Крестом и булатом. Вторжение - Черкасов Дмитрий - Страница 29

Маршал сказал неправду.

Изнутри корпуса иногда постукивали вплоть до сегодняшнего дня, однако гидроакустики так и не смогли расшифровать послания. Подводники стучали бессистемно, лишь подавая сигнал о том, что они живы. Почти весь офицерский состав погиб в первые две минуты после аварии, когда сквозь пропоротую форштевнем «Адмирала Молотобойцева» дырку во второй отсек хлынули десятки тонн воды. Оставшиеся мичманы и матросы просто не знали системы кодов. Из непонятных соображений «экономии средств» обучение личного состава подаче звуковых сигналов было исключено из курсов боевой подготовки.

Телефонной связи с лодкой также не существовало.

При нормальных условиях на поверхности должен был появиться спасательный буй, внутри которого находится обычная телефонная трубка, соединенная с аппаратами всех отсеков. Но буй так и остался в своем гнезде, отключенный и потому бесполезный. Перед выходом в море на нем обнаружили неисправность, времени на ремонт не оставалось, и по устному распоряжению адмирала Зотова его обесточили. Капитан «Мценска» попытался было протестовать, но после намека на возможные неприятности и задержку с присвоением очередного звания сдался и взял под козырек. Учения намечались простые, всего то выход на мелководье и торпедная стрельба по примитивной мишени.

Кто ж знал, что все так обернется...

– В чем основная причина неудач спасательных аппаратов? Почему до сих пор нет стыковки? – журналист заглянул в список вопросов, заранее согласованный с секретариатом министерства.

– Причин две, – Сергиенко откинулся в кресле и поправил очки. – Первая – это сильное придонное течение. Вода движется со скоростью в два узла, так что очень быстро вырабатывается энергетический ресурс аппаратов. И вторая – это положение корпуса лодки. Крен почти в тридцать градусов мешает присасыванию... Кроме того, есть сведения и о некоторых повреждениях переходного колодца и комингс площадки «Мценска». Вероятно, они произошли по причине деформации прочного корпуса.

– Это согласуется с версиями катастрофы? – Маршал поморщился.

По договоренности с Президентом он избегал употребления слова «катастрофа», предпочитая более нейтральное – «авария». Ибо «катастрофа» легко перерастала в «трагедию», а госкомиссии и штабу ВМФ требовалась еще пара дней, чтобы подготовить общественное мнение к страшной вести.

– Версий аварии три, и они имеют примерно равные подтверждения.

– Нельзя ли более подробно о каждой из них?

– Пожалуйста. Первая версия – столкновение с плавающей немецкой миной времен Второй мировой войны. Такие мины, к сожалению, не редкость. Только за последний год в этом районе обезвредили три штуки, – Сергиенко опять солгал. Старые мины обнаруживались либо на дне, либо на поверхности. Поразить идущую на перископной глубине лодку они были не в состоянии. – Это же Северный морской путь, который гитлеровцы буквально засеяли минами. И подобные сюрпризы мы будем обнаруживать еще многие годы. Мина могла сорваться с проржавевшей донной цепи, подвсплыть и оставаться необнаруженной до момента столкновения с лодкой. Или отдрейфовать по течению... Вторая версия – внутрилодочная авария. Тут может быть два варианта. Взрыв двигателя торпеды и взрыв водорода в аккумуляторной яме. Это привело к повреждению корпуса и поступлению большой массы воды, в связи с чем «Мценск» потерял даже нулевую плавучесть. Самая главная опасность подобного взрыва – гибель людей. Представьте себе взрыв нескольких сотен килограммов тротила в замкнутом пространстве... Ударная волна способна выбить переборки, не говоря уже о том, что она уничтожит оборудование и личный состав.

Сведения о прочности корпуса и переборок АПРК министру доложил помощник, связавшийся с генеральным директором конструкторского бюро, где проектировался «Мценск». Как это часто бывает, гендиректор был обычнейшим бюрократом, слабо разбиравшимся в технических деталях, и на вопрос о возможности повреждения переборок при взрыве ответил утвердительно, даже не удосужившись узнать мнение специалистов.

На самом же деле никакой взрыв торпедной боеголовки внутри отсека не пробил бы сталь, рассчитанную на давление минимум в двадцать атмосфер. Конечно, при условии задраенных люков, соблюдения иных мер безопасности и качественного изготовления переборок.

– А третья версия? – почтительно спросил корреспондент.

Маршалу пришлось сделать над собой усилие, дабы озвучить тот бред, который вице премьер Кацнельсон со товарищи считали идеальным объяснением причин катастрофы.

– Третьей версией является столкновение «Мценска» с субмариной НАТО.

Журналист удивленно поднял брови.

– Как же такое могло произойти?

– Не секрет, что иностранные подлодки следят за нашими учениями и часто допускают опасные сближения, – Сергиенко склонил голову и уставился на письменный прибор, подаренный ему сослуживцами два года назад на шестидесятилетие. Ему стало стыдно. – Вполне возможно, что капитан американской или английской лодки не справился с управлением и нанес удар в корпус нашего крейсера. Естественно, что после такого происшествия он был вынужден исчезнуть из района учений. Сейчас мы пытаемся отследить все иностранные подлодки, замеченные в данном квадрате и рядом с полигоном. Как только мы получим достоверную информацию, она будет обязательно доведена до телезрителей...

Корреспондент перед разговором с министром обороны имел беседу с бывшим капитаном атомной подводной лодки, который сообщил ему несколько малоинтересных подробностей, связанных с перемещениями стратегических крейсеров. Наиболее примечательным журналисту показалось то, что лодки типа «Мценск» всегда ходят в сопровождении торпедной субмарины, должной прикрыть громадный ракетоносец в случае обнаружения контакта с чужой лодкой.

О субмарине сопровождения никто не сказал ни единого слова. Будто ее не было вовсе.

И это наводило на мысль о вранье всех без исключения высших чинов армии и флота, которые действовали не иначе как с согласия Верховного Главнокомандующего.

Однако у корреспондента государственного телеканала не могло быть собственного мнения. И потому он подавил в себе желание разоблачить ложь министра и перешел к следующему вопросу.

Малик Исрапилов почесал зудящую под жиденькой бороденкой кожу на шее и переложил потертый и исцарапанный «Калашников» с колен на землю.

На аул опустилась ночь.

По мнению тридцативосьмилетнего чеченца, поставленного охранять единственную ведущую в село дорогу, в его нахождении на посту не было никакого смысла. Федеральные части сюда не заходят, отряды непримиримых боевиков крутятся в десятке километров севернее, российские вертолеты пролетают стороной. И никому в голову не приходит мешать жителям маленького, затерянного в горах аула делать свой бизнес, слишком выгодный для обеих противоборствующих сторон.

С востока приходит самопальный бензин, перегружается в цистерны, принадлежащие московским чиновникам и генералам, и отправляется прямиком в Ингушетию.

С запада идут оружие, боеприпасы, продовольствие и медикаменты. Раз в две недели подъезжают КамАЗы и оборотистые прапорщики вручают поселковому лидеру Резвану Гарееву список привезенных вещей. Якобы для нужд новообразованной чеченской милиции. Прапорщики не таятся, они действуют с одобрения засевших в штабе высоких чинов, разбазаривающих тонны взрывчатки, тысячи стволов и миллионы патронов. Золотопогонную сволочь не интересует, что спустя несколько дней эти стволы будут стрелять в российских солдат и милиционеров. Им важнее быстро и без затей набить собственную мошну.

Потому то эта война никак не может закончится. Невыгодно.

Ни штабистам, ни бюрократам из правительства, ни ичкерийским «бригадным генералам», расплодившимся в невероятном количестве, ни посредникам, получающим свой гешефт с каждой партии оружия и с каждого перепроданного заложника.

Правда, кто то еще должен работать на той же погрузке разгрузке. Абреку, привыкшему отбирать понравившуюся вещь под угрозой автомата, заниматься физическим трудом западло – отвык за девять лет беспредела. Вот и воруют крепких мужиков из Краснодара, Ставрополья и Дагестана. Благо связи на милицейских постах налажены, можно хоть целыми колоннами рабов гнать. Только плати по сотне баксов за голову.