Ночь над Сербией - Черкасов Дмитрий - Страница 25

Кусочек льда миновал обрывок газового шлейфа древней кометы и вошел в зону слабых флуктуаций гравитационного поля Марса. Вектор движения немного изменился, и траектория отклонилась на 0,75 градуса. Скорость оставалась пока неизменной.

* * *

Рассвет коснулся вершины горы, и майор разлепил веки.

Проводник сидел на камне, смотрел вниз, на густые кроны деревьев, и курил. Все спали, только двое караульных, схоронившись за выступами скал, внимательно следили за подходами к горе.

Майор с хрустом потянулся, несколько раз присел и подошел к проводнику.

— Ну, что ты надумал?

— Они ушли туда, — проводник махнул рукой в сторону леса. — Другого пути отсюда нет. Пока вы спали, я проверил склон. Веревка была классической ловушкой, тот проем никуда не ведет. Если бы они туда спустились, то там бы и остались. Я вам говорил, что нельзя в лесу фонарь зажигать... Если смотреть отсюда, огонек виден аж с противоположной опушки. Вот он и увидел. Пока мы шли по их маршруту, они спустились вниз и затаились где то в стороне. У них была целая ночь, чтобы отойти подальше.

— И что теперь?

— Надо вызывать подкрепление. Если зайти с юга и с запада, то мы их запрем на пятачке три на пять километров.

— У нас не так много людей. И времени.

— А много и не нужно. Сейчас стоит разделиться и тремя группами пройти понизу... в сторону им не отклониться, слишком отвесные скалы.

Майор задумался. Несмотря на то, что он верил в способности проводника, обыск непролазного леса казался ему занятием малоэффективным. Перед ним лежало почти 15 квадратных километров, а в группе, даже если снять все посты, набиралось не более пятидесяти человек.

— А почему ты думаешь, что они еще здесь?

— На той стороне распадка мы оставили два поста. Этот русский с мальчишкой не смогли бы пробраться мимо них. Караульные стоят таким образом, что перекрывают все сектора. А поверху без специального горного снаряжения не пройти, сорвешься.

— Если только наблюдатели не заснули, — зло заявил майор.

— Это ваши люди, — проводник пожал плечами. — Моя задача — правильно указывать дорогу.

Майор ничего не ответил. Проводник был совершенно прав, и за срыв выполнения операции голова полетит у командира.

Радист молча подал майору листок с текстом. Тот пробежал сообщение глазами и сжег на огоньке зажигалки. Согласно правилам, раз и навсегда установленным в специальных подразделениях, никто, кроме командира группы и радиста, не должен знать о содержании приказов из центра — во избежание провала, если кого либо из солдат захватят в плен и развяжут язык. Каждый знал только свою боевую задачу на ближайшие полдня. Всей же информацией владели только командир с радистом. Да и то не всегда последний понимал зашифрованные в тексте условные обозначения этапов операции и квадратов на карте.

— Так, — майор тронул проводника за плечо, — сутки у нас есть. Сейчас я свяжусь с остальными, а ты пока объясни, что кому делать.

Спустя четверть часа группа разделилась на пять частей, по три человека в каждой, и двинулась вниз по склону, расходясь веером. Полицейские шли профессионально, на расстоянии десятков метров, внимательно проверяя каждый овражек или кустарник.

Радиста под охраной наиболее подготовленных бойцов майор отправил стороной, по осыпи, чтобы те ненароком не нарвались на беглецов. Аппаратурой рисковать было нельзя.

* * *

Пилотов собрали в специальном бункере под неприметным зданием, по замыслу проектировщиков авиабазы должным изображать бойлерную. «Хозяйственная постройка» расположилась вдали от взлетно посадочных полос и башни управления, поэтому риск бомбового удара по ней был минимальным. Бункер строился в период «холодной войны», с учетом вероятности локальных боевых действий в Европе без применения ядерного оружия. После потепления отношений Запада с Россией помещение законсервировали, но немцы, по своей извечной привычке к абсолютному порядку, до сих пор держали его в полной готовности.

Капитан Джесс Коннор, по прозвищу Кудесник, увидел на экране своего монитора картинку с грифом «Секретно. Особая важность» в правом верхнем углу. Помимо подробнейшей полетной карты и схемы расстановки комплексов югославского ПВО, компьютерный файл содержал пятистраничную инструкцию на случаи, если Коннор будет сбит над территорией противника.

Американским пилотам рекомендовалось по приземлении немедленно включить радиомаяк, ни в коем случае не снимать комбинезон, покрытый специальной, видимой со спутника краской, и при контакте с сербами предлагать деньги за собственную безопасность. Всем летчикам выданы двадцать крупных золотых монет как универсальное средство подкупа, и листок бумаги, где на сербском, албанском и английском объяснялось, что предъявитель сего — гражданин США и правительство этой страны щедро отблагодарит любого, кто окажет помощь попавшему в беду военнослужащему.

Инструкция на случай катапультирования неприятно удивила Коннора самим своим фактом существования. Конечно, он знал, что войн без потерь не бывает, но тут то будет не война, а быстрое и успешное усмирение зарвавшегося мелкого диктатора, чья армия вооружена устаревшими зенитно ракетными комплексами и древними радарами, не идущими ни в какое сравнение с передовыми американскими. Его «Ночной Ястреб» с бортовым номером 486 проникнет на территорию Югославии, как разогретый нож в масло, поразит в самую точку указанный объект и вернется на базу.

По другому и быть не может...

Кудесник отогнал воспоминания о разговоре со старым техником на полигоне в штате Айдахо.

Слишком много они тогда выпили виски, да и погода стояла такая, что асфальт плавился. Вот и развезло пожилого негра. И стал он болтать о недостатках «стелсов», хитро подмигивал Коннору и намекал, что командование ВВС держит пилотов за дураков и не раскрывает им серьезнейшие просчеты в проектировке машины...

Джесс тогда обозлился на «ниггера», оборвал грубо — и позабыл давешний разговор. А тут почему то вспомнилось, кольнуло неприятно. Вдруг не так уж не прав был подвыпивший сержант шестого класса?[9]

Ладно, пустое...

Не мог знать старый негр ничего такого, чего бы не знал капитан Коннор. Просто поучал молодежь по привычке, байки травил.

Кудесник сосредоточился на объекте. До вылета оставалось меньше суток. Так, две ракеты «Харм» по радарам к востоку от аэропорта Панчево, четыре «Маверика» по станции слежения возле города Вршай, бомбы — на склады горючего под Белградом. Все цели на расстоянии меньше семидесяти километров друг от друга. Для современного истребителя бомбардировщика это задача десяти минут, с учетом подхода и ухода на недосягаемую для вражеской ПВО дальность. С подобным справится мальчишка из летной школы. Что уж говорить об асе из элитной Девяносто Пятой Эскадрильи!

* * *

Под утро всю низину, почти до самых верхушек невысоких сосен, заволокло слоистым туманом. Владислав в полной мере использовал те двадцать минут, пока пелена не рассеялась, и они с Хашимом переместились в нагромождение глыб песчаника и туфа, из которых состояла каменная стена.

Искать их между огромных камней можно было до второго пришествия. Сверху узкие расщелины практически не просматривались, зато у Рокотова был достаточно широкий обзор и тактически неплохое поле для маневра — изъеденные эрозией скалы и осыпи представляли собой форменный лабиринт. В начале века тут добывали строительный камень, но по какой то причине выработка была закрыта, а оползни, дожди и ветер быстро уничтожили почти все следы человеческой деятельности. Подъездные дороги засыпало камнепадами, шахты обвалились, рабочий поселок то ли сгорел, то ли, обветшав, рассыпался от непогоды, скрытый теперь от глаз буйными зарослями орешника и дикой малины. Лишь кое где в прямоугольных очертаниях трухлявых бревен угадывались венцы изб бараков, да остались несколько едва заметных тропинок на лишенных растительности склонах и провалы ведущих в никуда штреков.