Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман) - Френч Джон - Страница 29


29
Изменить размер шрифта:

В темноте космоса ждало пять кораблей. Самым крупным из них был легкий крейсер «Жалость мечей». К нему прильнули две пары фрегатов, словно дети к матери, когда завыли волки. Они высвободились из варпа всего пару часов назад. Астропатические сообщения, отозвавшие их от патрулирования близлежащих систем, несли шифры Инквизиции и не оставляли другого варианта, кроме как повиноваться.

Они подчинились и теперь наблюдали за участком пустоты, который был одними из запретных врат, ведущих к Просперо. Пройдя эту точку, корабль мог прыгнуть на варп-маршрут, который поможет ему миновать бури. Это был жестокий и ненадежный переход, и ни одно судно не седлало его течения уже тысячелетия. Но воля Инквизиции была ясной: никто не должен проникнуть через врата в царство по ту сторону.

«Воплощенный» поначалу шел бесшумно, скрывая свой выход из варпа в реве бури. На борту «Жалости мечей» ни астропаты, ни навигаторы не почувствовали прибытия черно-золотого корабля. Сенсоры прочесывали пустоту, но «Воплощенный» отключил двигатели и охладил реакторы до блеклого свечения, когда начал атакующий маневр. Он смотрел своими собственными глазами, способными узреть мерцание душ внутри корпусов имперских судов. Скоро часовые поймут, что у них гости, но к тому времени будет уже слишком поздно.

Первым сигналом тревоги стал вскрик ауспик-сервитора на одном из имперских фрегатов. В считанные секунды корпуса всех кораблей содрогнулись от рева сирен. «Воплощенный» активировал двигатели и разорвал тишину воем орудийного огня. Залпы турболазеров и эктоплазменных батарей попали в имперские фрегаты. Пустотные щиты вспыхнули и мгновенно дали сбой. Корабли рассеялись, толкаемые двигателями к «Воплощенному», когда взревели их собственные орудия.

«Жалость мечей» замедлялся, поворачиваясь бортом к противнику и открывая огонь. По щитам «Воплощенного» прокатились вспышки взрывов. Двигатели фрегатов накалились до белизны, когда те начали обходить более крупный корабль. Из него выплеснулся новый поток огня, и два меньших судна детонировали расширяющимися сферами плазмы. «Жалость мечей» разворачивался, вставая другим бортом к «Воплощенному». Два оставшихся фрегата снова открыли огонь, и с «Воплощенного» в мерцании света сорвало последние пустотные щиты.

Капитан «Жалости мечей» наблюдала за приближением черно-золотого корабля. Он находился почти в радиусе огневого поражения, где она могла видеть его без помощи систем ауспиков. Близко, очень близко, но все шло именно так, как нужно. Они расправятся с ним.

Она сделала вдох, чтобы приказать открыть огонь.

Приказа так и не последовало.

По мостику прокатились крики. Мужчины и женщины повалились ниц, зажимая глаза и уши. В воздухе над палубой открылись яркие щели. По каждой поверхности мостика поползла изморозь, когда они начали расширяться. Из щелей вышли фигуры. Бледно-зеленая энергия свивалась на их черных доспехах и отражалась от глаз под высокими гребнями шлемов. Они двигались как одно целое, вскидывая болтганы и сотрясая топотом палубу. Капитану хватило времени, чтобы выговорить половину проклятия и достать из кобуры пистолет.

Воины в черных доспехах одновременно открыли огонь. Зарокотали снаряды. В рядах дрогнувшей команды взорвался зеленый и синий огонь. Плоть обратилась в пепел, а крики захлебнулись в реве живого пламени. Болтганы стреляли с совершенной синхронностью в течение трех секунд. Когда они умолкли, тишину нарушал только треск пламени, которое пожирало свисавшие с потолка знамена. Затем закованные в черное воины опустили оружие и шагнули обратно в трещины, расколовшие реальность, откуда только что появились.

«Жалость мечей» оставался безмолвным, когда его убийца прошел мимо. Два фрегата попытались бежать, но шквал орудийного огня заставил их лечь в дрейф, постепенно теряющих воздух и пожираемых огнем изнутри.

«Воплощенный» достиг точки перехода и прыгнул назад в варп. За вихрем штормов слышался зов Просперо.

Абордажный коридор гудел от поступи бронированных ног. Перевертыш смотрел, как приближаются воины, отмечая каждую деталь их брони, движения и поверхностные мысли. Их было пятеро, все в доспехах, при оружии и с разумами, подобными плитам из закаленного железа. Каждый из них носил разные цвета и символы: двое в черном с белыми ястребиными головами, еще двое — в красно-черном и с крылатыми черепами, пусто взирающими с их нагрудников и наплечников, а последний — в штормово-сером, расчерченном молниями. Они как будто плыли вперед, невзирая на свои размеры, каждое их движение — эталон отточенности и расслабленности. От них в эфир изливалась угроза. Космические десантники. Вот как их называли смертные. Титул столь же неадекватный, сколь и напыщенный. Перевертыш наблюдал, оценивая и взвешивая каждого из них. Ему придется сделать выбор, и сделать до того, как закроется окно возможностей.

Коридор представлял собой двухсотметровую трубу из сегментированной пластали, протянутую между двумя военными кораблями. Воздух внутри был ледяным, и Перевертыш дрожал, стоя рядом с паланкином коммодора. Передвижной трон несли четыре сервитора, выдыхавшие облачка серого воздуха из клапанов в глотках. По обе стороны от них стояло с полдюжины офицеров в фиолетовой форме с эполетами. Все они следили за приближением космических десантников, не сводя глаз с лакированных пластин брони и шлемов.

— Ничего не говорите, если только они не обратятся к вам напрямую, — промолвил коммодор. Перевертыш придал бледному лицу выражение напряженности. Прочие офицеры также были на взводе и пытались совладать со страхом. Он обнаружил, что их ответная реакция довольно занимательна, но разве природа смертных не была непостижимо странной? Впрочем, их взволнованность сыграет ему на руку.

Пятеро космических десантников остановились перед коммодором. Они не стали кланяться или отдавать честь, а просто ждали. Коммодор поморщился и кивнул:

— Приветствую вас, я — коммодор Исхаф, повелитель «Нерушимого познания».

Ближайший воин — в красно-черных доспехах — склонил голову:

— Я — Умиэль из Сангвиновых Ангелов. Это собрание — пустая трата времени. Нас, как и вас, призвали сюда принесенные клятвы, и нам следует направиться к месту сражения.

Перевертыш заставил лицо Кордата напрячься, и к его щекам прилила кровь.

— Вы будете обращаться к коммодору «лорд флота», у него есть все…

— …надлежащие полномочия, — прорычал Умиэль. — И никакие слова или жесты не сделают их большими.

Перевертыш съежился, его рука задрожала над навершием церемониального меча.

— Придержи язык, лейтенант, — зашипел коммодор, складки на его лице затряслись от гнева, голос был натянут, как тетива. Он снова кивнул космическим десантникам: — Простите моего офицера, он… прежде не сталкивался с вашим родом.

Умиэль как будто не услышал этих слов, словно в его вселенной они не обладали никакой ценностью и смыслом.

— Мы ответили на зов. Десять кораблей наших орденов и двенадцать рот готовы исполнить клятвы. Мы пришли сюда не кланяться и заниматься словоблудием.

— Я ценю это, но поверьте, это была не моя воля и командую войсками не я.

— Тогда кто? — спросил другой космический десантник.

— Я, — раздался грохочущий голос из коридора позади Перевертыша.

Перевертыш оглянулся с совершенным выражением потрясения на украденном лице Кордата. Космические десантники дернулись за оружием, и Перевертыш почувствовал, как они подавили инстинктивное желание ответить на неожиданность насилием.

По абордажному коридору шагала фигура, сегментированные кольца лязгали под ее поступью. Она была выше как смертных, так и космических десантников. Вывернутые назад ноги из железа несли ее скачущей походкой. Под бронированными пластинами плавно работали поршни. У нее было две пары рук, плотно прижатых к телу подобно верхним конечностям богомола. Из центра корпуса, обернутая листами угольно-серой брони, виднелась старческая голова. К покрытой печеночными пятнами коже цеплялись седые волосы, а плоть на лице сморщилась до такой степени, что рот стал видимым только тогда, когда открылся.