Куда улетают драконы (СИ) - Бородина Мария - Страница 93

— Мне жаль, — очень захотелось заплакать, и я закусила губу, чтобы остановить подступившие слёзы.

Это ты виновата, — услышала я разъярённый голос Джин. — Нелепое порождение продавщицы рыб! Либериан никогда не любил твою мать! — она выставила вперёд руки. На кончиках пальцев полыхали тёмные сгустки. — И тебя, — она бросила Амрес разъярённый взгляд, — не любил. Лишь я одна была в его сердце, и он хотел сделать всё, чтобы мы смогли быть счастливыми! Я убью вас всех, клянусь.

— Попробуй, Джин, — заговорил Леан. Он крепко обнимал свою раненую подругу, прижимая её тощее тело к себе. — Ты никогда не признала бы, что он кормил тебя завтраками и лишь использовал твой дар. Да кому ты вообще нужна? Разве что, тапочки таскать по команде.

— Да что б ты знал, предатель?! — рыкнула Джин и снова перевела взгляд на меня. — Убью, убогая… Нет… Не убью. Страдать заставлю. Как ты меня!

И прежде, чем я успела опомниться, Джин выкинула ладонь вперёд. Темнота сорвалась с её пальцев, раскрашивая воздух тёмно-синими разводами. Огромный теневой болт прицельно летел в грудь Эримана. Совсем как тогда… Много лет назад…

Но на этот раз я не позволю забрать у меня любимого!

Подскочив, я рванула к окаменевшему от неожиданности Эриману и заслонила его собой.

Я рухнула в его объятия и зажмурилась. Вот и всё. Так хотелось поймать последние мгновения близости, как птицу за хвост. Но…

Свист заложил уши, и нас с Эри отбросило. Падая, я разбила колено и ударилась локтем. Любимый прочесал бетон спиной и взвыл от боли.

Я обернулась. Рэннил стоял на моем месте, а чёрная стрела пульсировала в его груди.

В тот же миг воздух затрещал. Запах палёного взвился к небесам, перебив металлический дух крови. Издали донёсся пронзительный визг Джин. А потом её скукоженное тело, объятое пламенем, отлетело в траву, как колесо повозки, мчащейся на огромной скорости.

Амрес швырнула вслед нагессе пылающий шар, затем ещё один, и ещё. Будто хотела затопить огнем. Джин больше не шевельнулась.

Отряхнув брезгливо руки и притянув Джонатана к себе, Амрес сказала:

— Никогда её не любила. Тем более, никогда не позволю обижать моего работодателя, — она подмигнула нам и нырнула вместе с сыном в распахнутые объятия Адониса.

Мирелла присела возле моего отца, вгляделась в его умиротворённое лицо, будто видела то, что никто другой не видел.

— Его дар не умер, Арли. Он ещё послужит. Но очень нескоро.

О чём говорила темнокожая мне не особо было интересно. Я радовалась, что выжила. Но тоска все равно царапала душу. Викс, чудом вернувшись к жизни, потеряет дедушку. Он был хорошим… нагом.

— Я дос-с-статочно пожил, — отозвался ректор булькающим голосом. — И видел с- слишком много. Ваш-ш-ша очередь хранить очаг, — он с трудом повернул голову и уставился на Пеана. — Твоя очередь, Мандрагора.

— Это что же? — Леан побледнел и ещё крепче прижал к себе подругу. — Я нагом стану? Хвост отращу?

Ректор кивнул.

— Тьма ис-с-сточника зацепила и наполнила тебя и твою подругу, но не разорвала, — пояснил он. — Как и меня тогда, в Эмпере. Не волнуйс-с-ся. В этом ес-сть плюс-с- сы.

— Жить дольше, чем люди, но без детей? — пискнула Вейлина, прижимаясь к Пеану.

— Я не хочу так!

— С-с-судьбу не обмануть, к с-с-сожалению. Может, наступит время и вы найдете с- с-спо-с-соб продолжить род. Но прежде вс-с-сего любовь не… — он закашлялся и замолчал. Грудь его тяжело поднималась, а изо рта вырывался свист.

— Дед, ну, что ж ты так? — сказал сипло Викс, приблизившись. Его поддерживала Нимеридис. — Де-е-ед, что я отцу скажу? Братьям? Прошу тебя. Обещаю, что буду учиться. Стану лучшим лекарем Орейвора, только не бросай меня.

Он присел рядом и встряхнул ладони.

— Нет ни капли магии, чтобы помочь тебе…

Мы подошли ближе, преодолевая разрывающую боль в мышцах. Веки ректора сомкнулись. Он дышал поверхностно и часто, а его грудь тяжело вздымалась. И ни у кого из нас не осталось сил, чтобы вернуть его к жизни.

Когда он выдохнул в последний раз, мы опустили головы, провожая его. Расставаться было тяжело, но мы знали, что встретимся снова. После того, как начнём всё заново, другими людьми. Наши тела умирают, становятся пеплом, прорастают землю ветвями и травами. Но некоторые вещи не может разрушить даже смерть. Дружбу. Преданность. Родство душ. Любовь…

— Всё закончилось, — сипло прошептала я, прижимаясь к Эриману.

И краем глаза заметила, что красная отметина на его плече стремительно бледнеет, сливаясь с кожей.

Мы всё сделали верно.

Эпилог

Тот же зал, где мы познакомились. Высокие потолки и выход на балкон с бокового входа. Только сейчас там не хлам, а толпа зрителей.

Всё почти так же, как в тот день. Шум, говор, духота, но… время изменило всё. Даже этот зал. Стены покрасили в другой цвет, старые шторы на высоких окнах теперь тёмно-синие, а не бежевые, и паркет перестелили, потому что тот совсем потускнел.

Когда Арлинда выходит на сцену, я задерживаю дыхание. Не утихают чувства, не остывает страсть. Люблю её и желаю ещё сильней, чем прежде. Моя, а ревную к каждому прохожему. Знаю, что любит и доверяю ей, но всё равно боюсь, что украдут. А ещё больше боюсь, что найдется смельчак, который разбудит источник снова. Что тёмные маги, которые теперь могут не прятаться по закону, снова будут в опасности. Не за себя боюсь, а за любимую и…

Перекинув пышные волосы за спину, она поворачивает утончённое лицо и улыбается мне. Принимает из рук Викса, молодого преподавателя кафедры лекарей, артефакт силы в виде вытянутой свечи с наконечником. Пожимает руку Мирелле — ректору Орейворской Академии магии — и, придерживая округлый животик, осторожно спускается к нам. Лёгкая ткань платья развевается от её шагов, а я смотрю и не могу отвести глаз. Как же я её люблю!

Жена сегодня так прекрасна, как в первый день нашей встречи. Лёгкая, нежная, с волосами до талии, что пахнут вереском, с горящими распахнутыми глазами и светлой кожей, такой непривычной для Орейвора.

Я сегодня в этом зале нахожусь, как родственник выпускницы, а не как ведущий профессор. Сегодня я — муж и отец. Маленькая Линетта только начала ходить, и сейчас, сидя у меня на руках, пытается ухватить красивую косу проходящей мимо выпускницы. Я вовремя отдергиваю её крошечную ручку, а дочурка хитро смеётся.

— Смотри, кто там, — шепчу я ей на ухо и поворачиваю лицом к Арлинде.

— Мама-а, — верещит дочь, протягивая руки к заветному артефакту.

— Не спеши, — осаждаю я её. — Вот вырастешь, выучишься в Академии, станешь лучшей выпускницей курса, и тебе его передадут в порядке очереди.

Линетта обиженно смотрит на меня из-под редкой чёлки. Так, будто понимает мои слова и осознаёт их. В эти секунды она так похожа на Арли! И не только искрящимся янтарём глаз. Ей едва сравнялся год, но уже стало ясно, что драконью ипостась она не унаследовала. Когда она плачет, её ладошки начинают дымиться и сыпать искрами.

Вот и пришёл конец торжества. Выпускники с гостями встают со своих мест и бурным потоком стекаются к выходу. Мы решаем задержаться, чтобы не толкаться.

— Поздравляю, брисса Окард, — из толпы, сияя лучезарной улыбкой, выплывает Адонис. Он до сих пор прихрамывает после той страшной битвы, но это не мешает ему прекрасно танцевать. За ним, гордо вздёрнув подбородок, идёт светловолосый юноша с печальными янтарными глазами. — Вы были великолепны.

— Благодарю, — Арли улыбается, но я знаю, с каким трудом ей это даётся. Беременность тяжелее, чем первая, и её постоянно тошнит. А на днях Тэй научился дрыгать ножками, и теперь совсем не даёт ей покоя.

— Сестричка, ты умница! — протягивая руки к малышке, говорит Джонатан. Дочь переползает к нему на шею. — Лисюха, пойдем гулять? — говорит он, а Линетта щедро хлопает его по щекам и смеется.

— Дя! Дя!

Я провожаю их взглядом и, не стесняясь, целую Арли в губы.