Рутея (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 52

На выходные я смотался на один из южных пляжей Кеолры. Сравнительно небольшой остров был одним из самых густонаселённых на Рутее, здесь жило двадцать миллионов человек. Кеолранцы, как и иаски, были плодом селекции, предпринятой властями космической Директории. Помимо корейских колонистов, на остров было завезено несколько тысяч переселенцев из Скандинавии, и полученные метисы вышли очень красивыми людьми. Немного смущала традиция красить волосы в белый цвет, чтобы подчеркнуть то, что предками были блондины, но очень нравилась местные музыкальные жанры – Музыка Золота и Музыка Цинка. Первая – с длинными композициями, то атмосферно-монотонная, то возвышенно-пафосная. Вторая – резкая, отрывистая, грубоватая, играемая андеграундными коллективами. Я шагал вдоль набережной, вглядываясь в ряды пагод, спрятанных за столиками, пока, наконец, не нашёл свободное кафе.

Мимо летала навязчивая голографическая реклама про туры к местам обитания левиафанов – реликтовых морских рептилий, давших имя местному морю. Кеолра являлась одной из немногих стран, где был разрешён отлов этих животных, но мне было жалко есть бифштексы из них. В Рутее не было китообразных, только морские коровы и аналоги тюленевых, и нишу морских хищников занимали морские змеи.

Я заказал роллов и селёдочный суп, взял бумажную газету – здесь до сих пор выпускали такие. Я настолько расслабился, что совсем перестал следить за результатами разных Алгоритмов защиты. Поэтому совсем не заметил, как к столику подошёл мужчина и спросил разрешения присесть.

– Не занято? – прозвучало на кеолранском.

– Да, конечно, – машинально ответил я, продолжая читать газету.

– Ты хреново выглядишь, – прозвучало теперь уже на рутенийском. – Тебе пора обновиться.

Я совсем по-человечески вздрогнул и посмотрел на незнакомца. Пятидесятилетний собеседник выглядел как кеолранец, но знакомые черты лица всё же я смог разгадать.

Его звали Олег. Олег Девятый Рутенийский был – и остаётся – моим отцом.

– Папа?! – воскликнул я. – Ты чего тут делаешь?

Мы обнялись, похлопали друг друга по спине. На тот момент мы не виделись больше шести лет.

– Мать передаёт тебе привет. Я взял себе двухмесячный отпуск, решил отдохнуть от праведных дел. И надоело сообщество стариков.

– Как идёт строительство? Когда звёзды начнут меркнуть?

– Строительство идёт медленно. Отбуксировали в систему ещё три экзопланеты, но нам предстоит строить ещё полторы-две тысячи лет. К этому времени должен закончиться эксперимент по ассимиляции разных разумных народов. А звёзды не начнут меркнуть, мы нашли способ, как проецировать их на внешнюю поверхность Сферы. Даже большие телескопы не заметят разницы, только более сложные приборы.

– Голограмма? Как и…

– Не говори вслух. Да, свето-массовая. Пришлось подключить тридцать молодых ребят, генерируют круглосуточно картинку и гравитацию.

– Наказанные?

– Наказанные, с Дарзит и Айпоиды, что поделать. Но они не жалуются, кому-то даже нравятся. Переженились все.

Я вспомнил недавние новости.

– Скажи мне, что слышно про новую Комиссию?

– По Лишению? Знаешь, давно пора. Молодёжь совсем распоясалась. Все эти распри между консерваторами и экспансионистами… Они не забыли, что такое баланс в Игре. Они напридумывали исключений из правил, ввели Алгоритмы Защиты для полукровок. Полукровки – такие же простые люди, чем больше мы их выделяем, тем больше лепим из них новую расу, с которой у нас потом будут большие проблемы.

У нас с отцом всегда были разногласия по поводу полусеяных. Мои родители славились как одна из самых крепких семейных пар. Помню, по молодости отец в буквальном смысле метал молнии, когда узнал, что у меня есть дочь от простой смертной. Правда, когда она стала премьер-министром Этоллы и вытащила это крохотное государство из столетнего противостояния с соседями, несколько смягчил свою позицию.

Это больная тема для меня, моей старшей человеческой дочери уже нет в живых.

– Но охранять полукровок же придумали Первые и Вторые? Не молодые, и даже не Старшие.

– Да. Но всё это сделано в угоду молодым! Знаешь ли, сейчас между всеми Первыми и Вторыми нет единства. У нас в команде трудятся одиннадцать Первых, ещё тридцать восемь – во Дворцах. Где остальные? Они отдыхают. Со вторыми – та же ситуация. Отпуск некоторых из них затянулся на сотню лет. Где Игорь Первый? Где Аркадий Первый? Поговаривают уже про безумство Первых. В общем…

– Отец, ты знаешь, кто крадёт людей с Рутеи?

– Знаю. Знаю, сынок.

– Тогда мне нужен твой совет.

– Ты же привык не слушать ничьи советы, особенно близких?

– Это так. Но тут совет касательно человеческой этики, а ты на одно поколение ближе к людям, чем я. Что важнее – сохранить любовь или помочь человеку построить карьеру, вырваться из низов?

– Человеку хочется быть счастливым. Нам это не так важно, мы счастливы по определению, потому что мы всегда можем жить, работать, развлекаться. Но поэты неправы, сынок. Если у человека нет работы, нет увлечений и того, ради чего он живёт, и его цель – обладать кем-то, безраздельно любить кого-то, то он никогда не будет счастливым. Всё поломается, рано или поздно. Ты опять про кого-то из своих отпрысков?

– Не моих. Кто-то из сыновей. Только не могу понять, кто.

– А ты всех сыновей проверил? Полусеяных тоже?

Я хлопнул себя по голове.

– Точно! Он же гибрид. Слушай, я так забегался, что не увидел очевидного решения.

– Знаешь, у пожилого человека, который постоянно работает на одной работе, гибкость мышления часто начинает страдать. В общем, рад был тебя видеть. Если захочешь перебраться к нам – оставь заявление в департаменте кадров нашего Дворца, они передадут. Но не забудь сначала помолодеть!

Глава 17

5 . Перелёт

Не откладывая дела в долгий ящик, я решил пройтись по всем своим подопечным, как я обычно делал это раз в неделю.

Пришло время признаться. Стыдно говорить об этом, но я считался весьма плодовитым, хотя последние тридцать лет старался не злоупотреблять женской доверчивостью. Всего у меня на тот момент были живы пятеро полусеяных потомков. Двое, сестра и брат, были уже почтенного возраста и жили на полуострове около Левиафанера. Один служил консулом в Фарсиане, одна – военным атташе в Бриззе и последний, самый молодой – ещё не был инициирован в Игре и жил в Рутении.

Конечно, за ними следил департамент аренды полусеяных, но я предпочитал периодически проверять всё и самостоятельно. Помимо них я следил за тремя внуками, которых мне оставили переехавшие на другую планету сыновья-Сеяные. Один из внуков был самым проблемным персонажем. С детства попал в криминальные круги в Конзатане и был завербован враждующим домом, наплодившим синдикаты по всему востоку Рутении. Я пытался его спасти и вытащить из этого ада, но мои коллеги приняли решение упихнуть его в тюрьму.

Его звали Стоян Сиднеин.

И вот, просматривая их всех глазами предполагаемых соседей, я вдруг не обнаруживаю на месте Сиднеина, а также не вижу самого младшего из полукровок-сыновей, работавшего в закрытом посёлке через границу, в Рутении.

Его звали Антон Этоллин.

Я потерял на поиски больше получаса, что при моих возможностях весьма внушительно. Стал искать следы в открытых и закрытых источниках, пока не обнаружил два факта.

Антон покинул посёлок и ушёл куда-то. Как я боялся, на поиски первой жены, пропавшей во время ещё предыдущей «жатвы», как назвал это коллега из соседнего Дворца.

Стоян Сиднеин же вновь был введён в игру. Авалонер добрался до него. Судя по новостям и сводкам горохраны, синдикаты совместно с кем-то из тюремщиков помогли ему сбежать из тюрьмы, и теперь он направлялся на ту же ферму, на которую шёл через ковыльную степь Антон.

Мне очень не хотелось, чтобы их пути пересеклись. Но помешать я этому не мог – и благодаря Алгоритмам, и благодаря правилам Игры.