Куда улетают драконы (СИ) - Бородина Мария - Страница 72

Адонис стал ходить туда-сюда по столовой, протирая ковер, но Эриман его остановил.

— Сядь! Не мельтеши! Может, я хотел, чтобы меня почистили? — он повысил голос и обвёл нас горьким взглядом. — Да что вы все взъелись? Амрес дуется, что сына не нашёл. Хотя я изо всех сил пытался. Нет его нигде! И мужа её тоже нет! Будто и в живых… Арли обижается за то, что не позволил ей учиться, хотя знает, что я защитить пытался. Викс, у тебя есть претензии ко мне? Ну, может, девушку увел или что-то подобное? Нимеридис не нашёл, например.

Парень помотал головой и почти уткнул нос в чашку.

— Хоть это радует! — хлопнул ладонями по столу Эриман и прошептал: — Простите меня, — он встал и поцеловал меня в лоб. — Я просто очень устал. Оставлю вас. Амрес покажет спальни, будьте как дома. Извините.

Эриман, шатаясь, вышел из столовой. Он витиевато ругался и в коридоре грохнул кулаком в стену.

Мы переглянулись. Викс вжался в сидение стула ещё сильней и, кажется, уже пил заварку чая, а Адонис потирал подбородок и качал головой.

— Что ты сидишь, Арлюха? — прошептал друг. — Иди к нему. Его нельзя в таком состоянии одного оставлять. У него не тело болит, а душа.

Ни секунды не мешкая, я вылетела за дверь. Эримана поймала в коридоре. Он стоял, вжавшись в стену и не думая прятаться. В глазах плясали красные огоньки. Не говоря ни слова, я приблизилась к нему. Словно он был миной. Или источником открытого пламени, что в любой момент мог меня зацепить. Прислонилась к его груди и поймала в воздухе его руки.

Эриман настороженно взглянул на меня. Совсем как дракон на берегу реки! Я проглотила тревогу: что, если оттолкнёт и придётся начинать всё с нуля? Что, если всё зря?!

— Любимый мой, — прошептала я. — Ты просто устал. Ох, Вездесущие, из-за меня всё… Как мне ещё извиняться?

— Я тоже виноват, не кори себя. Я несдержан и импульсивен, — он обнял меня и опустил голову на плечо. — За что ты меня любишь, Лин? Я же как ураган. Хорошо хоть дом деда не развалил, и мы с тобой не остались без крова. Прости за мою слабость. Не успокаивается сердце почему-то. Кажется, будто вот-вот тебя потеряю. Вот здесь сидит, — он приложил мою руку к своей груди. — И здесь жжёт,

— и показал на плечо. — Невыносимо. Как раскалённое железо, что прилепили на голую кожу и не снимают.

— Ты больше меня не потеряешь. Я обещаю тебе, — шепнула я и потянулась к его губам. — Успокойся, хороший мой. Успокойся, родной. Я с тобой. А про клеймо мы подумаем завтра, когда узнаем всю правду.

Он посмотрел в глаза настороженно и снова обнял. Крепко-крепко, будто в последний раз.

— Пойдём поищем комнату. Моя должна быть цела. И даже не надейся, что будешь спать в другой. Пусть все знают, что ты моя. Только моя, Лин, — поцеловал мои пальцы и повёл меня по коридору.

Комната Эримана казалась огромной, несмотря на то, что была выполнена в тёмных тонах. Тёмные обои с изысканным рисунком, тёмный комод старинного дерева, огромная кровать с тёмным пологом, тёмный ворсистый ковёр на полу. Тёмные камни камина, тёмные угли внутри. Тёмные портреты на каминной полке и кресло в тёмном бархате у окна, затенённого тёмным тюлем.

— Здесь так… спокойно, — высказалась я.

— Мрачно, ты хотела сказать, — Эриман провел меня к кровати и осторожно подтолкнул, заставляя сесть. Потянул рукав, приоткрыв одно плечо. То, что с меткой. Присев рядом, он долго водил пальцами по контурам, дышал учащённо и наклонялся, чтобы разглядеть.

— Здесь есть надписи, но они ещё не проявились четко, — пальцы побежали по шее, и широкая ладонь пробралась на затылок. — Пойдём со мной в душ? — хрипло сказал любимый и, откинув на спину волосы, поцеловал мочку уха. — Не захочешь близости, я не буду настаивать. Просто хочу, чтобы ты рядом была и спинку потёрла.

Неожиданно я почувствовала страх и смущение. Ведь несмотря на то, что мы спали в одной постели

— и даже больше — я никогда не разглядывала его обнажённое тело. Просто робко взгляд отводила, цепляя грудь и плечи. Но противиться я не могла. Тем более сейчас, когда мой любимый был ранен, а раны — болели. Поэтому робко кивнула, надеясь, что не покраснею.

Эриман увлёк меня за собой.

Эта душевая была шире и выше, чем в прошлой комнате. Под стеной стояла белая кожаная лавочка, на крючках висели полотенца и халаты. Все огромные и ворсистые.

Присев, Эриман стал расстегивать пуговицы рубашки, но руки его тряслись, и он путался в ткани. Еле слышно шипел сквозь зубы и нервничал.

— Лин, иди ко мне, — бросив очередную спрятавшуюся пуговку, он притянул меня к себе за талию. Уткнулся в шею и долго сопел. — Я болен. Представляешь? Совсем с ума схожу, когда не чувствую твое тепло. Колотить начинает, — жалобно посмотрел на меня и положил широкие ладони на щёки.

— Арли, что со мной не так? Как это остановить?

— Я не знаю, — промямлила растерянно, прижимаясь к нему. А руки тянулись к коварным пуговичкам на рубашке и расстёгивали их. — Я сама то же самое чувствую. Умираю без тебя. А когда прогоняешь — совсем сердце не бьётся. Будто мёртвой становлюсь.

Эри дёрнул застежку на спине, и чёрное платье упало на пол. Мягкая ткань погладила ноги, отчего я задрожала. Тёплые ладони скользнули по бёдрам и замерли на талии.

— Будто каждую клеточку твоего тела помню, каждый изгиб и родинку. Запах твой сладкий… Что за сны такие, что кажутся реальностью?

Я стянула с его плеч рубашку. Эриман шикнул, когда ткань зацепила воспалённую метку.

Опустилась к его плечу. Линии шестиконечной звезды побагровели и налились кровью. И я чувствовала по жару на коже, что с моей меткой происходит то же самое. Чем ближе мы становились, тем ярче разгорались наши звёзды.

Но мне не хотелось искать объяснения странным вещам. Я услышу всё завтра. По крайней мере, надеялась, что услышу.

Я осторожно коснулась его метки губами. Поднялась выше, целуя шею. Эриман настойчиво потянул меня к себе, и я оказалась на его коленях. Прижал так крепко, что кожу обожгло. Жар его дыхания скользил по плечам и шее, порождая мурашки.

Эри встал, увлекая меня за собой. Поставил в душ и медленно развязал бельё. Избавился от последней детали и долго любовался моим обнажённым телом, ничуть не смущая. Его восхищённый взгляд опьянял меня, а дыхание и кроткие прикосновения заставляли выгибаться и стонать.

Ты совершенна… — прошептал Эриман и расстегнул брюки. Тяжёлая ткань рухнула вниз, за ней улетело в сторону его бельё. Он шагнул ближе, оттеснив меня к прохладной стене душевой. Потянулся к крану и немного отодвинул меня к краю. — Осторожно, нужно горячей дождаться, — он встал под ледяные струи. Чёрные волосы тут же облепили его скулы, и вода помчалась по груди. Ниже я смотреть не посмела, и так едва трепет сдерживала. Едкие капли долетали до лица и казались острыми иголками.

— Уже тёплая. Иди сюда, — поманил к себе Эриман. — Лин, ты не смотришь на меня. Все ещё боишься? Или я тебя смущаю?

Я робко сделала шаг навстречу. Тёплая вода ударила в лицо, намочила волосы. Вытащила шпильку, и мокрые локоны упали на плечи, заслонив грудь.

— Просто дай мне время, — прошептала я, приподнимаясь на носочках. Легко коснулась его губ поцелуем, словно извиняясь за свою робость. — Я ведь до тебя мужчин только в учебнике видела. Да и не такие они там вовсе, как в реальности.

Скользя, придвинулась ближе и почувствовала его желание. Но страшно уже не было. Паника сменилась сладостным волнением, тело отвечало на ласки, выходя из-под контроля. И я поняла, что хочу того же.

Прочертила рукой дорожку по его груди, скользнула на живот и осторожно спустилась ниже.

В его глазах разгорались костры, и дыхание шумело над ухом, а губы бегло целовали и шептали несвязные слова. Я не разбирала, что он говорит. Мне казалось, что падаю, как тогда в пропасть, а мой чёрный дракон ловит меня. Расправляет крылья за спиной, и мне чудится, что у меня вырастают такие же.

Чёрные бусины сорвались с кончиков пальцев. Сущность моя просыпалась и торжествовала от прикосновений Эримана. Я глядела на его смуглую кожу, что покрывалась чешуйками, и понимала, что хочу зайти дальше, намного дальше. Нет теперь грани дозволенного. Хотела его невыносимо. Всего.