Рутея (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 62

Факелы стали гаснуть. Сначала один, потом другой. В конце концов осталось два факела, которые после последней фразы Амамга стали медленно отдаляться. Я услышал серию криков и трелей в ответ, после чего Амамг спрыгнул вниз и скомандовал:

- Путь зовёт вновь, в путь.

Мы дали газу. В темноте приходилось двигаться медленно.

- Кто это был? – спросил я.

- Это племя искателей Травы Вечности. Одно из племён. Они ищут траву, вызывающую видения, и продают их на юг.

- Банда наркодилеров? – предположил я.

- Да, - кивнул Амамг, и я разглядел на его лице что-то вроде усмешки.

Все реки мрисса текли в центр исполинского кратера, который образовался сотни миллионов лет, если не миллиард, от удара гигантского астероида или даже небольшого планетоида. Этот кратер, края которого частично разрушились и раздвинулись, был в радиусе не менее четырёх тысяч километров и занимал почти всю территорию Заповедника, не считая северных островов и южных границ с Ирниатаном.

Ближе к центру реки, подобно нитям паутины крестовика, пересекались многочисленными каналами, позволяющими путешествовать от одной артерии к другой. В конце концов все они впалали в цепь круговых больших озёр, полукругом окутывающих центральную возвышенность и впадающих двумя крупными реками в Ирниатанский залив. Именно в середине этих озёр и распологался Меомрасотал – столичная территория.

На следовало идти чуть южнее столицы, не попадаясь на глаза сотрудникам одной из семи станций Заповедного Контроля. Департаментам Дворца было сложно обнаружить нас напрямую, потому что мы были полусеяные, но среди станций Контроля работали точно такие же особые люди, как и мы, и на них не действовали никакие «заклятья» в виде Алгоритмов.

Потихоньку я начинал разбираться в системах фратрий. Система фратрий была одиннадцатиричной. Три фратрии были непарными и общими для всей Страны – это Са, Огогигл и Гью. Остальные восемь делились попарно на южные и северные.

Гагарм были дикарями, не признававшими власть. Они делились на кучу мелких родов и шаек, таскавшимся по горам в поисках пропитания. Они не использовали инкубаторы для головастиков, использовали совместные нерестилища, вручную отсеивали и выбирали детей – в общем, не признавали никаких законов цивилизованного общества. Гагарм-ваа жили на севере, и именно таких мы повстречали на пути, Гагарм-ав – на юге, и там племена были больше и древнее.

Гигл были чем-то вроде крестьян, жителей отдалённых провинций и маленьких поселений. Также Гигл-ваа на севере, откуда держали путь мы, и Гигл-ав на юге. Вскоре нам стали попадаться и первые из них. Крохотные деревеньки с плантациями водорослей, прибрежными огородами и садками с рыбой, вокруг которых трудились команды и семьи молодых мрисса. Я вглядывался в них – они выглядели утомлёнными, но вполне счастливыми. Младенцы мрисса, совсем крохотные, меньше годовалого человеческого детёныша, совсем по-ребячески дрались и возились на небольших плотах посреди плантаций. Мы включили голографическую маскировку и проплыли мимо почти незаметно, лишь пара трудяг оглянулась в нашу сторону, увидев странные волны на реке.

Следующей фратрией, которую мы увидели, были Сотал – ремесленники, мастера, строители и жители крупных городов. На четвёртый день, после того, как наш первый ручеек три раза впал в реку побольше, мы миновали первое такое поселение. Рельеф тут стал уже достаточно равнинный, и оно растянулось вдоль берега на добрый десяток километров, а протуберанцы оросительных каналов разбежались ещё на километры в сторону.

- Сколько тут примерно населения?

- Примерно семьдесят три тысячи двести пять душ, - ответил переводчик. – И примерно в шесть раз больше головастиков.

Я усмехнулся такой точности, но после сообразил – наш проводник назвал вполне себе круглое число с четырьмя нулями, просто в одиннадацтиричной системе счисления.

В самом центре поселения я заметил что-то вроде рыночных рядов напротив кучи лодок, увидел первые двухэтажные дома с наклонными крышами и орнаментом на окнах. На деревьях то тут, то там виднелись какие-то небольшие избушки. Кое-где подальше на поленьях сидели группы жителей вокруг больших костров, рядом с которыми стояли пёстро раскрашенные жители, игравшие на музыкальных инструментах.

- Смотри, столовая, - показал на одну из таких групп Ильяс. – А там певец из Огогигл.

Мрисса здесь одевались по-другому – вместо травяных набедренных повязок были тканые рубахи и вязаные свитера, я разглядел даже что-то наподобие синтетической ткани, непонятно откуда взявшейсмя. На крыльце одного основательного дома сидел в настоящей кресле-качалке крупный пожилой мрисса в разноцветном свитере до пола. В его пасти виднелась хитрая курительная трубка с тремя чашами.

- Мри! – воскликнул Амамг, слегка склонив голову.

Ильяс расшифровал.

- Это городская элита. Охотники на мастодонтов и другую крупную дичь. Вояки. Но этот пожилой, на пенсии.

- Ты боишься его? Или уважаешь? – спросил я Амамга.

- Я ценю его существование. – непонятно отвечал тот.

Так я увидел все фратрии мрисса из присутствовавших на севере. Все, кроме фратрии Гью, которую я увидел лишь в последний день своего пути.

Глава 20

3. Жрецы

Наше общение с Рэдом, сначала не заладившееся, ближе к середине пути уже вполне напоминало доверительное. Перед выездом он прошёл курс визиопрограмматора, и на рутенийском говорил теперь намного лучше. Рэд увидел, что я неплохой человек и, кажется, понял, какие цели я преследую. Я рассказал ему, как познакомился с его матерью, какой она была, рассказал о городе, в котором мы жили, о времени, о войне. Он рассказал о своих приёмных родителях – я попытался убедить его, что они не такие уж и плохие люди, просто с проблемами. Потом он рассказал о Лизе Далтон, своей первой любви. Я дал пару, возможно, неуместных и неуклюжих советов, которые могли сойти за отцовские. Всё же, хотелось верить, что если не я, то хотя бы он обретёт своё семейное счастье.

На пятый день пути мы вышли на главную водную магистраль, одну из одиннацати Великих Рек, ведущую к озёрам и Меомрасоталу. Теперь двигаться приходилось ночью – отчасти из-за жары, отчасти из-за опасности быть замеченными. Трафик днём здесь был более чем напряжённый. Парусные рыбацкие лодки, гребные галеры, что-то вроде паромов, движимых непонятно какой тягой, между которыми приходилось бы лавировать с большим искусством. Баржи, гружёные брёвнами, в лучших традициях Средневековья вверх по течению тащили бурлаки. От берегов рек раскинулись обширные садки с инкубаторами и местами нерестилищ. Благодаря нашему проводнику мы незаметно миновали три крупных поселения, каждое из которых тянуло на миллион жителей, прежде чем начались серьёзные проблемы.

То ли сам по себе от старости, то ли из-за внешнего воздействия, в полночь отказал один из генераторов на вездеходе. Из-за чего накрылась голограмма, синтезатор пищи и часть освещения. Мы доковыляли на дизеле до одной укромной заводи в притоке большой реки, надели комбинезоны и разбили лагерь на берегу. Вокруг крутились полчища комаров-вампиров, лишь дым костра и прочная защита одежды спасали нас.

– На дизеле мы не доедем до столицы, – сказал Ильяс. – Запаса еды хватит ещё на недели полторы, но…

– Надо взять лодку у кого-то из местных, – предложил я.

– Местные могут доложить местным властям, и тогда нам придётся или стрелять, или убегать, – сказала Майя.

– Можно обратиться на станцию заповедного контроля, – предложил Рэд. – Или это строго-настрого запрещено?

Я кивнул.

– Запрещено. Мы подозреваем, что они тоже замешаны в этом.

– Чёрт, но неужели нет пути назад?! – воскликнула Майя. – Неужели нет возможности подать знак Адамасу или Роману?

Мы переглянулись с Рэдом. Я знал об одной его особенности, и пришло время сообщить её.

– Есть, – признался Рэд. – Я же чёртов гибрид. На мне Алгоритм работает избирательно, и иногда я слышу, как он стучится ко мне в мозг, и могу что-то ответить взамен. Но пока это очень рано и рискованно.