Пишу иск лючительно по памяти… Командиры Красной Армии о катастрофе первых дней Великой Отечественно - Чекунов Сергей - Страница 19

Из беседы с ними узнал, что они давно отрезаны (по их словам). Когда я стал проводить примеры о движении их же тылов туда и обратно сутки тому назад, они в начале отнеслись с недоверием, а потом Крюков13 заявил, что, возможно, финны это умышленно сделали. Не удовлетворившись этим, я пошел в район НП. Из докладов командиров стрелковых и артиллерийских полков подтвердилось мое мнение, что вчера, т. е. сутки тому назад, совершенно свободно можно было отходить в направлении Кексгольм и что вчера, возможно, дорогу перехватили только одиночные автоматчики противника. Но все в один голос заявили, что теперь этого сделать уже нельзя. Теперь они по-настоящему отрезаны. Переползая и идя по траншеям к передовым частям и беседуя с офицерами и бойцами, все они подтвердили, что вчера они могли свободно пройти даже без боя и что сегодня этого сделать уже нельзя. И правда огонь противник вел убийственный. И не мудрено, на сравнительно небольшом полуострове уплотненные боевые порядки. Полуостров простреливается – прочесывается артиллерийским огнем. Убедившись, что выход с полуострова плотно закрыт и что прорыв будет стоить больших жертв, я отправил донесение командующему армией, где изложил все, что выяснил.

Ответ получил – на месте примите необходимые меры, составьте план вывода из боя, план погрузки и очередность перевозки Ладожской флотилией. Назначьте старшего начальника, а сами немедленно возвращайтесь.

И действительно, кого-то надо назначить старшим, потому, что бой вели каждый самостоятельно. У командира 142 сд полковника Микульского полностью сохранена своя и приданные части. У генерала Крюкова один мотомехполк и один артиллерийский полк. Старшим начальником был оставлен полковник Микульский. Вместе с начальником штаба 142 сд т. Уваровым, начальником штаба 198 мд[75] и начартдивами был составлен план; установлена очередность, составлен план прикрытия выхода из боя, противовоздушного прикрытия пристани. Было особо подчеркнуто на погрузку в первую очередь людского состава и материальной части. План шифром был передан командующему армией и утвержден им. В командование вступил командир 142 сд полковник Микульский. Дисциплина и порядок на полуострове был отличный. Каждый боец понимал все значение этого «марша». Можно только удивляться выдержке и упорству в бою. А еще больше надо удивляться тому, как это противник окруженным войскам дал возможность спокойно погрузиться и выйти из боя!! Огонь наших войск не прекращался ни на минуту. Образцово работала артиллерия. Звукометрической станции на полуострове не было, и борьбу с минометами и артиллерией противника вели по звуку, по вспышкам и по провешиванию направлений. В засечках целей участвовали не только артиллеристы – участвовали все. Стрелок, лежащий в окопе, провешивал направление звука выстрела противника и немедленно сообщал артиллеристам.

Густая сеть НП артиллеристов давала возможность быстро и точно определять направление выстрела, а офицерам стрелковых частей, если они обнаруживали цель, не приходилось долго разъяснять, где обнаружена цель, достаточно было отойти несколько шагов и уже на НП артиллериста. Подошла первая баржа. Приступили к погрузке и посадке. Изумительное самообладание, выдержку и настойчивость проявлял комендант посадки начальник штаба артиллерии 142 сд майор Березуцкий. Знал я его как волевого командира и в мирное время, но в этом море огня он был неподражаем. Была получена вторая шифровка командующего армией о моем немедленном отъезде и прибытии на командный пункт корпуса.

Противник, окружив полуостров (слово окружил полуостров хоть и неуместно, но на самом деле это так, противник место посадки мог обстреливать не только минометами и артиллерией, но и пулеметом), основное усилие начал развивать на кексгольмском направлении и теснить правый фланг 115 сд. В прорыве на фронте между Ладожским озером и правым флангом 115 сд действовал пограничный отряд[76]. Погранотряд с упорством сдерживал натиск противника. Тактика действия противника пограничниками была в совершенстве изучена. Здесь уже не просочишься. Одно плохо – мало минометов и артиллерии. По мере прибытия артиллерии с полуострова погранотряд немедленно усиливался. Ожили пограничники.

По прибытии на КП уже не в Хиттолово, а в Саккала, мне вручена телеграмма командарма о сдаче своих обязанностей начарткора и прибытии в штаб армии. Вследствие того, что командир корпуса, зная о моем отзыве в штаб армии, до моего прибытия в штаб корпуса отдал распоряжение начальнику штаба артиллерии т. Казнову и начальнику связи корпуса полковнику Тимофееву немедленно отправиться на полуостров, в расположение 142 и 198 дивизий «наблюдать» за переброской частей корпуса, я не мог выехать в армию и просил командарма разрешить мне остаться в корпусе до прибытия начальника штаба и организовать ввод в бой прибывающих с полуострова артиллерийских частей. Разрешение дано. В прорыве между 115 сд и погранотрядом противник подходил к Вуокси.

Погранотряд с боями отходил к Кексгольму. До сосредоточения и развертывания частей 142 сд, погранотряд был усилен 260 ran. Таким образом, группа ПП погранотряда состояла из двух полков 577 ran и 260 ran, но, несмотря на усиление, погранотряд не смог приостановить наступление противника.

Финны, зная, что корпус не успел еще сосредоточиться вели наступление на узком фронте. Погранотряд в угрозе окружения отошел на Вуокси. Противник и на этом направлении овладел Кексгольм, стремительно продвигался вперед. Подведя итог полуторамесячным боям, надо сказать, что противнику удалось нанести ряд последовательных ударов по 19 стрелковому корпусу, выйти на линию Кексгольм – р. Вуокси. В артиллерии 19 ск потерял 12 – 152 мм гаубиц, причем это нельзя отнести к потерям. Дивизион нанес слишком большие потери противнику, взорвал материальную часть и с честью вышел из боя. Первый дивизион, 112-го артиллерийского полка, ведя бой в окружении, взорвал (по докладу командира дивизиона) материальную часть и вышел из окружения.

Если капитан Певнев действительно был окружен и в окружении сумел продержаться двое суток, израсходовал все снаряды и, понеся большие потери и видя, что выхода никакого нет, только тогда с большой мукой решился подорвать материальную часть, то про капитана Вишнецкого[77] (командира дивизиона 577 ran) сказать этого нельзя. Дивизион капитана Вишнецкого был окружен редкой цепочкой и имел связь с поддерживаемыми их частями (правда тоже окруженными), имел боеприпасы и почти никаких потерь в людском составе, решил подорвать материальную часть и без боя выйти с так называемого окружения. Это просто трусость. Отходящая колонна этого дивизиона попалась мне навстречу, в начале подумал, что стрелковый полк идет, оказалось, что эту огромную колонну вывел из боя капитан без доклада даже своему командиру полка. На мой вопрос, где ваша материальная часть? – ответом было молчание. Командир дивизиона промямлил, что держаться не было возможности, а люди вторые сутки ничего не ели. Остановил проходящую кухню, которая на счастье оказалась 577 полка, и приказал кормить людей, а затем отправил в распоряжение командира полка17 с приказом вернуть матчасть. Командира дивизиона приказал отстранить от командования и произвести расследование. Вот это надо отнести к потерям. Всего артиллерия корпуса потеряла 12 – 152 мм орудий и 2 – 45 мм пушки – подбитые прямой наводкой противника.

Причины успеха противника в первоначальный период войны лежат, прежде всего, в его заблаговременной подготовке, в коварном нарушении мирного договора с Советским Союзом и самое главное в том, что все наше внимание было сосредоточено на отражении гитлеровских полчищ. Гитлеровское командование помогало готовить Финляндии внезапный удар. Финны отлично знали местность в расположении наших войск. Они точно знали не только расположение наших точек, но и систему огня. Финны вели борьбу с открытыми глазами, как бы в своем доме. Зная наше линейное расположение, расположение наших точек, финны смогли сосредоточить превосходные силы, нанести ряд последовательных ударов по 19 ск и разорвали – разобщили фронт 19 ск. Да и немудрено, они отлично знали нашу оборону и знали, что мы не собирались на них нападать.