Шестая сторона света (СИ) - Лагно Максим Александрович - Страница 10

Я встал позади Алтынай и взялся за рукоятку:

— Когда ведёшь дыролов, нужно слегка забирать вправо, даже если кажется, что нужно наоборот влево.

Её собранные в хвост волосы будто гладили меня по подбородку.

Алтынай не убирала свои руки из-под моих. Но это не выглядело будто ждала чего-то иного, кроме демонстрации профессионализма. Я секунду постоял, как дурак, и отошёл. Она послушно повела дыролов. С этого момента, он ни разу не соскользнул.

Я сдержанно похвалил.

Потренировавшись на запасном туннеле, где поезда не ходили, мы перешли в основной.

Обнулили счётчик и двинулись в путь.

2

Алтынай вела дыролов, не отрываясь, глядела на лампочку. Я усмехнулся:

— Микротрещины попадаются, не так уж часто. В среднем за смену две-три. Иногда вовсе не бывает.

— Кто их заделывает?

— Ремонтная бригада. Путевые листы обрабатывают в статистическом отделе, фиксируют, не увеличилось ли количество микротрещин на участке.

— А если увеличилось?

— Тогда полностью меняют полотно на отрезке, а не латают трещины. И быстрее и выгоднее по бюджету.

— Это же сколько времени уходит на то, чтоб собрать, обработать и передать листы ремонтникам? Пока они там статистику рассчитывают, крушение может произойти.

— Сами микротрещины не представляют опасности. Макротрещины тоже. Они сигнал, что происходит эрозия полотна. Если не обратить внимание, то через год-другой произойдёт разрыв. Да и то не обязательно. Запас прочности монорельсы о-го-го какой. Не дураки проектировали.

Алтынай снова сосредоточилась на лампочке. Я усиленно изобретал тему для разговора.

Ничего, кроме аниматины из детства не приходило на память.

Но не хотел пугать Алтынай признанием, что влюбился в её версию, смастерённую Шай-Таем. Я не малолетка, прекрасно знаю, что излишняя напористость отпугнёт девушку. Нужно соблюдать дистанцию.

— Кстати, у нас, обходчиков, вырабатывается одна особенность, — сказал я. — Чувство расстояния. Могу, не глядя на счётчик, сказать сколько мы прошли.

— И сколько? — Алтынай загородила собой дыролов, чтоб я не подглядывал.

Я надменно хохотнул:

— Три километра, сорок четыре метра. Сорок пять, сорок шесть…

— Офигеть! — Алтынай удостоверилась, что именно эти цифры отображает счётчик. — Я тоже так смогу? Ненужное в жизни умение.

Я засмеялся громче и показал на Г-образный рукав:

— Уже можешь. Эти выемки стоят каждые сто метров. Между ними висят пронумерованные указатели. Весь путь делится на пятидесятиметровые сегменты. Даже напрягаться не надо, чтоб считать.

— Ловко. А я поверила, что у тебя внутренний дальномер вырос.

Алтынай громко засмеялась и тут же притихла, нервно оглядевшись:

— Бли-и-и-н, я представила, как одной здесь ходить. Страшно.

Хотел обнять её и сказать: «Ничего не бойся, пока я рядом». Но лишь успокоил:

— Тут страшно скучно, вот и всё. От скуки есть спецсредство — музыка.

Алтынай немного подумала:

— Не понимаю, если я буду идти одна, ещё и в наушниках, то как узнаю о приближении поезда?

— О, поверь мне, узнаешь.

3

До пересечения 234-ой и 55-ой линий мы дошли позже обычного. Лебедев сидел на монорельсе и, закрыв глаза, слушал музыку.

— Что так долго? — спросил он недовольно.

Поднялся, оглядел Алтынай и одобрительно сунул ей ладонь:

— Лебедев.

— Алтынай. А почему по фамилии?

Лебедев недовольно засопел. Считал, что и так ясно почему. Солидно же.

Лебедев выслушал мой рассказ, что объявление о поиске увидел папа Алтынай:

— Я же говорил, что решу вопрос?

Мы пообедали бутербродами. Так как у Алтынай ничего с собой не было, я поделился своим. Было приятно ухаживать за ней. Лебедев тоже сделал вид, что хотел поделиться, но Алтынай сказала:

— Мне достаточно еды от начальства.

Он с облегчением согласился:

— Правильно, не надо толстеть. Это неудобно.

Лебедев поднялся. Оттряхнул крошки с комбеза и взглянул на меня:

— Ладно, я пошёл. После работы по пиву?

— Э-э-э, не знаю, — я беспомощно посмотрел на Алтынай. Она жевала колбасу и смотрела в конец туннеля, делая вид, что не слышала.

— Понял, — вздохнул Лебедев.

Поднял свой дыролов:

— Кстати, сегодня не будет поездов.

— Почему? — Я расстроился. Хотел продемонстрировать Алтынай свою храбрость и умение бегать в вихревом потоке.

— На 55-ой линии Чепэ какое-то. Движение временно перекинули на 56-ю. Говорят, менты перекрыли. Наверное, опять пропал кто-то.

— Ты уверен?

— Я же предсказывал, что исчезновения людей — это начало чего-то нехорошего.

Лебедев ушёл.

Алтынай явно устала и не хотела идти дальше. Но ничего не поделаешь. Работа есть работа. Я взял дыролов и установил на монорельсу:

— Пора, — и подал девушке руку. — Держись, не будь размазнёй.

Стряхнув крошки, она поднялась. Горестно осмотрела грязные джинсы и пятна на свитере. Ещё бы, из дыролова масло сочилось, как из пробитого маслопровода. А к нему уже липла пыль и грязь. Алтынай достала платочек и попробовала оттереть, но я остановил:

— Поверь мне, нет смысла, сильнее запачкаешься.

4

Освободившись от дыролова, Алтынай повеселела. Шагая рядом со мной, рассказала, что она и её папа, коммунальный архитектор, переехали в Юго-Запад 254 в середине лета.

— Не Юго-Запад 254, а «Абрикосовый Сад», — сердито поправил её. — Мы уже давно имеем право на название, почти полтора миллиона человек!

— Вот-вот, поэтому папу сюда направили по работе. Ваш двор достиг пика населённости, поэтому власти решают, делать ли пристройки к существующим домам или строить рядом тайл-спутник.

— Что такое «тайл»?

— Так называются Дворы на языке строителей.

— Ясно, а тайл-спутник — это Малый Двор?

— Ага.

Я перехватил ручку дыролова другой рукой:

— Дворовые власти говорят о перенаселённости, но на верхних этажах много пустых квартир. Когда мне исполнится двадцать один год, я переселюсь в свою квартиру наверху.

Алтынай покачала головой:

— Да ну ты, брось, никто не хочет наверху селиться. Слишком далеко от коммуникаций. Чтоб за хлебом сходить, нужно десять минут на лифте ехать. Вот и посчитай. Десять туда, десять до магазина, десять обратно. Полчаса убито на булку хлеба.

— Я буду закупаться сразу в супермаркете, главное холодильник побольше.

— А перебои с энергией? Наверху они постоянные.

— Это потому что некоторые архитекторы плохо проектируют.

— Это потому что если жильём не пользоваться, оно быстро хиреет.

— Согласен, с путями так же. Раз в год мы проводим диагностический обход запасных туннелей, так там трещина на трещине. Лампочка на дыролове не гаснет. А откуда трещины? Ведь никто не ездит десятилетиями. Иногда пустят поезд в обход, как сейчас из-за ЧэПэ.

— Вот-вот.

— Всё равно, я хочу один жить.

— На верхних этажах? Среди алкашей да наркоманов? Хорошая жизнь!

— Да, это проблема. Встану в очередь на квартиру в средних этажах или на нижних.

— Я от папы много знаю про строительство. Поверь, такие как ты или я, никогда не получат квартиру на нижних этажах. Там богатенькие живут.

— Когда построят тайл-спутник, богатенькие туда переедут. Будут жить в коттеджах.

— Не все хотят переезжать. Кроме того, многие оставляют за собой дворовые квартиры.

— Зачем ты разрушаешь мою мечту.

Я шутливо толкнул Алтынай. Она засмеялась, толкнула в ответ. Но спохватилась:

— Ой! Фотометрический дыролов не сбился с пути?

— Не пугайся, меня так легко не столкнуть. В Транспортном Колледже весь первый курс изучают работу с дыроловом.

Общение с девушкой оказалось таким лёгким, что мои чувства рвались наружу: