Ночь над Сербией - Черкасов Дмитрий - Страница 58

Два дня в селе принесли массу интересных сведении.

Кто то из подростков видел грузовики с сербским спецназом, дня за три до происшествия проезжавшие по заброшенной дороге. Впоследствии эти автомобили были найдены, но номера двигателей и шасси ничего не дали — машины еще прошлой осенью были проданы с аукциона как списанное военное имущество, а фирмочка, приобретавшая их, была зарегистрирована в Приштине. После попадания полутонной бомбы в здание косовской администрации, где хранились все документы на автотранспорт, об этом направлении поиска можно было смело забыть.

Мирьяна навострила ушки, когда один из местных бакалейщиков упомянул экспедицию ученых из Белградского Университета, о которых вот уже который день не было ни слуху ни духу. Также бакалейщик вспомнил и об отставшем от экспедиции парне, разыскивавшем лагерь буквально за десять дней до случившегося в Ибарице.

Не поверив ни на грош в «запоздавшего» ученого, журналистка подробно расспросила бакалейщика об этом парне и занесла в блокнот его словесный портрет — худощавый, подвижный, вежливый, над правой бровью еле заметный шрам, рост около 170, курит, волосы темные, короткие. Одет в камуфляж без знаков различия. Это было уже кое что. Непосредственно перед уничтожением деревни некто производил рекогносцировку местности.

Все становилось на свои места — и отряд сербского спецназа, и «заплутавший» ученый, и отсутствие сведений о пропавшей экспедиции. Суета военных вокруг района массового убийства получала объяснение.

Мирьяна связалась по мобильному телефону со своей подругой, работающей пресс секретарем ректора Университета, и спустя пять минут получила исчерпывающую информацию о составе экспедиции, ее целях и месте дислокации. Под конец разговора подруга взяла с Мирьяны клятву о сохранении тайны, а потом выдала такое, от чего у журналистки волосы дыбом встали. Оказывается, в состав экспедиции входил один русский, о судьбе которого до сих пор ничего не известно. Среди тел его не нашли, а российский МИД поспешил заявить, что эвакуация граждан России завершена, фамилии Рокотова в списках не значилось, пресс секретарь сама проверяла. Но ей порекомендовали держать рот на замке и вообще забыть о том, что кого то могли не вывезти,

Эта была настоящая бомба! Мирьяна почувствовала охотничий азарт. Подобный шанс выпадает раз в жизни, и очень важно его не упустить.

Но требуется максимальная осторожность.

Журналистка знала, что с момента начала расследования у нее не будет ни друзей, ни помощников, ни советчиков. По крайней мере здесь, в районе поиска.Все — и югославские власти, и российские чиновники — стремились скрыть правду о пропавшем биологе и при необходимости применили бы к Мирьяне самые жесткие меры, вплоть до изгнания из журналистской среды и объявления сумасшедшей. А возможно, инспирировали бы уголовное дело, благо в условиях военного времени сие сделать несложно. Ибо правда была слишком опасна для карьеры, должностей и окладов.

Но и Мирьяна трудилась на ниве пера и телеобъектива не первый год и хорошо представляла последствия конфликта с Властью.

Поэтому она не стала распространяться в селе о своих дальнейших планах, посетовала во всеуслышание, что ее не пускают на место трагедии, и на поезде отбыла в Чачак. На ближайшей станции она сошла, купила в привокзальном магазине одноместную палатку и запас консервов и отправилась пешком вдоль течения Ибара, тщательно избегая любого населенного пункта. Опыта туристических походов ей было не занимать, да и цифровая видеокамера «Sony» марки 140 ССХ всегда при ней. Камера размером чуть больше двух пачек сигарет занимала совсем немного места.

Подобраться к снайперам оказалось просто. К тому же предшествующий ливню ветерок зашумел в кронах деревьев и полностью скрыл шорох шагов. Стрелки лежали на позиции неподвижно, лишь тот, что справа, иногда осторожно отмахивался от назойливых комаров с болотца неподалеку.

С расстояния ста метров Влад осмотрел пост.

— Ждем, — прошептал он Коннору. — Если в течение часа они не выйдут на связь с основными силами, значит, регулярных сеансов у них нет. Это нам на руку.

— Хорошо. Ты выбрал, кого брать?

— Левого. Справа — молодой, нетерпеливый.

— Понял. Наблюдение по очереди?

— Да. Только запомни: смотришь не им в затылки, а как бы мимо. Выбери точку метрах в трех пяти от них, туда и пялься. Боковым зрением движение поймаешь, да и у них не сработает чувство опасности. С инстинктами надо быть очень осторожными, сам проверял.

Американец с уважением посмотрел на Рокотова.

— Теперь вот что. Ложись на бок, будешь глядеть через эту щель между камней. Я расположусь там, у валуна, возьму сектор обстрела в обе стороны. Если что то не так — просто чмокни губами. Не свисти ни в коем случае! Я услышу...

— Роджер, — автоматически ответил Джесс и устроился на боку.

Час ожидания прошел со скоростью обкурившейся коноплей черепахи — минуты ощутимо тащились, секундная стрелка будто бы нехотя делала оборот за оборотом.

Кудесник прилежно наблюдал, выбрав точку приложения взгляда на светло желтом камне рядом со снайперами. Однако непроизвольно его глаза то и дело срывались на затылки, обтянутые маскировочной тканью.

Шестьдесят минут истекли. Стрелки так и не выходили в эфир, лежали, точно привязанные, только поводили стволами винтовок.

— Зер гут, — шепнул Владислав. — Один раз левый дернулся, но ничего, успокоился... Давай, как договаривались.

Они заранее обсудили действия каждого из них. Коннору предназначалось стрелять сразу из двух пистолетов в корпус лежащего справа. В голову решили не целиться, поскольку опыта у летчика не было никакого, а промах оказался бы фатальным. Влад тем временем «отключал» второго стрелка.

Рокотов перекинул автомат за спину, подполз к позиции на пять метров и дал отмашку Джессу, голова которого показалась из за соседнего валуна. Коннор поднял пистолеты.

Едва Владислав прыгнул, американец нажал на спуск. Обе пули попали противнику в спину, аккурат в области лопаток. Звука выстрела почти не было, резинки, заполнившиеся вырвавшимся газом и пробитые пулями, издали чуть слышный сип. От удара стрелок дернулся всем телом и остался недвижим.

Рокотов обрушился на второго снайпера, всей своей массой вдавил в землю и произвел классический захват шеи, когда напряженные мышцы плеча и предплечья атакующего пережимают и сонные артерии, и трахею. Жертва обычно остается в сознании не более секунды.

Что и получилось на этот раз — снайпер обмяк, дернувшись всего единожды. Влад фиксировал положение руки еще несколько секунд, чтобы не ошибиться, и вскочил на ноги.

«Вечная слава Учителю Лю!» — мысленно поблагодарил он маленького вьетнамца.

Почему то крови на куртке второго не было.

— Бронежилет, — Рокотов пнул ногой тело. — Однако очухается не скоро. Собери оружие.

Разочарованный Коннор снял с лежащих без сознания полицейских портупеи и вместе с винтовками перенес в сторонку. Биолог тем временем связал обоих кусками шнура.

— Без сознания будут час, не меньше, — профессионально оценил он состояние пленников. — Что у нас со стволами?

— Странно, — американец поднял штурмовую винтовку молодого стрелка. — Это модель АУГ 30, калибр 5,6 миллиметра, 20 патронов в магазине. Оружие новое, произведено в Австрии. Откуда оно у них?

— А вторая машинка?

— Я таких не встречал. Похоже на винчестер индивидуального исполнения. Калибр 10,5 миллиметров. Очень редкий, патронов к ней практически не достать, даже в Америке. Причем, что характерно, это не автоматическая винтовка.

— Ясно, — Рокотов осмотрел оружие. — Профессиональная штука. С неавтоматическим оружием работают на дальних дистанциях. Эта машинка нам не нужна. Снимем прицел, и все. С АУГом сможешь справиться?

— Да, я стрелял из похожих стволов. Хорошая винтовка. Хуже М 16А, но сойдет.

— Ну ты сноб! — улыбнулся Владислав. — У тебя все, что сделано вне США, всегда немного хуже... Ладно, бери АУГ. Сколько к нему магазинов?