Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе - Карлов Борис - Страница 46

Потом он встретился со Славиком Подберезкиным, и тот с перепугу проговорился об участии Пети в морском бое. Яблочкин не знал, что модели судов стреляли из своих орудий по-настоящему, а Славик, само собой, этого не уточнил. Пожурив мальчика за рискованное для Пети баловство, Яблочкин отправился в судомодельный кружок, чтобы поговорить с Иваном Кузьмичом Мореходовым. Он тоже мог что-то заметить, а любая деталь, дополняющая сведения по делу, могла где-то сработать впоследствии.

В кружковой комнате все ребята столпились в одном углу, у нового многофункционального компьютера. Губернатор сдержал слово: в понедельник сюда привозил это чудо, а инструктор из фирмы уже третий раз приходил проводить занятия.

Самого Мореходова можно было заметить не сразу: Иван Кузьмич сидел в сторонке за верстаком и неторопливо обтачивал маленький деревянный шпангоут. Вся эта суета вокруг нового компьютера, как казалось, к нему не имела отношения. Сказать по правде, он недолюбливал электронику, полагая, что в ней нет души. А вот в вырезанной и отшлифованной своими руками деревянной детальке он эту душу находил. Он, кстати говоря, и линейкой-то редко пользовался, предпочитая делать все «на глазок», и этот удивительный «глазок» ни разу еще его не подводил. Но не все ребята обладали, конечно, таким редким талантом, и все-таки больше доверяли показаниям электроники, нежели своей интуиции и глазомеру.

Яблочкин представился как сотрудник милиции и напрямик спросил у Мореходова, не заметил ли тот чего-нибудь странного и необычного во время морского боя.

Иван Кузьмич перестал пилить и внимательно посмотрел на Яблочкина поверх очков.

— А что вы, собственно, имеете ввиду, молодой человек? — спросил он довольно неприветливо.

— Ну если бы, допустим, вот этот мальчик, — Яблочкин показал фото Пети Огонькова, — управлял во время соревнований подводной лодкой.

— Что значит «управлял»? С берега, что ли?

— Нет, изнутри.

Некоторое время Иван Кузьмич смотрел на Яблочкина, и лицо его постепенно начало багроветь. Потом он погрозил пальцем, лицо его задергалось и он с надрывом заговорил:

— Послушайте… я старый больной человек… Зачем, зачем вы говорите мне такие вещи. Конечно, да, может быть, я уже не в своем уме, но разве вас это касается? Зачем вы пришли, чего вам от меня нужно? Оставьте меня в покое, я устал, я больше не могу…

В комнате стало тихо, все повернулись. У Ивана Кузьмича на глазах появились слезы. Яблочкин подумал, что дети, наверное, приняли его за хулигана, и он торопливо показал всем свое удостоверение работника милиции. Затем извинился и выбежал на улицу.

«Несомненно, несомненно он что-то видел, — бормотал он про себя. — Все, кто его видел, ведут себя так же странно. Видел, но ни за что не признается. Хотя бы я теперь знаю, что он видел, а это тоже кое-что.»

Напоследок, уже под вечер, Яблочкин зашел к родителям Пети и попытался их, как умел, успокоить.

— Не волнуйтесь, граждане, — сказал он бодро, по-военному. — Живым или мертвым, а вашего сына мы непременно разыщем.

После этих слов с мамой сделалось плохо, и папа бросился отпаивать ее валерьянкой, но тут же разбил стакан.

Озадаченный такой реакцией, Яблочкин хотел распрощаться, но его взгляд упал на расположенные под потолком в коридоре антресоли — каменную нишу, уходящую непонятно куда за пределы квартиры. Со слов Пети, Славик и Маринка рассказывали ему о какой-то зеркальной комнате, в которую можно попасть через антресоли, и с которой все якобы началось.

— Послушайте, — сказал Яблочкин папе, аккуратно отведя того в сторону, — а вы хорошо осмотрели всю квартиру?

Папа растерялся: он подумал, что милиционер намекает на то, что его сын может до сих пор прятаться где-нибудь в квартире.

— Я имею ввиду, — пояснил Яблочкин, — не осталось ли где-нибудь вещей или записки, которых прежде не заметили и которые могли бы навести нас на след мальчика.

Папа развел руками:

— В его вещах я порылся, но ничего такого…

— А на антресолях смотрели?

— На антресолях? Я уже и забыл, что у нас есть антресоли… Там барахло какое-то от прежних жильцов, мы ведь скоро переезжать собирались…

— Так вы не против, если я слазаю?

Папа пожал плечами:

— Полезайте, если не боитесь перепачкаться.

Яблочкин молча снял курточку, приставил лестницу и полез наверх.

Кое-как он пролез, прополз, перевалился через барахло, чувствуя, как под его весом что-то трещит, хрустит и ломается, и, наконец, оказался перед округлой дырой в стене.

Дрожа от волнения, Яблочкин чиркнул спичкой и просунул голову в дыру. Увы, это оказался всего-навсего узкий простенок, зачем-то отделенный от капитальной стены картонной перегородкой. Возможно, когда-то здесь был тайник, но теперь, кроме пыли и паутины ничего не осталось.

Яблочкин заметил лежащий на полу фонарик, подобрал его, включил и осмотрелся. Дыра была совершенно свежая; Петя, конечно, был здесь, и фонарик оставил несомненно он. Только о какой зеркальной комнате могла идти речь, если здесь не то что комната, а человек едва может поместиться? Человек, но не человечек… Нет, нет, ведь он лез сюда с фонариком, когда был еще нормальным…

В это мгновение Яблочкин вдруг увидел перед собой почерневшую от времени, покрытую резьбой деревянную дверцу. Дверца со скрипом отворилась, и из-за нее высунулась голова карточного джокера в дурацкое колпаке с бубенцами.

— Здорово, — хмуро сказал джокер.

У Яблочкина пересохло вдруг в горле, и он ничего не смог ответить.

— Ты чего здесь делаешь?

От пыли Яблочкин закашлялся. Джокер высунулся дальше и огляделся.

— Один здесь?

Яблочкин кивнул.

— Ты больше сюда не ходи, понял?

— Почему? — выдавал из себя Яблочкин.

— По кочану. Нос откушу, понял?

И джокер щелкнул зубами, оказавшимися неожиданно огромными, как на дорожном щите с рекламой зубной пасты.

Яблочкин вздрогнул и отпрянул, у него вдруг зачесался нос. Он поднес руку к лицу, чтобы почесаться, лишь на мгновение опустив глаза. Но когда их поднял и посветил перед собой фонариком, никакой дверцы уже не было.

Простучав ребром монеты кирпичную кладку капитальной стены в том месте, где была дверца, он сунул в карман фонарик и полез обратно.

— Ну как? — с надеждой спросил его папа, готовый схватиться за любую соломинку надежды.

Яблочкин достал из кармана фонарик:

— Знакомая вещь?

— Да, да, конечно! — разволновался папа. — Это вы там, наверху нашли? Да, да, теперь я вспоминаю: когда мы пришли, лестница стояла здесь, на этом месте. А это его фонарик. Что вы там видели?

— К сожалению, пока не могу сказать вам ничего определенного. Дело невероятно сложное. Уму непостижимое дело, я бы даже сказал. Будем держать вас в курсе, до свидания.

Яблочкин забрал свою курточку и, забыв попрощаться с мамой, вышел.

9

Вечером у Яблочкина было назначено свидание с курсантом Мушкиной. Они встретились у Таврического сада, взяли билеты в кино и до начала сеанса отправились погулять. Яблочкин не успел зайти домой и переодеться, а на Мушкиной тоже оказались джинсы и легкая курточка поверх футболки. Они впервые видели друг друга не в форме, и Яблочкин, которому Мушкина понравилась так еще больше, заметил:

— А у нас с вами вкусы в чем-то сходятся.

— Вы тоже заметили? В другой раз я надену платье. Вы платье случайно не носите?

Слова «в другой раз» Яблочкину понравились. Он улыбнулся и пообещал:

— В другой раз я обязательно куплю вам цветы. Сегодня я просто не успел. Какие вы любите?

— Я срезанные цветы вообще не люблю.

— Тогда я принесу в горшке.

Мушкина засмеялась. Так, неспешно прогуливаясь по аллеям, они постепенно выяснили, что в чем-то их вкусы очень схожи, но в чем-то совершенно противоположны. Так, например, Яблочкин очень любил пиво и томатный сок. А Мушкиной томатный сок тоже нравился, но пива она не пила совсем, зато любила молочный коктейль.