Ночь над Сербией - Черкасов Дмитрий - Страница 23

Овраг вывел их к устью небольшой речушки. Владислав объявил краткий отдых и, смастерив новый гарпун, удачно насадил на зазубренное лезвие скальпеля двух толстых рыбин. Каждая килограмма на два с полтиной. Добыча, судя по форме плавников, принадлежала к отряду налимов, так что ее без опасения можно было есть в сыром виде. Но Рокотов решил не спешить, а пройти до видневшихся гор и там устроиться на длительный привал.

Путь до ближайшей горы занял полтора часа. Пришлось продираться через бурелом, что Влада обрадовало, — места были почти нехоженые, и шум преследователи подняли бы изрядный.

С вершины овраг и лес просматривались как на ладони.

Владислав натаскал в глубокую расщелину хворост и развел костерок. После еды Хашим тут же заснул, завернувшись в одеяло и положив ладони под голову. Влад посмотрел на спящего мальчика и вздохнул.

«Да а, туго ему пришлось. Но ничего, держится. Вот что значит — исламское воспитание. Не хнычет, не скулит... Что же нам делать? Ну, мне — как минимум, продумать маршрут, хотя бы на день. Конечно, лучше идти ночью, но пацану надо выспаться. А мне спать нельзя... Обидно.»

Рокотов открыл аптечку и вытащил из кармашка таблетку фенамина. Этот наркосодержащий препарат здорово бил по сердцу — если принимать регулярно. А от однократного приема, пожалуй, ничего не будет. Физическое состояние Влада было отменным, но впереди ждали почти сутки без сна. Он боялся не выдержать.

«Ладно, одна таблетка — ерунда... Во во, все так говорят поначалу. Но если не приму — засну точно. А нельзя. Черт, дерьмовый вкус какой!»

Владислав передвинулся к самому краю обрыва и посмотрел в ту сторону, откуда они пришли.

«Ничего и никого... Ну, сегодня можно быть спокойным. До утра никто не появится. Дорога справа осталась, до нее километров пять. А патрули так далеко в лес не заходят. Делать им тут нечего... И куда ж нам податься? Приграничную зону без приключений мы вряд ли пересечем, вояк и полиции — как грязи. Да и что толку? По всем околоткам, может быть, ориентировка на меня разослана. Так, мол, и так, разыскивается особо опасный преступник, выдающий себя за ученого биолога. Или есть негласный приказ выдавить население с территории, не обращая внимания на последствия. Нет, тут ты заговариваешься... Для югославов это своя территория, не будут они мирных жителей уничтожать. Да? Как так — не будут? А то, что с тобой и Хашимом произошло — галлюцинация? Короче, в Сербию идти нельзя. Будем прорываться через Косово в Болгарию. Отсюда не так далеко, километров двести тридцать... Если по прямой. Округлим до трехсот... Неделя пути. Мальчишка должен выдержать, он с детства в поле работал. Да и у детей энергии больше. Ни фига, справится... В конце концов, я могу его в любую албанскую семью пристроить по пути. У мусульман это свято, сироту каждый примет. Главное, чтоб меня заодно не прикончили. Я ж по албански ни бум бум, только по сербски. Хотя можно и по английски. С канадским акцентом. Если в косовских деревнях английский знают. Должны, в школу то аборигены ходили! Хашим у меня за переводчика будет...»

Рокотов поерзал на каменном ложе. Подложить под себя было нечего, одеяло он отдал мальчику.

«Оружие добыть надо. Тесак — это хорошо, но мало. Ха, начинаешь мыслить как заправский „лесной брат“. Сначала вооружиться, потом — ограбить кого, а там и до организации собственной банды недалеко... Но мы остановимся на оружии. А ствол можно раздобыть только у военных. Эх, встретить бы какого нибудь очень одинокого солдатика с автоматом! Вырубить то я его вырублю, даже не покалечу... Однако сие — сказки. Солдатики поодиночке не ходят, а нападать на воинскую часть мне не с руки. Не дорос еще. В принципе, достаточно обыкновенного ружья. Патроны у меня есть. Правда, 12 го калибра... Так что и ружьецо нужно соответствующее. Патронов вот мало, всего двадцать штук. Для бомбочки самодельной сойдет, не более. Проблема...»

Владислав почесал висок и вновь уставился в темноту.

Офицер в форме майора сербской специальной полиции прошелся по обочине. Несколько солдат ковырялись внизу, под обрывом.

— Ну что? — вопрос предназначался толстому сержанту.

— Пока не видим, — подчиненный выглядел удрученно.

— Оч чень хорошо. Вы что, не помните, где его выбросили?

— Да здесь вроде, — сержант ткнул пальцем в лощину.

— Вроде... — передразнил майор. — Ищите хорошенько. Не найдете — головы поснимаю.

— Есть! — один из солдат поднял над головой разрезанный полиэтилен. Офицер быстро спустился с обрыва, перескакивая заросли осоки, и ловко ощупал пластик.

— Что такое? Разрезы, как от бритвы! — Он повернулся к запыхавшемуся сержанту и молча влепил ему оплеуху. Сержант упал, майор ударил его ногой в живот и поднес к лицу обрывки полиэтилена.

— Это как называется? — голос снизился до шепота. — Кто освободил мальчишку? Ты что, хочешь провалить всю операцию?

Сержант затряс головой.

— Я н не знаю. Тут, кроме нас, никого не было...

— А это что? — майор мазнул перепачканным пластиком по лицу лежащего. — Так, слушайте все! Каждый куст, каждое дерево обыскать в радиусе километра! Искать любые следы, примятости, сломанные ветки! Проводника ко мне.

Солдаты ретиво бросились в разные стороны. Сержант тяжело поднялся и, прихрамывая, отправился к реке.

К майору подошел невысокий смуглый юноша в камуфляжной форме без знаков различия.

— Что думаешь?

— Пока не знаю, — тихо сказал юноша. — Похоже, что это тот русский. Других вариантов нет.

— Как он сюда добрался?

— Ну у, времени у него хватило. Другой вопрос — как он оказался в нужном месте в нужный момент. Случайность маловероятна...

— И я того же мнения. Думаешь, он следил за кем то из нас?

— Не исключено. После нападения на патруль он мог не сбежать, как Третий уверяет, а затаиться и следовать за основной группой.

— Сколько ж тут русских? Одного мы в палатке взорвали. Этот что, еще один?

— Не знаю, — юноша покачал головой. — О русской экспедиции не было ни слова. Я знал только об одном.

— Но их, как минимум, двое. Один — покойник, другой мальчишку уволок.

— Если первый — покойник, то да.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы ведь могли того, в палатке, не прикончить... Вот он и бродит.

— Ерунда, — отмахнулся майор, — он внутри был. А после выстрела из базуки не бродят. Его в клочья разорвало... Хотя если он и есть тот самый, то дело дрянь. Значит, он никакой не книжный червь, а суперподготовленный разведчик. Тайный, законспирированный... Тьфу, тогда какой смысл ему вместе с экспедицией работать?.. Нет, ученого мы грохнули, это — другой... Откуда взялся?

— Вспомните, что Третий рассказывал. Тот представился русским биологом. Совпадение? И грязный был, будто на голой земле неделю спал. Все сходится.

— Не совсем. Обычный прохожий вооруженного солдата на тот свет с одного удара не отправляет.

— Это верно.

— И потом — как он после взрыва уцелел? Не объяснишь?

— Выбрался из палатки до взрыва. Ваши не заметили.

— Ерунда. Мои глаз не сводили. В палатке он был.

— Тогда не знаю.

— По следу провести сможешь?

— Доведу, не беспокойтесь. Сейчас его лежку найдут, от нее и пойдем.

Укрытие, где полдня провел Влад, обнаружили через час. Проводник ощупал каждую травинку, полежал на месте Рокотова, вернулся к месту, где валялся полиэтилен, потом поднялся по откосу и решительно указал на дорогу.

— Они пошли через лес, на восток.

— Уверен, что мальчишка выжил? — Майор побелел от гнева.

— Полностью. Если не будем задерживаться, завтра днем догоним.

Огонь ночью видно с доброго десятка километров. Тем более — с возвышенности.

Вдалеке, на вершине низкого холма, Влад заметил неясный отблеск света и встрепенулся, фонарь мигнул еще раз, и биолога подбросило, как на пружине.

«Спокойно! Срочно уходим... Быстро то как вычислили! Блин, ну точно полиэтилен обнаружили!»