Последний солдат президента - Черкасов Дмитрий - Страница 40

Адамычу есть, что им предложить. И не только из российских арсеналов.

Сто сорок «М-52»[38], триста «НК-23Е»[39], полторы тысячи «Энфилдов» модели L85A1[40], семьсот бельгийских ручных гранатометов «RL-83»[41], тысяча сто «SG510-4»[42], две тысячи четыреста семьдесят финских Jati Matik[43], девятьсот «SPP»[44]и многое другое.

Все надежно упаковано и спрятано в помещениях, арендованных на подставные фирмы складов.

Жаль, что к этому изобилию не присоединились и пять сотен «агранов», арестованных контрразведчиками в Петербурге по вине этого придурковатого Пенькова[45].

Адамыч злобно оскалился. Полмиллиона долларов в минусе. А если считать недополученную прибыль, то сумма возрастает вдвое. Меньше, чем по две тысячи за ствол, правозащитник реализовывать «аграны» не собирался.

Пеньков идиот. Пустил дело на самотек — и вот результат. И сам денег не заработал, и своим боссам в столице всю малину обгадил…

Очкастая Гнида вздохнул и оторвался от блокнота, где в столбик были записаны цифры.

Сидевшие напротив Адамыча гости из Минска выдержали почтительную паузу.

— И что студенческие организации? — взгляд правозащитника потеплел.

Среди белорусской молодежи попадаются такие аппетитные мальчики…

— Полностью нас поддегживают, — заверил Адамыча Богданкович. — Мы пговодим постоянную габоту. На демонстгации пегвого числа будет больше тысячи стогонников.

— Немного.

— Многие боятся, — печально высказался Голубко, — каждый митинг заканчивается побоищем.

— Приглашайте больше телевизионщиков, особенно западных. При них подручные Лукашенки поостерегутся махать дубинками, — посоветовал Адамыч. — Надо развивать демократическое движение, а не топтаться на месте. Посмотрите на Прибалтику. Всего за восемь лет они прошли половину пути до вступления в Совет Европы и НАТО.

— Нам это не светит, — мрачно заявил Голубко, — народ совершенно не готов к преобразованиям. Вялая безынициативная масса… Только и знают, что по хатам сидеть.

— Усильте пропаганду. Объясните людям, что от их голосов зависит будущее страны.

— Пгобовали, не помогает. — Богданкович взял с тарелочки бутерброд с копченой колбасой. — Единственный способ заставить их выйти на улицы — устгоить бесплатную газдачу водки.

— Так устройте…

— Денег не хватает. Еле концы с концами сводим.

У Богданковича на счетах в западных банках лежали всего триста восемьдесят тысяч долларов. Смехотворная сумма для крупного демократа. Ее еле хватит на то, чтобы купить скромный домик где нибудь в швейцарских Альпах.

— Финансами мы поможем, — пообещал Адамыч, — но вам надо активизировать работу. Я скоро буду с визитом в Латвии, оттуда заеду к вам. И посмотрю на месте.

— А что в Латвии? — поинтересовался Голубко.

— Начинается суд над очередным палачом из НКВД по фамилии Саенко, — важно ответил правозащитник. — Думал, если ему восемьдесят пять лет, то уголовной ответственности он не подлежит. Еще болезнь Паркинсона симулирует, сволочь старая… Но ничего! Латыши молодцы, освидетельствование провели — и в камеру. Я бы таких расстреливал. Жаль, что в Латвии смертной казни нет.

— Да он сам ского сдохнет, — захихикал Богданкович.

— А зачем вы туда едете? — спросил Голубко.

— Пригласили как специалиста по методам работы НКВД КГБ, — небрежно ответил Адамыч. — Дам свидетельские показания на закрытом слушании. Латыши останавливаться не намерены. У них сейчас в производстве несколько сотен дел.

— Говорят, сама Гоннор туда собирается, — с придыханием произнес Голубко.

— Да уж, Лену тоже пригласили, — Очкастая Гнида важно нахмурился, — я не знаю, поедет она или нет… Видите ли, госпожа Гоннор должна в скором времени выступить перед специальной комиссией Конгресса США. По вопросам Чечни.

— Наш диктатог поддегжал Богиса, — Богданкович взял второй бутерброд.

— А кстати! — оживился Адамыч. — Почему бы вам не провести митинг в защиту независимой Ичкерии? Думаю, это вызовет большой общественный резонанс. У вас ведь назначена демонстрация на первое июля, так? Давайте объединим усилия. Я поговорю с членами нашего движения, и в Минск направится представительная делегация…

— Это интегесно, — согласился основатель «Хартии 98».

— И может сильно осложнить отношения Москвы с диктатором, — правозащитник развил свою мысль, показавшуюся ему зело прогрессивной. — Особенно в том случае, если на митинге выступит кто-нибудь из ваших госчиновников.

Богданкович и Голубко переглянулись.

— Изотович? — вслух подумал лидер молодых политиков.

— Изотович не чиновник, — грустно заявил Богданкович. — Вот если б Тгебухович…

— Требухович не пойдет на такое, — Голубко свел на переносице жидкие, криво выщипанные брови. — Как никак, он глава администрации…

— А за денежку малую? — вклинился Адамыч, почитавший самым простым способом решения любого вопроса пачку зеленых бумажек, передаваемую из рук в руки заинтересованному лицу. Глава «Хартии 98» отрицательно мотнул плешивой головой.

— Испугается. Его в таком гаскладе пгосто уничтожат.

— Кто? — не понял правозащитник.

— Зимовский и Азагенок. Публично подвесят за мочеиспускательный канал…

— Это еще что за личности? — Очкастая Гнида надулся, исподлобья разглядывая присмиревших Богданковича и Голубко.

— Есть такие, — в голосе лидера молодых белорусских политиков проявились истерические нотки. — Акулы пера, чтоб им пусто было… У Зимовского своя независимая информационно публицистическая программа на телевидении, типа вашего Одуренко. А Азаренок ему помогает.

— Измажьте Зимовского грязью, — посоветовал Адамыч.

— Как? — простонал Голубко. — Уже все переделали, не помогает…

— Надо пгидумать что то нестандагтное, — Богданкович шумно отхлебнул чаю. — Чтобы нагод потегял к нему довегие.

Голубко молча пожал плечами.

— Хороший ход, — Адамыч возвел глаза к потолку, — это сделать вашего Зимовского корыстолюбивым подонком. Например, обвинить его в написании хвалебных статей о диктаторе. За деньги, разумеется… Или, лучше, книги. Возьмите какого-нибудь малоизвестного автора-патриота и раздуйте скандальчик.

— Какой скандальчик? — сразу не въехал глава «Хартии 98».

— Ну-у, — Очкастая Гнида пригладил волосы, — это просто. Берется книга российского автора, в которой о тиране написано хорошо, и представляется на суд общественности, как произведение Зимовского и компании. Типа, им бабок кинули, а они и рады стараться…

— Где ж нам взять такую книгу? — опечалился Голубко.

— В библиотеке! — разозлился Адамыч. — Я что, за вас должен все решать? Вон, на книжных развалах такой литературы до дури! Идите и — найдите. Могу, кстати, фамилию подсказать, есть один такой деятель… Подчеркните нужные абзацы и вломите в «Народной доле» материал на разворот. Так, мол, и так, сволочи Зимовский и… Как у второго фамилия?

— Азагенок, — услужливо подсказал Богданкович,

— …и Азаренок накропали вещицу, прославляющую мудрого Лукашенко. Дайте пару рецензий, проведите лексикологическую экспертизу, чтобы доказать, что книга написана именно Зимовским с Азаренком, — правозащитник выдохся и откинулся на спинку кресла.

Голубко почесал в затылке.

Метод, предложенный старшим российским товарищем, был интересен и сулил многие выгоды в случае грамотною исполнения. Но все упиралось именно в исполнение. Лидер молодых политиков не был уверен, что шайка графоманов и идиотов, подвизающаяся в «Народной доле», сможет чисто провести столь сложную многоходовую операцию. Обычно материалы оппозиционной прессы отличались лобовым исполнением и читались, как пасквиль на соседа по коммуналке времен «развитого Среднесовковья». Полет фантазии журналистам из «Народной доли» был чужд. Обвинения Президента Беларуси строились преимущественно на бредовых прогнозах сильно пьющих маразматиков типа Василя Быкова и мелких проколах во внутренней политике.