Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм - Ильин Илья - Страница 55

Здесь Харари видит начало подрыва Бартом классического

понятия произведения -- отныне текст стал означать

"методологическую гипотезу, которая как стратегия обладает тем

преимуществом, что дает возможность разрушить традиционное

разграничение между чтением и письмом. Проблема состояла в

том, чтобы сменить уровень, на котором воспринимался литера

турный объект". Фундаментальная же задача "С/3": открыть в

произведении Бальзака, во всех отношениях обычном, конвен

циональном, "текст" как гипотезу и с его помощью

"радикализовать наше восприятие литературного объекта" (368, с. 39).

В "С/3", который писался в то же время, когда и "От

произведения к тексту", и является попыткой, как пишет Хара

ри, "проиллюстрировать на практике методологические гипотезы,

предложенные в этом эссе" (там же). Барт решает поставлен

ную задачу, практически переписав бальзаковского "Сарразина"

таким образом, чтобы "заблокировать принятые разграничения

письмо/чтение, объединив их в рамках единой деятельности"

(там же): "никакой конструкции текста: все бесконечно и мно

гократно подвергается означиванию, не сводясь к какому- либо

большому ансамблю, к конечной структуре" (Барт, "С/3", 89, с. 12).

Обширный комментарий Барта к этой небольшой по объе

му новелле, как пишет Харари, во-первых, превращает конвен

циональное произведение в текст, разворачивающийся как лин

гвистический и семиотический материал, и, во-вторых, вызывает

изменение нашего традиционного понимания производства смыс

ла; отсюда и новая концепция текста как "самопорождающейся

продуктивности" или "производительности текста"18 (368, с. 39).

Соответственно, и "От произведения к тексту" можно,

вслед за Харари, рассматривать как попытку создать "теорию"

изменчивого восприятия "литературного объекта", который уже

больше объектом как таковым не является и который переходит

из состояния "формального цельного, органического целого в

состояние "методологического поля", -- концепция, предпола

гающая понятие активности, порождения и трансформации" (там

же, с. 39). Харари отмечает, что только коренное изменение

"традиционных методов знания" позволило произвести на свет

это новое понятие текста как "неопределенного поля в перма

нентной метаморфозе" (там же, с. 40), где "смысл -- это веч

ный поток и где автор -- или всего лишь порождение данного

текста или его "гость", а отнюдь не его создатель" (там же).

Итак, в текстовом анализе Барта мы имеем дело с теорети

ческой практикой размывания понятия "код": перед нами не что

иное, как переходная ступень теоретической рефлексии от струк

турализма к постструктурализму.

Но переходной в общем итоге оказалась деятельность,

пожалуй, почти всего леворадикального крыла французского

постструктурализма (если брать наиболее известные имена, то

среди них окажутся и Кристева, и Делез, и многие бывшие

приверженцы группы "Тель Кель"). Разумеется, в этом перехо

де можно видеть и одну из ступеней развития собственно пост

структурализма.

Барт оказался настолько вызывающе небрежен с определе

нием кодов, что в последующей постструктуралистской литера

туре очень редко можно встретить их практическое применение

для нужд анализа. К тому же само понятие кода в глазах мно

гих, если не большинства, позднейших деконструктивистов было

слишком непосредственно связано со структуралистским инвен

тарем. Барт уже усомнился в том, что код -- это свод четких

правил. Позднее, когда на всякие правила с увлечением стали

подыскивать исключения, что и превратилось в излюбленную

__________________________

18 Харари в данном случае имеет в виду название одной из статей Кри

стевой в ее "Семиотике" -- "La productivite dite texte".

171

ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ

практику деконструктивистов, код стал рассматриваться как

сомнительное с теоретической точки зрения понятие и выбыл из

употребления.

Барт впоследствии неоднократно возвращался к своей тех

нике текстового анализа, но его уже захватили новые идеи.

Можно сказать, что до какой то степени он утратил вкус к

"чужому" художественному произведению; личностное со- или

просто переживание по поводу литературы, или даже вне пря

мой связи с ней, стало центром его рассуждений: он превратился

в эссеиста чистой воды, в пророка наслаждения от чтения, ко

торое в духе времени получило "теоретически-эротическую"

окраску. "Удовольствие от текста" (1973) (84), "Ролан Барт о

Ролане Барте" (1975) (85), "Фрагменты любовного дискурса"

(1977) (80) и стоящая несколько особняком "Камера-люцида:

Заметки о фотографии" (1980) (74), вместе взятые, создают

облик Барта, когда при всей эгоцентрической самопоглощенно

сти сугубо личностными размышлениями о своем индивидуаль

ном восприятии, он тем не менее сформулировал многие поня

тия, которые легли в основу концептуальных представлений

позднего постструктурализма.

Эротика текста

Здесь он развивает по

нятие об "эротическом тексту

альном теле" -- словесном

конструкте, созданном по

двойной аналогии: текста как

тела и тела как текста: "Имеет ли текст человеческие формы,

является ли он фигурой, анаграммой тела? Да, но нашего эроти

ческого тела" (84, с. 72). При этом Барт открыто заявляет о

своем недоверии к науке, упрекая ее в бесстрастности, и пыта

ется избежать этого при помощи "эротического отношения" к

исследуемого тексту (80, с. 164), подчеркивая, что

"удовольствие от текста -- это тот момент, когда мое тело

начинает следовать своим собственным мыслям; ведь у моего

тела отнюдь не те же самые мысли, что и у меня" (цит. по

переводу Г. Косикова, 10, с. 474).

Как мы уже видели, рассуждения об "эротическом теле"

применительно к проблемам литературы или текста были топо

сом -- общим местом во французском литературоведческом

постструктурализме. Во французской теоретической мысли ми

фологема тела была и ранее весьма значимой: достаточно

вспомнить хотя бы Мерло-Понти, утверждавшего, что "очагом

смысла" и инструментом значений, которыми наделяется мир,

является человеческое тело (315). То, что Барт и Кристева

постулируют в качестве эротического тела, фактически пред

ставляет собой любопытную метаморфозу "трансцендентального

эго" в "трансцендентальное эротическое тело", которое так же

внелично, несмотря на все попытки Кристевой "укоренить" его в

теле матери или ребенка, как и картезианско-гуссерлианское

трансцендентальное эго.

Может быть, поэтому самым существенным вкладом Барта

в развитие постструктурализма и деконструктивизма стала не

столько предложенная им концепция текстового анализа, сколь

ко его последние работы. Именно в этих работах была создана

та тональность, та эмоционально-психологическая установка на

восприятие литературы, которая по своему духу является чисто

постструктуралистской и которая во многом способствовала

особой трансформации крити

ческого менталитета, поро

дившей деконструктивистскую

генерацию литературоведов.

"ТЕКСТ - УДОВОЛЬСТВИЕ\ТЕКСТ - НАСЛАЖДЕНИЕ"

Именно благодаря этим

работам постструктуралист

ская терминология обогати

лась еще одной парой весьма

популярных понятий: "текст

удовольствие /текст-наслаж

дение". Хотя здесь я их графически представил в виде двух

членной оппозиции, это не более чем условность, отдающая

дань структуралистскому способу презентации, ибо фактически