Инициатор (СИ) - Ольга Ворон - Страница 17

Разделась, скинув окровавленный и порванный подрясник, взяла из рюкзака спрей – залила раны тонким слоем искусственной кожи, тут же застывшей изолирующей плёнкой, под которой лучше шло заживление. Села на своё место, скукожилась от холода, накрылась уголком спальника и прислушалась к тихому шебуршению Даниила на кухне. Когда шаги приблизились к двери, она замерла в тревожном ожидании. Но, спустя миг, человечья тень шатнулась в комнату, и в дверном проёме появилась фигура «бета».

- Чай? Мёд? – хмуро спросил он, в руках держа по чашке.

Алиса кивнула. Бет вошёл, сел на своём месте и по полу протянул к ней её чашку.

Пили молча. Чай, – индийский чёрный, старый до того, что стал мелкой пылью, - Данила заварил крепким, едва терпимым. Но мёд скрадывал убийственную горечь. Алиса пила и чувствовала, что внутри в желудке словно сворачивается тёплая ящерица, и тихонько шевелит лапками, устраиваясь. И, пугаясь её, разбегаются холодные жучки, потрескивая вздрагивающими крылышками под жёсткими покровами спинок. Алиса вздохнула удовлетворённо и откинулась на подушку:

- Я – спать. Ложись подальше от окон – день опять будет жарким.

Данила задумчиво кивнул, рассматривая изувеченный ударами ножей косяк прямо перед собой. Алиса нахмурилась и, отставив чашку, коротко поблагодарила:

- За чай – спасибо.

В ответ бет меланхолично пожал плечами и внезапно спросил:

- Кто ты?

Только теперь она вспомнила, что знакомство у них получилось односторонним, и назвалась.

Данила впервые посмотрел на неё прямо – уставшие, блёклые глаза в обводе тёмных ввалившихся кругов глядели уже не запуганно, но явно измученно. Он медленно покачал головой:

- Кто ты. Кто я. Что происходит.

Алиса помолчала, прежде чем спросить.

- Ты не помнишь ничего?

Разглядывая свои ладони – морщинистые, шершавые, широкие, но тощие настолько, что проглядывали все кости и вены змеились поверх трубками, - он отозвался:

- Детство немного. А потом – куски. Бег. Суета. Времени мало. Бег. Смерти вокруг. Пыль. Усталость. В небе – звёзды. Горизонт рванный. Бег. Надо успевать, но не получается.

Алиса долго молчала, глядя на то, как пятнает золотистыми мелкими бликами подоконники – словно новенькие копейки разбросало – сгребай, да в кошелёк! Только не нужны никому, лишь утяжеляют карман в то время, когда цена хлебной горбушки измеряется для многих в рабочих днях.

- Я – альфа-йах. Ты – бета-йах, – она помолчала и закончила: - А попросту – вампиры.

Данила сцепил руки. Горькая усмешка перечеркнула лицо:

- Я догадался. Запах крови… Он сладкий. От него – дуреешь. Потом не помнишь. Только пить, пить. Жажда всегда. Я догадался. Значит, вампиры…

Он закрыл глаза – вокруг стиснутых век задрожали мелкие морщины.

Плотнее закутавшись в спальник, Алиса продолжила:

- Йахас – это вроде как магический вирус. Передаётся с укусом, если жертва остаётся в живых, или с кровью. Ну, как СПИД или грипп. Только ведёт не к смерти, а к жизни вечной для тела. Душа умирает сразу, как вирус входит в силу и заставляет пить кровь и убивать. Потому мы – потерянны для бога.

Данила неопределённо пожал плечами и попросил:

- Расскажи всё.

- Рассказывать слишком долго, – она помолчала, собираясь с силам, - Вкратце так. Я – альфа-йах, «инициатор» Матери нашей Церкви благой, то есть того, кто создаёт таких, как ты.

- Зачем?

- Человечество впало в грех, забыв об истинном своём предназначении, - Алиса утомлённо закрыла глаза. – Люди забыли о Боге и своём месте в его творении… Но во все века существовал оплот духовности, несущий миссию сохранения нравственности. Церковь. Единая и благая. Единственно верная среди многих подобных. И её великая задача - возвращение подлинной морали человечеству. Я – инициатор, особый оперативник инквизиции. Моя задача – находить грешников, извративших духовность человека, погубивших свою душу и людские жизни или души, и инициировать. Заражать вирусом йахаса.

- Не понимаю.

- Всё просто, - Алиса откинулась и неопределённо повела рукой по воздуху. – Альфа-йах – это существо с особыми способностями, с высокой регенерацией, стойкостью к внешним раздражителям и духовностью, близкой к человеческой. Но, когда альфа заражает человека, то тому передаётся уже слабый вирус, мутировавший, приводящий к другим последствиям. Человек становится бета-йахом. Он тоже не способен умереть, но при этом он не обладает способностями альф. Бета-йах вечно болен, тело изъедается ожогами и язвами, он боится света, людей, свободного пространства, вечно испытывает жажду, боль и утомление. Охотится по ночам на слабосильных животных – крыс, кошек, да не всех, кого сумеет задавить. Так и существует, опускаясь всё ниже, от уровня бомжей до животного состояния.

Данила хмуро покрутил в руке витую чайную ложечку.

- Это наказание?

- Не только. Церковь оставляет за вами право обратиться в любой приход с просьбой о милости смерти. Тогда бета-йах исповедуют и, если ясно, что его раскаяние идёт от сердца – специально подготовленный священник в должности «отчитчика» изгоняет бесов, чем даёт послабления существованию йаха, тот проводит сорок дней в посте и молитвах и тогда его умерщвляет подготовленный инквизитор. Это проходит мирно и покойно, как правило, во сне. Ну а о том, что грешник раскаивается, естественно, рассказывают всем. Это служит назиданием другим и показывает чудо на земле, как божье наказание и божье прощение.

Алиса уже не смотрела на задумчиво-растерянного «бета», чьи метающиеся глаза выдавали переполох мыслей и чувств, её клонило в сон и живительная боль в местах ран тянула, принуждая сознание сбегать в забытьё. Не будь этого странного разговора, она давно бы уже спала, свернувшись калачиком или вытянувшись и замерев в восстанавливающем состоянии полного покоя. Но её беспокоил негаданный гость, его странная история и небывалое поведение. Всё это требовало осмысления, и для начала неплохо было научиться разговаривать, чтобы узнать больше.

Не глядя на неё, Даниил медленно спросил

- Ты рассказала мне…

Алиса отмахнулась:

- Нет, люди не знают об этом, - и, помолчав, продолжила: - Беты боятся людей и не могут рассказать об инициации, да и расскажут – кто им поверит? А инициаторы и священники умеют хранить тайны во благо Церкви.

Снова на время замолчали, оба борясь со сном, но пытаясь скрыть это от друг от друга.

- Получается, - поднял голову Данила, - что я должен помнить о своих грехах, чтобы пойти в церковь и покаяться? Но я ничего не помню.

- Это меня и удивляет, - усмехнулась Алиса сонно. – Когда работает инициатор, инквизитор отслеживает его действия и, при необходимости, проводит сеанс корректировки, чтобы система не давала сбоев. Бета-йах обязан помнить свои грехи, иначе в его инициации нет смысла.

- Но я не помню, - подвёл черту Данила и горько усмехнулся: - И ещё… Я не верю в Бога.

Алиса промолчала.

…

Глава 15 Воспоминание о Сне.

Старая наставница развернулась за мгновение до того, как её ладонь тронула широкий рукав.

- Алиса?

Лицо у сестры Пелагеи было абсолютно спокойным, даже отрешённым, как бывало во время исполнения сложных упражнений, и лишь в глазах мелькнуло удивление и что-то ещё странное, незнакомое, больше похожее на внутренний запрет. Только когда сестра чуть отодвинулась, Алиса увидела блестящую нитку режущей кромки ножа скрытого ношения в руке наставницы. Алиса отшатнулась, поняв свою ошибку, а сестра Пелагея покачала головой, прошептав:

- Безрассудно поджидать ночью в глухом коридоре воина церкви и приближаться без предупреждения…

- Простите, - прошептала она, склоняясь.

Наставница перекрестилась, шёпотом благодаря небеса за то, что не потребовалось совершить непоправимое и они остановили её и вразумили. И Алиса приучено присоединилась к ней.

- Чего ты искала тут, дитя? – наконец, мягко спросила сестра Пелагея, видя, что с воспитанницей творится что-то необычное – девушку лихорадило, а взгляд её обжигал страхом. И вряд ли её, не раз уже чувствующей металл возле тела, могло так испугать произошедшее.