Дочь Обратной Стороны (СИ) - Шторм Максим - Страница 27

- Некто Рихард Вернер. Опираясь опять же на слухи, молодой и амбициозный политик. С железной хваткой и чутьём на «жареное», - Родерик сидел с таким довольным видом, словно рассказывал о любимом сыночке.

Я мельком покосился на посапывающую Виту. Губы девочки приоткрылись, обнажая ровные зубы, из уголка рта потянулась тоненькая ниточка слюны. Я заботливо вытер спящей неряхе рот рукавом свитера.

- Ну так поговаривают, что и Стормвуд не лыком шит. У него, думаю, амбиций и тщеславия будет не меньше. Он слишком долго ждал этого шанса и постарается не упускать его.

- Вернер на пятнадцать лет моложе своего соперника, и уже достиг почти такого же влияния в совете.

- Хотелось бы знать, как это ему удалось, - я помассировал заросший жёсткой щетиной подбородок. Не люблю бриться. Раздражает.

Родерик наклонился ко мне и заговорщицки прошептал:

- Знаете, болтают всякое, в том числе и откровеннейшую чушь, но умные люди всегда смогут отсеять зёрна от плевел, не так ли?

- И что болтают умные люди?

Родерик не успел сказать мне, о чём же говорят эти самые таинственные «умные люди», поскольку нас весьма некстати прервали.

Дилижанс резко остановился, заскрипели тормозные колодки, захрапели разгорячённые бегом сквозь снежную ночь лошади. Родерик обратил на меня недоумённое лицо. Его жена открыла глаза. Вита так и не проснулась.

- Сейчас выйду, разберусь, в чём причина столь непредвиденной остановки, - я осторожно отстранил от себя посапывающую девочку, подмостив ей под голову её же дорожную сумку.

Открыв дверцу кареты, я выпрыгнул наружу и с силой захлопнул дверцу за собой. Кучер уже поджидал меня, кутаясь в теплый плащ и сплёвывая на снег. Ветер набросился на меня, хватая за волосы и одаривая студеными поцелуями.

- Что случилось? – громко спросил я, распахивая полы плаща, начиная жалеть, что сразу не захватил оставленный в кабине дилижанса меч.

- Конный патруль, - ответил кучер и, видя моё недоумение, пояснил. – Конный разъезд егерей. Вон там, где огни. Они посигналили нам остановиться.

Я глянул в указанном кучером направлении. Точно, в ночных сумерках, зернящих падающим снегом, я увидел мельтешение факелов и движения людей. Услышал ржание коней и отдаваемые командным голосом распоряжения.

- Похоже, что на перекрёстке что-то произошло, - пробормотал кучер, похлопывая впряжённого в упряжь мерина по крупу. – Мы почти добрались до центрального перекрёстка, мастер.

Я кивнул. Я знал, о чём он говорит. На этом перекрёстке располагались главные дорожные указатели — этой части Восточного удела. Запахнув плащ, я решил узнать, что же всё-таки у них там стряслось.

- Стойте здесь, я схожу посмотрю, в чём там дело…

Кучер пожал плечами и занялся осмотром лошадей, предоставляя мне полный карт-бланш.

Я пошёл прямо по центру дороги, сминая сапогами хрустящий снег. Шёл я спокойно, вытащив руки из карманов и всем своим видом выражая исключительно праздное любопытство.

Я прошёл ярдов двадцать, когда меня остановил один из егерей, пытаясь при помощи забранного колпаком из толстого стекла фонаря посветить мне в лицо. Я поморщился. Егерь был в кавалерийском плаще с накинутым на голову капюшоном, начищенной кирасе, скрипучих ботфортах, вооружённый болтающейся на поясе саблей. Суровая усатая физиономия выражала крайнюю степень недовольства моим нежданным появлением.

- Эй, приятель, а ну-ка осади назад, - затянутыми в кожаную перчатку пальцами, он упёрся мне в грудь. – Здесь нечего делать гражданским. До вас ещё дойдёт очередь, не сомневайся.

Игнорируя его напористый тон, я смотрел ему через плечо. Егерей было человек десять, настоящий отряд, невесть как очутившийся в здешнем захолустье. Возможно, стечение обстоятельств. На самом перекрестке, скрытый сумраком и падающим снегом, на боку, ко мне колёсами, лежал опрокинутый дилижанс. То, что я поначалу принял за непонятные, присыпанные снегом большие бесформенные мешки, оказалось обездвиженными, вероятно мёртвыми лошадьми. Не ошибусь, предположив, что их было четверо.

Егеря, подсвечивая фонарями, суетливо обшаривали рухнувшую на дорогу карету и что-то вытаскивали из неё. Один из егерей, наверно, сержант, продолжал, стоя чуть в сторонке, зычным голосом отдавать приказы.

Ой-ой-ой, дамы и господа, похоже, мы наткнулись на действительно нечто очень серьёзное. На то, что при других раскладах, лучше никогда и не натыкаться.

- Что произошло? – я перевёл взгляд на набычившегося егеря. Мы встретились глазами и какое-то время «бодались».

Очевидно, уяснив, что я крепкий орешек и не собираюсь трусливо поджимать хвост, егерь опустил фонарь и сказал:

- Мы случайно обнаружили их. Где-то полчаса назад. Наш разъезд совершал штатное патрулирование. Кто-то напал на этот дилижанс и вырезал всех его пассажиров, вместе с кучером и лошадьми.

- Лошадьми?

- И нам непонятно, - кивнул усач. Оно и ясно, лошадь, особенно хорошая, обученная лошадь, животина дорогая и ни один разбойник, будь он трижды самым отъявленным подонком, убив пассажиров экипажа, не за что не стал бы отправлять на тот свет лошадей. Чертовски странно, доложу я вам.

- Вы сами откуда путь держите? – егерь положил ладонь на эфес сабли.

Сделав вид, что не заметил его инстинктивного жеста, я вкратце объяснился, ничего не утаивая, но и не добавляя лишних подробностей.

- Пожалуйста, наш дилижанс в вашем полном распоряжении, - добавил я. – Можете его осмотреть. Но учтите, что в карете есть спящие дети. Я бы не хотел, чтобы они знали, что именно послужило причиной нашей остановки.

- Мы будем предельно осторожны, - вновь кивнул егерь. Ну вот. Вполне себе приличный мужик оказался. Обычно представители властей ребята куда как менее сговорчивые.

Проследив, как егерь, подсвечивая себе фонарём, направился к нашему дилижансу, я передёрнул плечами и пошёл в совершенно противоположном направлении. Прямо к обследуемому егерями месту происшествия. Точнее, преступления, чего уж там упрощать…. Благодаря изрядной наглости и напору мне удалось беспрепятственно подойти к опрокинутому в снег дилижансу. Никто меня не остановил и не спросил, куда я, собственно, к чертям собачьим, сую свой любопытный нос.

От удара о землю застеклённое оконце распахнутой дверцы треснуло, багажные дуги на крыше кабины смялись, запутавшиеся поводья лежали на трупах четверых присыпанных снегом лошадей. Сломанные детали тягловой упряжи торчали зазубренными сколами. Судя по всему, лошади гнали изо всех сил, но кто-то или что-то заставило их резко остановиться, карету занесло, неведомая сила ударила в упор, тяжёлый дилижанс перевернуло, как игрушечный, лошади, путаясь в постромках и ломая упряжь, падали уже мёртвые.

Я втянул носом сырой, стылый воздух, пахнущий кровью, смертью и… магией. У нас, Ходящих, знаете ли, нюх на такого рода вещи. Я задумчиво покачался на стёртых пятках сапог. Кто бы ни напал на этих бедолаг, он далеко не последний знаток в магическом искусстве. Мне хватило брошенного мельком взгляда на трупы лошадей, на их широко распахнутые в предсмертной судороге остекленевшие глаза. Глаза были подёрнуты неуловимой для обычного взора зелёной плёнкой – результат прямого воздействия сильных целенаправленных чар. Злых чар. Впрочем, я позволил себе скупую усмешку - говорить о злых чарах на Обратной Стороне?

Снег вокруг дилижанса был истоптан и заляпан тёмными, в ночных сумерках кажущимися чёрными, пятнами. Кровь. Очень много крови. Мокрый, квасящийся под ногами снег, не успевал всё впитывать. Прямо, как на бойне. Несчастных пассажиров вытаскивали из кабины уже после крушения дилижанса. Я осмотрелся, напрягая глаза. Бесчувственных, их волокли по земле и бросали тут же, на дороге. Чёрт, нескончаемый снег присыпал большинство следов, и мне было трудно представить себе всю полноту произошедшей трагедии. Кучер…. Кучер, вероятно, слетел с козел в момент нанесений магического удара. Не сомневаюсь, что его подобрали и бросили в общую кучу. Что-либо о количестве нападавших я сказать затруднялся. Снег, сапоги егерей и ветер сделали своё неблагодарное дело. Что ж, баронским дознавателям будет ещё труднее, чем мне.