Тихая Война - Макоули Пол - Страница 69

— Пожалуйста, зовите меня Эбби.

— Хорошо.

— Вы уже довольно долго занимаетесь устройством оазисов.

— Около восьми месяцев.

— И как вам работа? Нравится?

— Очень.

— Я рада. У каждого должно быть дело по душе. Тогда работа становится частью человека, частью его личности.

— Вам, я вижу, нравится ткать.

— Помогает расслабиться, когда я устаю управлять этим местом. Здесь у нас демократия, не признающая рангов: любое решение по любому вопросу принимается всеобщим голосованием. Но кто–то должен следить за тем, чтобы эти решения исполнялись и при этом не нарушались ничьи права. Да и потом остаются мелкие рутинные проблемы и проволочки, ради которых нет смысла обращаться к коллективной мудрости.

Вернулся маленький робот с деревянным подносом, на котором стояли кофейник, кувшин молока, сахарница, чашки с блюдцами из костяного фарфора и тарелка с тонким печеньем цвета меда. Робот опустил поднос на пол между двумя женщинами, его обод с сенсорами повернулся на сто восемьдесят градусов, после чего он отступил к книжному шкафу и сел на паучьих ногах, а гидравлика испустила тяжкий вздох. Эбби Джонс разлила кофе по чашкам и предложила Мэси сливки и сахар.

— Спасибо, я пью чисто черный.

Хозяйка отхлебнула напиток и посмотрела на гостью поверх чашки.

— Вы проголосовали против союза с Парижем.

— Это был выбор большинства.

— Как считаете, теперь Мариса Басси решит, что вы не собираетесь ему помогать?

— Он может думать что хочет. — Мэси на мгновение умолкла, а затем продолжила: — Если Мариса Басси знает о том, как я проголосовала, не просто догадывается, а стопроцентно уверен, получается, кто–то из присутствующих доложил ему, что я опустила в урну черный диск.

Эбби Джонс склонила голову и слегка улыбнулась.

— Думаю, я знаю, кто это сделал, — сказала Мэси. — Не волнуйтесь, я не собираюсь раздувать из этого скандал. Разве что вы захотите.

— При необходимости я сама разберусь с этим делом.

— Но откуда вам известно, что Мариса Басси в курсе того, как я проголосовала?

— Он связался со мной прежде, чем я позвонила вам. Мэр привел массу аргументов, пытаясь доказать, что мы были не правы, когда отказались поддержать его. А затем добавил, что знает: вы проголосовали против предложения. Он выразил предположение, что вы отравляете умы членов нашего клана своей пробразильской пропагандой.

— И поэтому вы пригласили меня?

Эбби Джонс покачала головой.

— Я не намерена вас обвинять. Мне показалось, будет справедливо поведать вам о том, что мне рассказал Басси. С вами он не связывался?

— Нет, но уверена, он еще успеет. Скорее всего, снова попросит меня о помощи. А если я не соглашусь, мэр наверняка выступит с обвинительной речью и назовет меня шпионкой или кем–то в этом роде.

— Если вам потребуется помощь, нужно лишь попросить.

— Это очень мило с вашей стороны. Но, пожалуй, я знаю, как сорвать его планы.

— Предложение в силе.

— Благодарю, — сказала Мэси. — Но, если вы не против, я бы сперва попробовала реализовать свой план. В некотором роде эта идея захватила меня.

После непродолжительного молчания Эбби Джонс заговорила:

— Иногда происходят события, которые полностью меняют жизнь человека. События, которые делят всё на «до» и «после». Все то, что происходило до этого события, даже те решения и поступки, которые к этому событию привели, вдруг становится далеким, словно сон или история, рассказанная кем–то. А все то, что разворачивается теперь, ни капли не похоже на то, что было в прошлом, потому что человек изменился и уже не станет прежним. Вот что случилось с вами. Я права?

— Моя жизнь и правда переменилась, только пока я не поняла, как это на меня повлияло.

— Со мной такое тоже было. Жизнь вдруг резко перевернулась. До того как отправиться в длительное путешествие через пояс Койпера, я пользовалась скромной славой в небольшом кругу людей. Их интересовало, как достичь самых отдаленных уголков Солнечной системы. В общем, немного кредитов — вот и все, чем я могла похвастаться. А по возвращении я вдруг ненадолго оказалась самым известным человеком во Внешней системе, пошли слухи, будто в неизведанных регионах я повстречалась с чем–то необычным. Вариантов было множество: инопланетянин, призрак астронавта из пропавшей без вести экспедиции, искусственный интеллект, выросший из семени древнего космического зонда, мощная галлюцинация, показавшая мне прошлые жизни. Поговаривали, будто я уже не совсем человек, будто после этой встречи я смотрю на комедии и трагедии обычных людей с полубожественной перспективы. Конечно, все это был бред, но бред вполне понятный. Людям нравится придумывать пафосные объяснения для драматических ситуаций и разительных перемен. Несомненно, после экспедиции жизнь моя навсегда круто изменилась. Не стану отрицать, что четыре года, проведенные в одиночестве, оказали на меня влияние. Только вот ничего я во время полета не обнаружила, хотя рассчитывала. И если со мной и произошли перемены, то не вдруг, не в одночасье, не благодаря какой–то встрече, а просто пока я проживала каждый день, испытывала что–то новое. Путешествие сделало меня знаменитой, и слава разделила мою жизнь на два периода. На «до» и «после». Именно стремление сбежать с пьедестала известности заставило меня вместе с супругом и несколькими друзьями организовать поселение на Титании. Мы тогда, конечно, были очень молоды и не лишены присущей юности самонадеянности. Мы верили, что нам все по плечу. Но мы потерпели неудачу. Оказавшись вдали от других людей, в полной изоляции, мы начали ссориться по пустякам, и постепенно мелкие разногласия переросли в серьезные конфликты. Тогда мы вернулись. Я с мужем и детьми начала новую жизнь, здесь. — Эбби Джонс обмакнула печенье в кофе и откусила крохотный кусочек. — Все это я говорю вот к чему — я ошибочно полагала, будто сумею вернуться к той жизни, что была у меня до того, как я обрела славу. Но такое никому не под силу. Просто потому, что «до» уже не существует.

Вновь ненадолго воцарилось молчание. Женщины прихлебывали кофе. Старенький робот тихо замер у книжного шкафа, маленький огонек на его ободе с сенсорами горел красным. Наконец Мэси нарушила тишину:

— В каком–то смысле я оказалась здесь в результате череды случайностей. Я вовсе не планировала ничего подобного. Но я не собираюсь становиться прежней. Был момент, когда я считала, что это возможно. Я надеялась, что мне удастся. Теперь я вижу, это не так.

— Вот и хорошо. Значит, вы свободны и можете подумать о том, кем стали.

— Я — посторонний человек. И, может, навсегда им и останусь. Тем не менее я изо всех сил стараюсь прижиться здесь.

— Теперь вас лучше знают. Если свыкнетесь с этим, сумеете извлечь пользу. Но нужно быть осторожной, иначе известность может превратиться в тяжелую ношу. Вам придется постоянно оправдывать ожидания других людей. — Эбби сделала глоток кофе. — Но у нас с вами есть преимущество — мы можем взглянуть на то событие, что изменило нас, и понять, в кого мы превратились. В отличие от многих других людей, что задаются вопросом «Кто я?», да так и не находят удовлетворительного ответа. Как, к примеру, мой младший сын.

Девушка промолчала, вдруг ясно осознав: Эбби Джонс прекрасно понимает, что задумала Мэси.

— Ньют все никак не угомонится, — продолжила пожилая женщина. — Пробует массу вещей, примеряет на себя разные идеи, разные подходы, как другие — одежду. Но ничто до сих пор не подошло ему.

— Уверена, он себя еще найдет.

— Он не хочет, чтобы его знали как сына Эбби Джонс. Он жаждет стать личностью. Надеется, что однажды произойдет то, что проведет демаркационную черту, разделит его жизнь пополам и позволит самоопределиться. Что–то сродни событиям, которые сформировали нас с вами. Ньют неглуп и достаточно храбр, правда, смелость его до сих пор не была испытана. Оттого, наверное, ее принимают за браваду и безрассудство. А еще он легко поддается влиянию.