Мадам Икс (ЛП) - Уайлдер Джасинда - Страница 18

Шаг. Даже не шаг, скорее скольжение одной ногой, обутой в остроносые мокасины из итальянской кожи, и мы оказываемся так близко, что между моим телом и твоим даже лист бумаги не проскользнёт, и хотя мы не касаемся друг друга, это запрещённый, украденный момент. Ты не понимаешь, как рискуешь. Риск я беру на себя.

— Что если я выберу сразиться с этой мельницей, Икс? — ты задал этот вопрос намеренным шёпотом, твои руки дергаются в стороны, как будто им неймётся взять меня за талию или лицо.

Я удерживаю свой взгляд и мой голос спокойный, нейтральный. Непосредственные угрозы лучше произносить вполголоса.

— Есть гиганты, Джонатан, а ещё есть титаны.

Я слышу, как раздался звук звонка. Занятие окончено. Динь.

Я вздохнула с облегчением... или это завуалированное разочарование?

ГЛАВА 7

Я не ожидала, что в мою дверь постучат. Но стук раздаётся в субботу в половину восьмого вечера. Как правило, теперь я занимаюсь тем, что представляю себе десятки вымышленных историй. Это всё, что мне остаётся делать. Когда я слышу стук — тук-тук-тук-тук — четыре твёрдых, но вежливых удара, то подпрыгиваю, моргаю и пялюсь на дверь в ожидании, что она загорится или оживёт. Возвращая себе самообладание, я разглаживаю юбку на бёдрах, натягиваю на лицо пустую маску и открываю дверь.

— Лен. Добрый вечер. Что-то случилось?

Широкое обветренное лицо Лена, кажется, вытесано из гранита и выражает такую же гамму эмоций.

— Добрый вечер, Мадам Икс, — через его руку переброшен чёрный чехол для одежды. — Это для вас.

Я забираю чехол.

— Зачем? Я имею в виду, для чего?

— Вы присоединитесь к Мистеру Индиго за ужином сегодня вечером.

Я моргаю и сглатываю.

— Присоединиться к нему за ужином? Где?

— «Рапсодия».

— «Рапсодия»?

Он пожимает плечами.

— Ресторан на крыше здания.

— И я присоединюсь к нему? За ужином?

— Да, мэм.

— В общественном месте?

Лен ещё раз пожимает плечами.

— Не знаю, мэм, — лёгким движением руки он раскрывает толстый чёрный резиновый тактический хронограф. — Мистер Индиго ожидает вас через час, — Лен проходит внутрь, закрывает дверь и опирается на неё спиной. — Я подожду здесь, Мадам Икс. Вам лучше начать собираться.

Я дрожу всем телом. Не понимаю, что это значит и что вообще происходит. Мне никогда не приходилось ужинать вместе с «мистером Индиго». Я ужинаю здесь. Одна. Всегда. Сейчас всё идёт не так, как обычно. Это не норма, не часть шаблона. Основа моей жизни — это осторожный танец с точной хореографией. Отклонения от нормы лишают меня дыхания, стягивают грудную клетку, и заставляют трепетать мои веки. Отклонения не приветствуются.

Ужин в «Рапсодии» с мистером Индиго. Я не знаю, что это значит, это семантически бессмысленно.

Я принимаю душ, хотя уже чистая. Делаю депиляцию и наношу крем. Нижнее бельё — чёрное кружево, французское бикини от «Агент провокатор». Платье великолепно. Тёмно-красное, с высоким воротником, без рукавов, с разрезом по левой стороне почти до бедра, с открытой спиной и ассиметричной подписью «Вотье». Скорее всего, экземпляр с подиума от кутюр. Элегантно, сексуально, драматично. Платье в достаточной мере само заявляет о себе, поэтому я выбираю простые чёрные босоножки на каблуке. Лёгкий макияж глаз и губ, немного румян на скулы.

Сердце стучит, когда я выхожу в гостиную через сорок минут полностью готовая. Что-то мне подсказывает, что не стоит заставлять мистера Индиго ждать.

— Очень мило, Мадам Икс, — произносит Лен, но это ощущается, как формальность, как часть головоломки.

— Спасибо.

Он кивает и предлагает мне руку, согнутую в локте. Когда я беру Лена под руку, мои лёгкие замирают, а сердце оказывается в горле. Я следую за ним за пределы входной двери: толстый ковёр цвета слоновой кости, ровные стены, абстрактные картины, столик с вазой цветов. Короткий коридор, ведущий к пожарной лестнице: предостережение, аварийный выход, сигнал тревоги. Двери лифта хромированы и выглядят как зеркало. Окно возле аварийного выхода с видом на Манхэттен, летнее вечернее солнце своими золотыми лучами касается стёкол.

Фойе оказывается меньше, чем я думала.

В отверстие, где должна быть кнопка вызова, Лен вставляет ключ, который достаёт из кармана, и двери сразу же открываются. Нет никаких кнопок, есть только панель с четырьмя указателями, куда можно отправиться: Первый этаж, тринадцатый этаж, «Рапсодия», Пентхаус. Лен вставляет ключ, поворачивает его на указатель «Рапсодия», и мы поднимаемся наверх. Только ощущения движения нет, как нет и подъёма или опускания моего желудка. Краткая тишина, нет никакой музыки, и двери открываются с приглушённым звуком.

Мои ожидания разбиваются. Вдребезги.

В ресторане в разгар вечера нет болтовни о прекрасном обслуживании. Нет звяканья столового серебра о тарелки. Никто не смеётся.

Нет ни одного человека в поле зрения.

Ни официанта, ни администратора, ни шеф-повара.

Ресторан совершенно пустой.

Я делаю шаг вперёд, и тотчас двери между мной и Леном закрываются, оставляя меня одну. Мне кажется, будто моё сердце делает кувырок и стучит ещё быстрее. На данный момент мой сердечный ритм, безусловно, находится в зоне медицинского риска. Столик за столиком, и все пустые. На двоих, на четверых, шестиместные — все они накрыты белыми скатертями, в том числе и стулья, красиво сервированы, салфетки свёрнуты в сложные формы оригами, изделия из серебра лежат по обе стороны от посуды, бокалы расставлены в правом верхнем углу.

Ни один светильник в ресторане не горит, и я купаюсь в золотой тени сгущающихся сумерек, которые опускаются на здание в тридцать футов высотой через окна по всему периметру ресторана, занимающего целый этаж. Кухня открытой планировки расположена в центре, поэтому гости с трёх сторон могут видеть, как повара готовят еду, а сидящие за столиками на другой стороне зала, имеют возможность смотреть в окна и наслаждаться линиями горизонта. Лифт, перед которым я до сих пор стою, образует заднюю стенку кухни. «Мой» лифт один из четырёх в зале, с табличкой над дверью, говорящей о том, что он является частным, без публичного доступа, и где вместо кнопки вызова установлена панель с разъёмом под электронный ключ.

Тысячи вопросов проносятся в моей голове. Очевидно, моя квартира всего лишь одна из многих в этом здании. И ещё фойе за пределами моего жилья, которое предоставляет доступ лишь к лифту и пожарной лестнице. Однако, квадратных метров квартиры недостаточно, чтобы занять весь тринадцатый этаж. Зачем нужен частный лифт, который движется только в четыре места и требует ключа для доступа? У всех моих клиентов есть ключ? Или там стоит лифтёр?

Почему ресторан пуст?

Что я должна делать?

Слева от меня тихо колеблется мягкое высокое напряжение — играет скрипка, к которой присоединяется виолончель. Потом альт и ещё одна скрипка.

Я следую за музыкой и вижу перед собой захватывающее зрелище: небольшой столик задрапирован в белое, сервирован на двух человек, с бутылкой белого вина в мраморном ведре со льдом на подставке возле стола. Около полудюжины столиков вокруг были убраны, чтобы обеспечить широкое пространство, а по его периметру расставлены толстые белые свечи на пятифутовых высоких чёрных кованых подставках. Струнный квартет, состоящий из двух молодых мужчин в чёрных смокингах и двух девушек в скромных чёрных платьях, стоит в тени в нескольких футах.

Сразу за кольцом свечей стоит тёмный силуэт. Высокий, элегантный, мощный. Руки небрежно спрятаны в тёмно-серые карманы брюк. Без галстука, верхняя пуговица расстёгнута, что позволяет увидеть кусочек кожи. Пиджак застёгнут на среднюю кнопку. Малиновый платок сложен в треугольник в кармане пиджака. Густые чёрные волосы отброшены назад и уложены на одну сторону. Призрачное развлечение играет на тонких губах.

Я смотрю на его адамово яблоко.

— Икс. Спасибо, что присоединилась ко мне.