Да здравствует Государь! (СИ) - Касаткин Олег Николаевич - Страница 25

Скандал на весь округ — как бы до императора не дошло… И куда такое годиться в самом деле? Пристав из уездного городка лучше бы разобрался!

— Ну — сколько бы их ни было — но они есть. Думаю вам не откладывая следует начать составлять проект об учреждении данной службы, — с улыбкой сообщил Георгий.

Именно оттого что царское доверие к своему солдату и офицеру должно быть выше всяких подозрений — такой службе должно быть — ибо Фемида не зря носит меч.

— Разрешите идти Ваше императорское величество? — спросил Гурко секунд двадцать спустя.

— Да. И не затягивайте с проектом — уж будьте любезны…

«Не забудет — и взыщет» — с оттенком горькой усталости подумал Гурко. С возрастом конечно станет спокойнее… Или еще злее?

А может, — вдруг промелькнуло у министра — многие беды России что ей в наше бурное время — вся вторая половина нынешнего девятнадцатого таковым была — уже завершающегося века правили цари уже не юные а напротив — сложившиеся и не столь гибкие как должно бы?

Оставшись один Георгий подумал о Драгомирове — которого жандармы сейчас грузят уже в первоклассный вагон на Варшавском вокзале.

Правильно ли поступил он? Может следовало попросту тихо спровадить в отставку тонко намекнув — мол если генерал не желает неприятностей — пусть проводит досуги в имении и не шумит?

Нет — все сделано верно.

«Белый генерал» чей призрак как видно никак не остaвляет Россию, любил повторять при жизни: «Всякая гадина может когда-нибудь пригодиться. Гадину держи в решпекте, не давай ей много артачиться, а придет момент — пусти ее в дело и воспользуйся ею в полной мере… Потом, коли она не упорядочилась, выбрось ее за борт!.. И пускай себе захлебывается в собственной мерзости… Лишь бы дело сделала!»

— Нет уж господа! — сжал зубы Георгий. Пусть другие прикармливают гадин, думая их использовать к своей выгоде. А он не намерен терпеть рядом тех кто способен ударить в спину — ради каких угодно соображений.

И будет очищать общество от подобных — в эполетах ли или во фраках… Но начнет с самого верха — именно с тех кто носит царский мундир — военный ли штатский ли — и считает себя вправе противостоять престолу и строить козни за спиной монаршей власти. Ибо порча идет в России не снизу а сверху — из салонов и университетских аудиторий — и в немалой мере — из высших чиновничьих кругов. Отсюда же и надо начать лечение болезни.

Как сказал пресловутый Огарев:.

Есть к массам у меня любовь и в сердце злоба Робеспьера.

Я гильотину ввел бы вновь, вот исправительная мера!

«Гильотина говорите?! Ну-с — гильотину не обещаю а вот с виселицей и каторгой знакомство легко можете свести! Так что как бы вам еще и не позавидовать господину генералу»

В ее кабинете (да — был у нее кабинет — даже и странно некоторым образом) Елена была одна.

Фрейлины — их было двенадцать — сейчас отдыхали у себя во Фрейлинском коридоре или как она успела узнать — на «чердаке» — как выражались сами фрейлины — все кроме дежурной. А мисс Агафоклея — то есть первая статс-дама императрицы всероссийской баронесса Агафоклея фон Сталь сейчас присутствовала на вручении фрейлинских шифров у императрицы-матери Марии Федоровны. А вот у самой Елены дел никаких не было. Как она знала обязанности монархини были не так уж малы… Под ее покровительством состояли Смольный Институт благородных девиц и дворянские пансионы, да и вообще все дела и учреждения Ведомства Императрицы Марии. Но сейчас ими управляла матушка Георгия — Мария Федоровна как будто не высказывала желания уйти на покой. Что еще? Женщины из Царствующей Фамилии бывало становились шефами полков Гвардии. Но ее уланский лейб-гвардии полк на маневрах и что ей как шефу делать не очень понятно.

Выходило так что за минувшие месяцы ей довелось принять лишь с дюжину прошений — главным образом касающихся вдовьих пенсий да обучения детей обедневших заслуженных семей за счет казны… (их ей передавали через фон Сталь и фрейлин). И пока что отказывать ей не приходилось — обычно она с соответствующим автографом вручала послания Воронцову-Дашкову…

Елена была бы рада сделать большее — но пока случаев не представлялось…

И в ожидании вечера и ночи оставалось лишь читать модные журналы — что она и делала…

(Сказать по правде разглядывала она их не развлечения ради — а в поисках наилучшего одеяния — ибо придворные дамские платья ей не то чтобы не нравились но… одним словом они были не совсем то что она хотела бы носить) «Что касается мехов… Мода одна тысяча восемьсот девяностого года предлагает дамам — юным и не очень приталенные шубки на собольем меху, «дуетты» с черно-бурыми лисами, мехом бобра, покрытые плотными шелковыми тканями — дамаска и атласа с аппликацией на них вырезанных орнаментов из сукна, и стеганой атласной подкладкой. Для выездов в театр элегантной даме просто необходимы шубки-ротонды свободного кроя, чтобы не помять турнюра и драпировок. Такие шубы с недавнего времени модно подбивать мехом белой тибетской овцы.

Элегантное дополнение к дамским шубкам, муфта — без которой гардероб следящей за модой женщины немыслим. Сейчас на смену привычным меховым все чаще приходят бархатные с меховой опушкой. Также разнообразятся украшения муфт — если прежде это был шелковый бант то сейчас в этом качестве все чаще использую чучела птичек, особенно ласточек, головки маленьких сов а иногда оригинальности ради — побывавшей в руках чучельника летучей мышью…»

Елена нервно передернула плечами — представив злую мордочку жуткого нетопыря скалящегося с ее шеншелевой муфточки… Журнал «Модный свет» писал нечто не соответствующее ее представлениям о красоте и элегантности. Осталось радоваться что сейчас не XVIII век с его огромными шляпами-пуфами на которых ставили статуэтки, насаживали бабочек, которые с помощью особого механизма могли двигаться или были «высажены» целые клумбы цветов. Или модель корабля в два фута высотой. Да уж — времена — даже кавалеры были вынуждены включить в свой гардероб женственные предметы — пудра, румяна, губная помада, духи и мушки, и длинные шелковые чулки с подвязками!

А что там еще дальше?

«Дорогие кружевные веера, служившие так долго предметом роскоши, вышли в настоящее время совсем из моды; вместо них появились красивые веера из белых страусовых перьев, а также из перьев марабу с большими цветами посередине и с золотой или слоновой кости ручкой самой тонкой работы. Очень изящны также веера с бабочками, цветами и птицами из разноцветных перьев, украшенные темной черепаховой оправой, веера из белой и черной кисеи с разными рисунками и веера из пальмовых листьев с живыми цветами и с атласной лентой.

«В веерах самое большое значение придается теперь станку. Его делают во вкусе рококо или времен Возрождения и нередко украшают драгоценными камнями… Те, которые не любят позолоченных или серебряных цепочек для ношения веера, заменяют их шелковою лентою, завязанною на концах бантом с длинными петлями и концами…

Большое распространение с недавнего времени также получили перьевые бальные веера из черных или белых страусовых перьев, а также и крашеных в тон платья. Их остовы принято делать из светлой или темной черепахи, из слоновой кости и отделываются золотыми или серебряными, а нередко и усыпанными мелкими бриллиантами вензелями владелицы. Они, в свою очередь, украшены соответствующими ее титулу коронами. Закрытые короны полагались к вензелю княгини, короны с девятью шишечками — к вензелю графини, трижды перевитые жемчугом — баронессе, а короны с пятью шишечками — маркизам…»

Молодая императрица покачал головой. Интересно знать — какие короны ей следует разместить на своих веерах? Хотя — зачем императрице особые отличия — разве недостает того кто она ест?

Взгляд ее скользнул по странице модного журнала где и изображались самые последние фасонов парижского белья — в глаза бросился турнюр красного цвета формой напоминавший красный хвост исполинской креветки.