - Это уж так полагается. А кроме того, мы наклеим все фотографии в альбом и пошлём его в Бреганзону. Король и маленькие королята наверняка ему обрадуются. - Так мы и сделаем, - сказал Маленький Человек. - Но приглашение придётся пока отклонить, Слава утомляет. Надев свой тренировочный костюм, он целый час путешествовал по Вольдемару. Потом улёгся в свою спичечную коробку, широко зевнул и, засыпая, пробормотал: - Слава усыпляет! Через несколько дней Максик получил второе письмо из Пихельштейна. Фердинанд Пихельштей-нер, первый председатель Гимнастического союза, писал глубокоуважаемому почётному члену того же союза, что в их деревне нет ни девочки, ни мальчика Максикиного роста. Правда, многие молодые семьи странствуют по свету.

Но есть ли у них дети, - говорится дальше в письме, - мы до сих пор, к сожалению, не знаем. Они нам даже не написали, живы ли они ещё или уже умерли. Если мы узнаем что-нибудь подходящее, мы тебя сразу же известим. Даю тебе честное слово гимнаста. Мне пятьдесят лет, но я всё ещё в хорошей спортивной форме. Особенно на турнике. Твой верный тёзка Фердинанд Пихельштейнер.

Йокус медленно сложил письмо и сказал: - Не огорчайся, мой мальчик! - Ну что ты, Йокус, - сказал Максик. Он сидел на зелёном диване в своей уютной комнатке и болтал ногами. - Конечно, это было бы очень здорово! Особенно теперь, когда у меня целая пустая квартира. Ведь я всё равно никогда не расстанусь со своей спичечной коробкой.